Кэптор (мина)

Mark 60 Captor («Кэ́птор») — морская мина американской разработки, относящаяся к классу неконтактных противолодочных мин. Представляет собой контейнер с самонаводящейся малогабаритной противолодочной торпедой Mk.46, устанавливаемый на якоре. На протяжении многих лет была единственной американской миной, которая могла быть установлена на больших глубинах. «Кэптор» является одним из основных средств пассивной противолодочной обороны США.

Разработка и принятие на вооружение

Работы над созданием глубоководной морской мины начались в первой половине 1960-х годов. Название «Кэптор» было принято в 1964 году — оно стало сокращением от Encapsulated Torpedo (букв. — торпеда в капсуле), что одновременно совпадает с английским словом captor — ловец.

Концептуальные работы над глубоководной миной, включающей в качестве ударного элемента торпеду, начались в первой половине 1960-х годов в Лаборатории военно-морских вооружений в г. Уайт-Оук, штат Мэриленд. Первый контракт на изготовление партии новых мин для испытаний был заключен с фирмой «Гудйиэр-аэроспейс» (в настоящее время входит в состав фирмы «Лорал»). Предполагалось, что принятие на вооружение мины такого класса очень существенно — в несколько раз — снизит количество мин, необходимых для постановки заграждений и, соответственно, уменьшит расходы военного ведомства.

Серийное производство мины было окончательно одобрено в 1979 году, а поставка «Кэпторов» на флот началась в 1980 году. Столь долгая разработка и доводка мины до серийного выпуска объяснялась техническими трудностями. Проблемы с надёжностью мины стали причиной прекращения её выпуска почти сразу после его начала; выпуск возобновился только в 1982 году. Стоимость одной мины в 1978 году была 113 тыс. долл, в 1986—377 тыс..

Конструкция

Внешне «Кэптор» представляет собой цилиндр длиной около 3,6 м с почти плоской головной частью (в ней имеется крышка для выпуска торпеды) и небольшим четырёхлопастным стабилизатором в хвостовой части. Корпус мины — это контейнер, внутри которого размещена торпеда и акустическая и вычислительная аппаратура. Якорь и свёрнутый минреп находятся в хвостовой части. После того, как мина оказывается в воде, якорь отделяется и ложится на дно, а мина, обладающая положительной плавучестью, устанавливается на заданной глубине в вертикальном положении. При глубине моря до 230 м мина устанавливается в придонном положении в 7,5 м от грунта. При глубине постановки 230—400 м углубление мины равно половине глубины места, а на глубинах от 460 м оно составляет 305 м, что близко к предельному. При срабатывании мины торпеда выстреливается вертикально вверх. Мина способна определять шумы подводных лодок (ПЛ) противника на дистанции до 1 000 м; при этом она не реагирует на шумы надводных кораблей; на ПЛ в надводном положении она также не реагирует. «Кэптор» не реагирует на шумы своих ПЛ. Пассивный гидроакустический канал обнаружения шумов ПЛ работает в дежурном режиме, включаясь на 30—50 секунд через каждые 5 минут. Торпеда Мk.46 выпускается, когда аппаратура мины классифицирует цель как ПЛ, находящуюся в подводном положении. Система самонаведения торпеды — активно-пассивная, с дальностью обнаружения до 1 500 м. Сообщалось о существовании ядерной головной части к этой торпеде.

Срок службы мины без подъёма и ремонта, по заявлениям американцев — от нескольких недель до нескольких месяцев, хотя в 1980-е годы советские источники указывали, что «Кэптор» может находиться в боевом состоянии 2—5 лет. Совершенствование мины включает, помимо применения новой бортовой аппаратуры, её оснащение более современными моделями торпед, такими, как Мk.46 mod. 5 или Mk.50.

Носители

«Кэптор» может ставиться как с надводных кораблей, так и с самолётов и подводных лодок; в последнем случае — через торпедные аппараты. Одним из основных носителей является самолёт базовой патрульной авиации (противолодочный) «Орион».

ТТХ

• Общая длина: 3,68 м в варианте для надводного и воздушного носителя, 3,35 м для ПЛ.
• Диаметр: 533 мм для всех вариантов.
• Вес: 1077 кг в варианте для надводного и воздушного носителя, 935 кг для ПЛ.
• Дальность хода торпеды: около 7 300 м.
• Скорость хода торпеды: 28 узлов (около 52 км/ч).
• Вес боевой части торпеды: 45 кг.
• Наведение торпеды: активное/пассивное акустическое.
• Траектория торпеды до захвата цели: синусоида или окружность.
• Глубина постановки мины: свыше 900 м (по заявлениям разработчиков — до 3 тыс. футов, то есть 914 м).

Зарубежные аналоги

На момент, когда «Кэптор» была принята на вооружение, ВМФ СССР располагал противолодочными минами-торпедами уже в течение нескольких лет. Советская мина ПМТ-1 с характеристиками, примерно аналогичными таковым у «Кэптора», находилась на вооружении с 1972 года (эта мина была первой в мире миной этого класса вообще). ПМТ-1 несколько уступала Кэптору в дальности действия, поскольку в американской мине была применена более совершенная акустическая аппаратура и более современная торпеда. Эти недостатки были устранены в советской мине-торпеде МТПК-1, принятой в 1983 году.

Мины этого класса собственной разработки имеются также у Великобритании, Японии, Италии. В США продолжается разработка минно-торпедных комплексов и принятие на вооружение новых образцов этого оружия, таких, как SUBSTRIKE (боевая часть — торпеда Mk.50) или LSM.

См. также

• Обнаружение подводных лодок
• Гидроакустика

Отрывок, характеризующий Кэптор (мина)

Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.