Кэри, Уильям (придворный)

Уильям Кэри
англ. William Carey
Портрет работы неизвестного художника, предположительно Ганса Гольбейна младшего, ок. 1528 г.
Дата рождения:	ок. 1500
Дата смерти:	22 июня 1528(1528-06-22)
Отец:	сэр Томас Кэри
Мать:	Маргарет Спенсер
Супруга:	Мэри Болейн
Дети:	1. Кэтрин Кэри 2. Генри Кэри, 1-й барон Хансдон

Сэр Уильям Кэри (англ. William Carey; ок. 1500 — 22 июня 1528) — придворный и фаворит короля Англии Генриха VIII Тюдора. Более известен как первый супруг Мэри Болейн, сестры королевы Анны Болейн.

Биография

Уильям Кэри был вторым сыном сэра Томаса Кэри и его жены леди Маргарет Спенсер. Томас Кэри, бывший членом Парламента от Уоллингфорда в 1491-92 годах, умер приблизительно в то время, когда родился его сын. Его вдова, Маргарет Спенсер, была дочерью и сонаследницей сэра Роберта Спенсера из Эшбери. По линии матери Уильям состоял в отдалённом родстве с королём Генрихом VIII. Со стороны отца его дедом был сэр Уильям Кэри из Кокингема. Во времена Войны Роз сэр Уильям был сторонником Ланкастеров и в 1471 году после победы Йорков в битве при Тьюксбери он был обезглавлен по приказу Эдуарда IV.

Детство и юность Уильям Кэри провёл, предположительно, под опекой родственников в Девоне, где впоследствии вошёл в круг друзей Генри Кортни, 2-го графа Девона. Тот представил его ко двору, и к 1519 году Кэри был официально зачислен в придворный штат Генриха VIII. Как и король, Кэри был превосходным турнирным бойцом, любителем спортивных состязаний и азартных игр, и вскоре стал одним из ближайших друзей Генриха. Будучи джентльменом личных покоев короля, он имел неограниченное право доступа к нему. В круг его обязанностей входили сопровождение короля на охоте, прогулках, занятиях спортом, прислуживание ему во время одевания и приёмов пищи, исполнение поручений и тому подобное. Живя при дворе, Уильям Кэри всегда занимал комнаты, располагавшиеся рядом с королевскими покоями.

4 февраля 1520 года в Гринвиче он вступил в брак с леди Мэри Болейн, старшей дочерью Томаса Болейна и его жены Элизабет Говард. Генрих VIII был гостем на их свадьбе. В то время он уже охладел к своей прежней фаворитке Элизабет Блаунт, и вскоре после замужества Мэри стала его любовницей. Их отношения продолжались приблизительно до 1525 года. Благодаря этой связи и Болейны, и сам Уильям Кэри получили в дар земли, денежные субсидии, а также назначения на выгодные должности. В частности, Кэри был назначен смотрителем ряда поместий и замков, а в 1522 году ему совместно с Уильямом Уэстом пожаловали опекунство над Томасом Шарпом из Кентербери, что включало в себя и надзор за владениями подопечного и приносило солидный ежегодный доход.

Будучи замужем за Уильямом Кэри Мэри родила двоих детей:

• Кэтрин Кэри (ок. 1524 — 15 января 1568). Была замужем за сэром Фрэнсисом Ноллисом.
• Генри Кэри, 1-й барон Хансдон (4 марта 1526 — 23 июля 1596). Был женат на леди Анне Морган.

Уже тогда существовали домыслы, что отец двух старших детей Мэри Болейн — король Генрих, однако он никогда не признавал их официально. У современных исследователей мнения разделились. Джоанна Денни, Джозефин Уилкинсон и профессор Г. У. Бернард придерживаются мнения, что Кэтрин и Генри вполне могли быть детьми короля, и, напротив, Алисон Уир, Антония Фрэйзер и Эрик Айвз выражают сомнения относительно этой гипотезы. Основной довод в пользу отцовства Генриха — упоминание священника Джона Хейла о встрече в 1535 году с «юным господином Кэри», о котором говорили, «что он сын короля и сестры королевы», а также замечание некоего свидетеля о внешнем сходстве Генри Кэри и короля. Кроме того, Кэтрин Кэри родилась в 1524 году, когда роман Мэри Болейн и короля был в разгаре. Джозефин Уилкинсон также отмечает, что особо крупные пожалования в виде поместий и выгодных постов Уильяму Кэри совпадали хронологически с моментом появления на свет детей Мэри Болейн.

Тем не менее, других свидетельств современников, каким-либо образом доказывающих родство детей Кэри с Генрихом VIII, не существует, а судя по дошедшим сведениям, отношения со старшей Болейн завершились ещё до рождения Генри Кэри. Известно, что уже в 1525 году король начал ухаживания за младшей дочерью Томаса Болейна, Анной, а Мэри вернулась к мужу и, по мнению Айвза, вскоре забеременев, родила сына в марте 1526 года.

22 июня 1528 года Уильям Кэри скончался во время очередной эпидемии потницы. После его смерти выяснилось, что он оставил много долгов. Дабы помочь его вдове, Анна лично обратилась к королю, и тот не только назначил Мэри годовой доход в размере 100 фунтов, но и напомнил её отцу, с которым у Мэри на тот момент были напряжённые отношения, поддержать её. Томас Болейн помог дочери уладить некоторые юридические вопросы, связанные со смертью Уильяма Кэри.

Образ в кинематографе и литературе

Уильям Кэри — второстепенный персонаж романа Филиппы Грегори «Другая Болейн». Роман был экранизирован дважды: в фильме 2003 года роль Уильяма Кэри исполнил Энтони Хауэлл, а в голливудской версии 2008 года — Бенедикт Камбербэтч.

Генеалогия

Предки Уильяма Кэри

16. Сэр Роберт Кэри (род. ок.1380)               8. Сэр Филипп Кэри                       17. Элизабет Куртене               4. Сэр Уильям Кэри (1437—1471)                             18. Уильям Орчард               9. Кристиана Орчард                       2. Сэр Томас Кэри (ум. ок.1536?)                                   10. Сэр Болдуин Фулфорд                       5. Элис Фулфорд                             1. Уильям Кэри (ок.1500—1528)                                         6. Сэр Роберт Спенсер (ум. ок.1492)                             3. Маргарет Спенсер (1472—1536)                                   28. Джон Бофорт, 1-й граф Сомерсет (1373—1410)               14. Эдмунд Бофорт, 2-й герцог Сомерсет (ок.1406—1455)                       29. Маргарет Холланд (1385—1439)               7. Элинор Бофорт (ок.1431—1501)                             30. Ричард де Бошан, 13-й граф Уорик (1382—1430)               15. Элинор Бошан (ок.1407—ок.1468)                       31. Элизабет де Беркли (ок.1386—1422)             </center>

Литература

• Линдсей, Карен. Разведённые. Обезглавленные. Уцелевшие. Жёны короля Генриха VIII / Пер. с англ. Т. Азаркович. — М.: КРОН-ПРЕСС, 1996. — 336 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-232-00389-5.
• Лоудз, Дэвид. Генрих VIII и его королевы / Пер. с англ. Ю. И. Губатова. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. — 320 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-85880-544-2.
• Перфильев, Олег. Жёны Синей Бороды. В спальне Генриха VIII. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1999. — 415 с. — 7 000 экз. — ISBN 5-224-00599-X.
• Ives, Eric. The Life and Death of Anne Boleyn. — United Kingdom: Blackwell Publishing, 2004. — 480 с. — ISBN 978-0-631-23479.
• Starkey, David. Six Wives: The Queens of Henry VIII. — New York: HarperPerennial, 2004. — 880 с. — ISBN 0-06-0005505.
• Warnicke, Retha. The Rise and Fall of Anne Boleyn: Family Politics at the Court of Henry VIII. — Cambridge University Press, 1989. — 338 с. — ISBN 0-521-40677-3.
• Weir, Alison. Henry VIII: The King and His Court. — New York: Random House Publishing Group, 2002. — 656 с. — ISBN 978-0-307-41547-9.
• Weir, Alison. The Six Wives of Henry VIII. — New York: Grove Press, 1991. — 656 с. — ISBN 0-8021-3683-4.
• Weir, Alison. Mary Boleyn: The Great and Infamous Whore. — Great Britain: Random House Publishing Group, 2011. — 338 с. — ISBN 978-022-408-9760.
• Wilkinson, Josephine. Mary Boleyn: The True Story of Henry VIII's Favorite Mistress. — Amberley, 2010. — 224 с. — ISBN 978-1848685253.

Ссылки

• [www.genealogymagazine.com/boleyn.html Mary Boleyn's Carey Children — Offspring of King Henry VIII?] (англ.). [www.webcitation.org/67QLMJOnE Архивировано из первоисточника 5 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Кэри, Уильям (придворный)

– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.