Кэрол Лэндис
| Кэрол Лэндис | |
| Carole Landis | |
 Студийная фотография 1941 года | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Лос-Анджелес, США |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1937—1948 |
Кэрол Лэндис (англ. Carole Landis, 1 января 1919 — 5 июля 1948) — американская актриса, ставшая известной благодаря роли Лоаны в фильме «Миллион лет до нашей эры» (1940).
Биография
Лэндис, урождённая Фрэнсис Лиллиан Мэри Ридст (англ. Frances Lillian Mary Ridste), родилась в бедной семье в деревушке Фейрчайлд (штат Висконсин) 1 января 1919 года. Её мать Клара Стентек Ридст происходила из семьи поляков фермеров. Отец Альфред Ридст, норвежец по происхождению, бросил семью ещё до рождения дочери. Воспитанием Фрэнсис занимался её отчим Чарльз Феннер. Кэрол была младшей из пяти детей, двое из которых умерли в детстве.
В январе 1934 года 15-летняя Френсис вышла замуж за 19-летнего соседа Ирвинга Виллера, однако брак был аннулирован в феврале 1934 года. Позднее, 25 августа 1934 года молодые люди повторно поженились. В 1938 году Ирвинг инициировал судебный процесс против Басби Беркели по обвинению в любовной связи с Лэндис, и в 1939 году брак был официально расторгнут.
Карьера
Благодаря своей привлекательной внешности Лэндис в юности часто становилась победительницей на различных конкурсах красоты, а в 15 лет бросила школу и решила начать карьеру в шоу-бизнесе.
До своего дебюта в качестве статистки в 1937 году в фильме «Звезда родилась» она работала певицей и танцовщицей в одном из ночных клубов Сан-Франциско. Она перекрасилась в блондинку, взяла псевдоним Кэрол Лэндис в честь своей любимой актрисы Кэрол Ломбард и, накопив 100 долларов, уехала покорять Голливуд. В конце 1930-х годов она иногда снималась на студии «Warner Bros.», но лишь в эпизодических ролях, попутно подрабатывая моделью для календарей и плакатов фривольного содержания.
Первый успех к ней пришёл после выхода на экраны фильма «Миллион лет до нашей эры» (1940). Лента произвела фурор в мире кино, и наутро Кэрол проснулась знаменитой.
В начале 1940-х годов Кэрол снимается в череде чрезвычайно успешных фильмов уже в качестве исполнительницы одних из главных ролей. Во времена, когда пение многих актрис подвергалось дубляжу, голос Лэндис был настолько красивым, что актрису неоднократно приглашали сниматься в музыкальных сценах.
Вскоре Кэрол подписала контракт с киностудией «20th Century Fox». Там она познакомилась и вступила в любовную связь с продюсером Дэррилом Ф. Зануком. Благодаря ему Лэндис получила роли во многих знаменитых фильмах того времени, включая «Луна над Майами» (1941) и «Ночной кошмар» (1941). После того как Кэрол разорвала отношения с Дэррилом, её карьера резко пошла на спад и больше не получала достойных предложений, кроме второстепенных ролей в фильмах категории «B».
Во время Второй мировой войны Лэндис много фотографировалась в качестве pin-up girl на плакаты для военнослужащих. Помимо этого она часто давала фронтовые концерты: в 1942 году она вместе с Кэй Фрэнсис выступала в Англии и Северной Африке, а двумя годами позже развлекала военных на юге Тихого океана. За все годы войны Кэрол проехала с концертами более 100 тысяч миль, больше любой другой актрисы. После войны она написала несколько статей для газет и журналов, где рассказывала о своих путешествиях в военные годы.
В 1945 году Лэндис исполнила главную роль в бродвейской постановке Жаклин Сюзанн «Дама говорит: „Да“». По некоторым данным между женщинами существовала любовная связь. Как бы то ни было, именно Лэндис стала прототипом героини Дженнифер Норд в книге Сюзанн «Долина кукол».
Личная жизнь
За неудачной помолвкой Лэндис с известным кинопродюсером Басби Беркели в 1939 году последовал двухмесячный официальный брак с брокером Уиллисом Хантом-младшим в 1940 году.
Спустя два года Лэндис знакомится В Лондоне с капитаном ВВС Великобритании, героем войны Томасом Уэллисом. По многочисленным воспоминаниям родственников актрисы, Томас был её «единственной настоящей любовью в жизни». Сама актриса признавалась, что влюбилась него сразу, как только увидела, а именно «в пятницу 13 ноября 1942 года в 4.30 после полудня».
5 января 1943 года после двухмесячного знакомства состоялось бракосочетание. Кэрол настояла на пышной церемонии венчания в католической церкви. Большим разочарованием для обоих явилась неспособность Лэндис иметь детей. Кэрол страдала от эндометриоза и поэтому не могла забеременеть. Томас убеждал Кэрол завершить кинокарьеру, но не нашёл понимания. 2 года спустя они развелись. За всё время брака они провели вместе всего несколько недель.
В 1945 году Лэндис вышла замуж за бродвейского продюсера В. Хорейса Шмидлапа. Кэрол часто страдала от депрессий и несколько раз пыталась покончить с собой. Из-за этого её карьера стала угасать, а брак со Шмидлапом трещал по швам. Спустя некоторое время у неё начался роман с актёром Рексом Харрисоном, который на тот момент был женат на актрисе Лилли Палмер. После того как он отказался бросить семью ради неё, Кэрол была сокрушена и подавлена. Будучи не в силах это пережить, 5 июля 1948 года она покончила жизнь самоубийством, приняв большую дозу снотворного.
За свой вклад в киноискусство Кэрол Лэндис удостоена звезды на Голливудской аллее славы на Вайн-стрит 1765.
Избранная фильмография
- Четверо — это банда (1938) — Миртл
- Миллион лет до нашей эры (1940) — Лоана
- Топпер возвращается (1941) — Энн Каррингтон
- Луна над Майами (1941) — Барбара Литимер
- Ночной кошмар (1941) — Вики Линн
- Моя девушка Сэл (1942) — Мэй Коллинз
- Жены оркестрантов (1942) — Натали Мерсер
- Скандал в Париже (1946) — Лоретта
Напишите отзыв о статье "Кэрол Лэндис"
Литература
- E.J. Fleming, Carole Landis: A Tragic Life In Hollywood, (Jefferson, NC: McFarland, 2005)
Ссылки
- [ibdb.com/person.php?id=410347 Кэрол Лэндис] (англ.) на сайте Internet Broadway Database
Отрывок, характеризующий Кэрол Лэндис
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.
– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
