Кюллёнен, Владимир Александрович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Владимир Александрович Кюллёнен
Личная информация
Гражданство

СССР СССРРоссия Россия

Специализация

Самбо, дзюдо, классическая борьба

Дата рождения

1948(1948)

Место рождения

Вытегра, Вологодская область, СССР

Место смерти

Санкт-Петербург, Россия

Тренер

Дмитрий Доманин

Вес

до 57-62 кг

Спортивное звание

Владимир Александрович Кюллёнен — советский самбист и дзюдоист, чемпион и призёр чемпионатов СССР по самбо, чемпион Европы и мира по самбо, призёр чемпионата СССР по дзюдо, Заслуженный мастер спорта СССР. Также участвовал в соревнованиях по классической борьбе. Выпускник Ленинградского кораблестроительного института. Убит в начале 1990-х.



Спортивные результаты

Напишите отзыв о статье "Кюллёнен, Владимир Александрович"

Ссылки

  • Галина Сенькова. [gov.spb.ru/gov/otrasl/c_physic/news/80930/ «Мемориал памяти 5-х»: один за всех, все за одного]. Официальный сайт администрации Санкт-Петербурга (29 января 2016). Проверено 15 февраля 2016.
  • Алексей Казаков. [www.pressarchive.ru/chelyabinskiy-rabochiy/2000/12/08/323624.html Когда Путин был «К.М.С.»-ом]. Пресс архив. Проверено 15 февраля 2016.
  • Мария Комлева, Эдуард Дворкин. [kfis.spb.ru/press/news/6799/ Турнир по самбо, посвященный 100-летию со дня рождения заслуженного тренера СССР Д. С. Доманина]. Правительство Санкт-Петербурга. Комитет по физкультуре и спорту (1 октября 2013). Проверено 15 февраля 2016.
  • Томаш Полачек. [inosmi.ru/world/20150224/226443820.html Тот, кто уложил Путина на лопатки]. inosmi.ru (24 февраля 2015). Проверено 16 февраля 2016.
  • [infosport.ru/person/sambo/kyullenen-vladimir-aleksandrovich КЮЛЛЕНЕН Владимир Александрович]. infosport.ru. Проверено 29 мая 2016.

Отрывок, характеризующий Кюллёнен, Владимир Александрович

– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.