Карабекир, Кязым Муса

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Кязым Муса Карабекир»)
Перейти к: навигация, поиск
Кязым Муса Карабекир

Кязым Карабекир
Прозвище

Кязым Зейрек

Дата рождения

1882(1882)

Место рождения

Стамбул, Османская империя

Дата смерти

26 января 1948(1948-01-26)

Место смерти

Анкара, Турецкая республика

Род войск

Пехота

Годы службы

19061920

Звание

Бригадный генерал

Командовал

Восточной армией Османской империи

Сражения/войны

Первая Балканская война
Первая мировая война
Война за независимость Турции:

Связи

Ататюрк

Кязым Муса Карабекир (тур. Musa Kâzım Karabekir; 1882, Стамбул[1] — 26 января 1948, Анкара, Турция) — османский и турецкий военный и политический деятель, командовал Восточной армией в конце Первой мировой войны. Был спикером Великого национального собрания Турции.





Ранние годы

Кязым родился в 1882 году в Стамбуле, в квартале Коджамустафапаша в семье османского военачальника Мехмета Эмина. Из-за работы отца часто путешествовал по Османской империи.

В 1893 году после смерти отца в Мекке возвращается с матерью в Стамбул, в квартал Зейрек, где он получил начальное образование. С тех пор во всех образовательных учреждениях его имя шло, как Кязым «Зейрек». Через год Кязым поступает в военную школу «Фатих».

Окончив школу 1896 году, поступает в военную школу «Кулели». После окончания «Кулели» в 1899 году он продолжает получать образование в военном колледже в Стамбуле. Он окончил колледж 6 декабря 1902 года.

Военная карьера

Спустя два месяца младший офицер Кязым Карабекир был отправлен в третью армию, местом дислокации которой были окрестности Битола (на территории нынешней Республики Македония). Там он вёл борьбу с греческими и болгарскими партизанами. За хорошую службу в 1907 году получил звание старшего капитана. 15 апреля 1911 года меняет фамилию «Зейрек» на «Карабекир». Следует сказать, что в Османской империи фамилии широко не использовались.

Участие в Балканских войнах

Во время службы в Эдирне Кязым Карабекир становится майором. В Первой Балканской войне воевал против болгар. 22 апреля 1913 года попал в плен. Был освобождён 21 октября после подписания мирного договора .

Первая мировая война

Перед началом мировой войны Карабекир служил некоторое время в Стамбуле. Был командирован в Австрию, в Германию, во Францию и в Швейцарию. По возвращении в Стамбул Карабекир возглавил отдел разведки в Генштабе. Вскоре ему было присвоено звание подполковника. Некоторое время воевал на юго-восточном фронте, а затем был отправлен в Чанаккале.

Летом 1915 года, будучи командиром 14-й дивизии, участвовал в Дарданельской операции. В октябре 1915 года Кязым Карабекир становится офицером Генштаба 1-й армии, дислоцированной в Стамбуле. Для объединения с 6-й армией был послан в Ирак. За успехи в Дарданельской операции, в декабре 1915 года получает звание полковника.

В апреле 1916 года Кязым Карабекир стал командиром 18-го армейского корпуса, который участвовал в осаде Эль-Кута. Карабекир возглавлял 2-й Кавказский корпус и 10 месяцев сражался против армянских и российских войск. В декабре 1916 года султан издал указ о присвоении Кязыму Карабекиру звания бригадного генерала.

В 1919 году был командующим 15-м армейским корпусом. Поддержал Мустафу Кемаля после его выхода в отставку для организации национального движения в июле 1919 года. В марте 1919 года войска Карабекира заняли Нахичевань — спорную территорию между Азербайджаном и Арменией[2].

В 1920 году руководил военными действиями против Армении.

В 1921 году оккупировал территории Грузинской демократической республики.

В 1922 году участвовал в принятии резолюции Великого национального собрания об упразднении монархии. Впоследствии в оппозиции к Мустафе Кемалю. В 1924 году подал в отставку с военной службы, чтобы сосредоточиться на депутатской деятельности.

В 1926 году арестован вместе с рядом других деятелей и предан суду по обвинению в заговоре. Суд его оправдал[3].

Память

  • 16 октября 1999 года в Нахичевани состоялось открытие мечети, носящего имя Карабекир паши (азерб.). На открытии присутствовал президент Азербайджана Гейдар Алиев[4].
  • В 2009 году азербайджанским режиссёром Таиром Алиевым был снят фильм «Покоритель Востока», повествующий о жизни Кязима Карабекир паши. Съемки фильма проходили в Стамбуле, Анкаре, Эрзуруме, Карсе и Нахичевани[5].

Напишите отзыв о статье "Карабекир, Кязым Муса"

Примечания

  1. Elaine Diana Smith, Turkey: origins of the Kemalist movement and the government of the Grand National Assembly, 1919—1923, American University, 1959, [books.google.com.tr/books?id=JCUdAAAAMAAJ&q=Karabekir+born&dq=Karabekir+born&hl=tr&ei=BCyNTOeyKYi3cPvk_a8E&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CCcQ6AEwAA p. 171.]
  2. Charlotte Mathilde Louise Hille. State Building and Conflict Resolution in the Caucasus. — BRILL, 2010. — Т. 1. — С. 173. — 359 с. — ISBN 9789004179011.
  3. Жевахов А. Кемаль Ататюрк. — М.: Молодая гвардия, 2008. — С. 96.
  4. [anl.az/down/meqale/azerbaycan/2010/dekabr/146485.htm Ürəklərdə yaşayan Kazım Qarabəkir paşa]  (азерб.)
  5. [azeri.ru/papers/news-azerbaijan/52733/ Закончились съемки фильма «Покоритель Востока», повествующего о жизни Кязима Карабекир паши]

Отрывок, характеризующий Карабекир, Кязым Муса

Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.