Кяпюля

Кяпюля Käpylä Kottby
Хельсинки
Площадь:	1,82 км²
Население:	7563 чел.
Почтовые индексы:	00610 и 00600

Кяпюля (фин. Käpylä, швед. Kottby) — район Хельсинки (с 1906 года).

Здесь находится конечная остановка Хельсинкского трамвая, а также Олимпийская деревня для Летних Олимпийских игр 1952 года и другая деревня для несостоявшейся Олимпиады 1940 года. Имеется лицей с уклоном в естественные науки.

Территориальное деление

Район делится на подрайоны Пуу-Кяпюля (лесная Кяпюля) и Тайваскаллио.

Пуу-Кяпюля представляет собой наиболее ранее воплощение концепции города-сада в Финляндии. Подрайон застраивался в 1920—25 годы в соответствии с проектом Мартти Вяликангаса. Дома выстроены в два этажа, из дерева, с прилегающими палисадниками, окрашены преимущественно в охряно красный цвет.

• Kapyla metsolantie.jpg

  Пуу-Кяпюля

• Kapyla church-Helsinki.jpg

  Церковь, открылась в 1930 году

• Olympiakyla.jpg

  Вид со стороны Олимпийской деревни

Спорт

В районе имеется свой футбольный клуб Käpylän Pallo, который играет в третьей национальной лиге Какконен.

Здесь также проводилась часть соревнований по велоспорту в рамках Летней Олимпиады 1952 года.

Отрывок, характеризующий Кяпюля

Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.