Кёкень, Роланд

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Роланд Кёкень
Личная информация
Оригинальное имя

венг. Kökény Roland

Гражданство

Венгрия Венгрия

Специализация

байдарка, 1000 м

Клуб

Csepeli KKE

Дата рождения

24 октября 1975(1975-10-24) (48 лет)

Место рождения

Мишкольц

Спортивная карьера

с 1999 года по н. в.

Тренеры

Каталин Силарди

Рост

185 см

Вес

85 кг

Роланд Кёкень (венг. Kökény Roland, 24 октября 1975, Мишкольц) — венгерский гребец-байдарочник, выступающий за сборную Венгрии с 1999 года. Участник трёх летних Олимпийских игр, чемпион Лондона, чемпион Европы и мира, многократный призёр этапов мирового кубка и национальных первенств.



Биография

Роланд Кёкень родился 24 октября 1975 года в городе Мишкольц. Активно заниматься греблей начал уже в возрасте десяти лет, в 1999 году впервые прошёл отбор в основной состав национальной сборной и получил возможность принимать участие в крупнейших международных стартах. В дебютном сезоне соревновался на чемпионате Европы в Загребе, в составе четырёхместной байдарки на полукилометровой дистанции занял седьмое место. Успешно прошёл квалификацию на летние Олимпийские игры 2000 года в Сидней, участвовал в дисциплине 1000 м на одиночках, однако дальше полуфинала пройти не смог. В следующем сезоне состоялся его дебют на взрослом чемпионате мира, гонка четырёхместных байдарок в Познани на километровой дистанции оказалась для него вполне успешной — венгр выиграл серебряную медаль.

Через год Кёкень дебютировал на взрослом Кубке мира, но каких-либо существенных результатов там не добился. В плане наград ему больше повезло на домашнем чемпионате Европы в Сегеде, где он выиграл две серебряные награды в составе четвёрки на километровой и полукилометровой дистанциях. В 2003 году пополнил медальную коллекцию ещё одним серебром, заняв второе место в программе Б-4 1000 м на чемпионате мира в американском Гейнсвилле. Ездил соревноваться на Олимпиаду в Афины, на байдарке-одиночке благополучно преодолел полуфинальную стадию, но в финале финишировал лишь шестым. Также в 2004 году наконец стал чемпионом Европы, одержав победу на соревнованиях в Познани в дисциплине 500 м на четвёрках.

На чемпионате мира 2005 года в хорватском Загребе был первым с двойкой на дистанции 1000 м, в той же дисциплине взял серебро на европейском первенстве, одновременно с этим пришли первые победы на этапах Кубка мира. Звание двукратного чемпиона мира Роланд Кёкень заслужил в 2006 году на домашних соревнованиях в Сегеде, однако на этот раз он находился в составе четырёхместного экипажа. Через год выиграл очередную серебряную медаль чемпионата Европы, хотя дальнейшая его карьера пошла на спад, из-за травм спортсмен вынужден был пропустить Олимпиаду в Пекине, а после смерти отца в 2009 году ему пришлось возглавить семейный бизнес и завязать со спортом. Тем не менее, год спустя он вновь вернулся в сборную и продолжил соревноваться на самых крупных турнирах.

В 2011 году на всех стартах Кёкень выиграл только одну бронзовую медаль, это произошло на чемпионате Европы в Белграде в дисциплине Б-2 1000 м. На чемпионате мира вновь отличиться не смог — только шестая позиция. Гораздо более успешным в плане наград получился следующий сезон, когда венгр сначала взял две золотые награды на этапах Кубка мира в немецком Дуйсбурге, обе в километровой гонке на двухместных байдарках, а потом в той же дисциплине одержал победу на европейском первенстве в Загребе. Благодаря череде удачных выступлений Роланд Кёкень и его партнёр Рудольф Домби удостоились права защищать честь страны на ХХХ летних Олимпийских играх в Лондоне, где впоследствии завоевали золото, опередив всех соперников на дистанции 1000 м[1]. На тот момент ему было уже 36 лет.

Напишите отзыв о статье "Кёкень, Роланд"

Примечания

  1. Тимур Ганеев. [www.sovsport.ru/news/text-item/544125 Лондон-2012. Гребля на байдарках (К 2). Мужчины]. Советский спорт (8 августа 2012). Проверено 12 августа 2012. [www.webcitation.org/6Bm5IaHhX Архивировано из первоисточника 29 октября 2012].

Ссылки

  • [london2012.bio.infostradasports.com/asp/lib/TheASP.asp?pageid=8937&personid=354962&sportid=313&ContainerSportID=129&Cache=8 Роланд Кёкень] — профайл на сайте ICF
  • [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ko/roland-kokeny-1.html Роланд Кёкень] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Кёкень, Роланд

Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя всё дальше и дальше втягиваемым в ту страшившую его пропасть, Пьер говорил себе: «Да что ж это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»
Он хотел решиться, но с ужасом чувствовал, что не было у него в этом случае той решимости, которую он знал в себе и которая действительно была в нем. Пьер принадлежал к числу тех людей, которые сильны только тогда, когда они чувствуют себя вполне чистыми. А с того дня, как им владело то чувство желания, которое он испытал над табакеркой у Анны Павловны, несознанное чувство виноватости этого стремления парализировало его решимость.
В день именин Элен у князя Василья ужинало маленькое общество людей самых близких, как говорила княгиня, родные и друзья. Всем этим родным и друзьям дано было чувствовать, что в этот день должна решиться участь именинницы.
Гости сидели за ужином. Княгиня Курагина, массивная, когда то красивая, представительная женщина сидела на хозяйском месте. По обеим сторонам ее сидели почетнейшие гости – старый генерал, его жена, Анна Павловна Шерер; в конце стола сидели менее пожилые и почетные гости, и там же сидели домашние, Пьер и Элен, – рядом. Князь Василий не ужинал: он похаживал вокруг стола, в веселом расположении духа, подсаживаясь то к тому, то к другому из гостей. Каждому он говорил небрежное и приятное слово, исключая Пьера и Элен, которых присутствия он не замечал, казалось. Князь Василий оживлял всех. Ярко горели восковые свечи, блестели серебро и хрусталь посуды, наряды дам и золото и серебро эполет; вокруг стола сновали слуги в красных кафтанах; слышались звуки ножей, стаканов, тарелок и звуки оживленного говора нескольких разговоров вокруг этого стола. Слышно было, как старый камергер в одном конце уверял старушку баронессу в своей пламенной любви к ней и ее смех; с другой – рассказ о неуспехе какой то Марьи Викторовны. У середины стола князь Василий сосредоточил вокруг себя слушателей. Он рассказывал дамам, с шутливой улыбкой на губах, последнее – в среду – заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным. Рескрипт этот начинался словами: Сергей Кузьмич! Со всех сторон доходят до меня слухи и т. д.
– Так таки и не пошло дальше, чем «Сергей Кузьмич»? – спрашивала одна дама.
– Да, да, ни на волос, – отвечал смеясь князь Василий. – Сергей Кузьмич… со всех сторон. Со всех сторон, Сергей Кузьмич… Бедный Вязмитинов никак не мог пойти далее. Несколько раз он принимался снова за письмо, но только что скажет Сергей … всхлипывания… Ку…зьми…ч – слезы… и со всех сторон заглушаются рыданиями, и дальше он не мог. И опять платок, и опять «Сергей Кузьмич, со всех сторон», и слезы… так что уже попросили прочесть другого.
– Кузьмич… со всех сторон… и слезы… – повторил кто то смеясь.
– Не будьте злы, – погрозив пальцем, с другого конца стола, проговорила Анна Павловна, – c'est un si brave et excellent homme notre bon Viasmitinoff… [Это такой прекрасный человек, наш добрый Вязмитинов…]
Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»
Среди тех ничтожно мелких, искусственных интересов, которые связывали это общество, попало простое чувство стремления красивых и здоровых молодых мужчины и женщины друг к другу. И это человеческое чувство подавило всё и парило над всем их искусственным лепетом. Шутки были невеселы, новости неинтересны, оживление – очевидно поддельно. Не только они, но лакеи, служившие за столом, казалось, чувствовали то же и забывали порядки службы, заглядываясь на красавицу Элен с ее сияющим лицом и на красное, толстое, счастливое и беспокойное лицо Пьера. Казалось, и огни свечей сосредоточены были только на этих двух счастливых лицах.