Кёлер, Рейнгольд

Рейнгольд Кёлер (нем. Reinhold Köhler; 24 июня 1830, Веймар — 15 августа 1892) — немецкий историк литературы, один из крупнейших представителей метода сравнительного изучения повествовательных мотивов.

Изучал филологию в университетах Йены, Лейпцига и Бонна. В 1853 г. защитил диссертацию в Берлине.

Основные труды Кёлера — «О „Деяниях Диониса“ Нонна Панополитанского» (нем. Ueber die Dionysiaca des Nonnus von Panopolis; Галле, 1853), «К сочинениям Генриха фон Клейста» (нем. Zu Heinrich von Kleists Werken; Веймар, 1862), «„Божественная комедия“ Данте и её немецкие переводы» (нем. Dantes Göttliche Komödie und ihre deutsche Uebersetzungen" (Веймар, 1865), «„Сид“ Гердера и его французский источник» (нем. Herders Cid und seine französische Quelle; Лейпциг, 1867). Выступил как публикатор «Старинных горняцких песен» (нем. Alte Bergmannslieder; 1858), четырёх диалогов Ганса Сакса (1858), пьесы «Искусство из искусств — злую девицу сделать доброй» (нем. Kunst über alle Künste, ein bös Weib gut zu machen; 1864) — ранней (1671) немецкой переделки шекспировского «Укрощения строптивой». Посмертно издан сборник трудов Кёлера «Статьи о сказках и народных песнях» (нем. Aufsätze über Märchen und Volkslieder; Берлин, 1894).

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Кёлер, Рейнгольд

Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!