Кёлликер, Альберт

Альберт фон Кёлликер
Albert von Kölliker
Дата рождения:	6 июля 1817(1817-07-06)
Место рождения:	Цюрих
Дата смерти:	2 ноября 1905(1905-11-02) (88 лет)
Место смерти:	Вюрцбург
Страна:	Швейцария
Научная сфера:	физиология, анатомия
Известные ученики:	Макс Гофмейер
Известен как:	автор термина цитоплазма
Награды и премии:	Медаль Копли (1897) Медаль Котениуса (1897) Медаль Линнея (1902)

Альберт фон Кёлликер (нем. Albert von Kölliker; 6 июля 1817, Цюрих — 2 ноября 1905, Вюрцбург) — швейцарский анатом, зоолог и гистолог, член-корреспондент Петербургской академии наук.

Биография

Альберт фон Кёлликер родился в 1817 году. Профессор в Цюрихе (1844), потом в Вюрцбурге (1847). В 1866 году Кёллинер передал преподавание физиологии Бецольду() и с тех пор читал лекции по анатомии, микроскопической технике и эмбриологии. Крупную известность Кёлликер приобрёл выдающимися исследованиями в области нормальной микроскопической анатомии и эмбриологии.

К микроскопической анатомии относятся его труды: «Mikroskopische Anatomie» (1850—54), «Handbuch der Gewebelehre des Menschen» (1852; 6 изд. 1889 и сл.) и «Icones histologicae» (1864—1866); к эмбриологии — «Entwicklungsgeschichte der Cephalopoden» (1844), «Entwicklungsgeschichte des Menschen und der hyheren Thiere» (1861; 2 изд. 1876—79) и «Grundriss der Entwicklungsgeschichte» (1880; 2 изд. 1884; русский перевод этого сочинения, составляющего, собственно, извлечение из предыдущего, под ред. Ф. H. Заварыкина: «Основы истории развития человека и высших животных», СПб. 1882).

Многочисленные труды Кёллинера по систематической зоологии и сравнительной анатомии имеют своим предметом изучение рыб и полипов; таковы: «Siphonophoren oder Schwimmpolypen von Messina» (1853), «Ueber das Ende der Wirbelsäule der Ganoiden und einiger Teleostier» (1860), «Beobachtungen über die Wirbel der Selachier» (1863), «Anatomsystematische Beschreibung der Alcyonarien. Abtheil. I: Die Pennatuliden» (1870—72), «Morphologie und Entwicklunsgeschichte des Pennatulidenstammes» (1872). Наконец, Кёллинеру принадлежат ещё монографии «Ueber die Pacinischen Körperchen» (1843 — в сотрудничестве с Генле), «Die normale Resorption des Knochengewebes» (1873) и многочисленные статьи по физиологии и гистологии в различных специальных журналах.

С 1849 года Кёллинер издавал «Zeitschrift für wissenschaftliche Zoologie», в сотрудничестве сначала с Зибольдом, а впоследствии с Элерсом.

В 1858 году был избран членом-корреспондентом Петербургской академии наук.

Учёный принимал активное участие в изучении коллекций доставляемых для Годефруа, который размещал их в основанном им «Музее Годефруа» (нем. «Museum Godeffroy»).

В 1897 Кёлликеру была присуждена медаль Копли

Литература

• Келликер, Альберт // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Кёлликер, Альберт

Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.