Кёнгидо
| ||
| Страна |
Южная Корея | |
|---|---|---|
| Статус |
провинция | |
| Входит в |
Регион Судогвон | |
| Включает |
28 си, 3 кун | |
| Административный центр | ||
| Губернатор |
Нам Гёнпхиль | |
| Официальный язык | ||
| Население (2010) |
11 379 459 (1-е место) | |
| Плотность |
1122,79 чел./км² (7-е место) | |
| Площадь |
10 135 км² | |
|
| ||
| Часовой пояс |
+9 | |
| Код ISO 3166-2 |
KR-41 | |
| [english.gg.go.kr/ Официальный сайт] | ||
Кёнгидо́ — самая густонаселенная провинция в Южной Корее. Административный центр — город Сувон (население около 1,2 млн человек).
Сеул — крупнейший город страны и её столица, — расположен в центре провинции, но не входит в неё, являясь городом с особым статусом.
Содержание
География
Кёнгидо расположена на северо-западе Южной Кореи. На востоке граничит с провинцией Канвондо, на юге с провинциями Чхунчхон-Пукто и Чхунчхон-Намдо, на западе с Инчхоном и Жёлтым морем. Провинция полностью окружает Сеул. На севере провинция граничит с Северной Кореей. Во времена династии Чосон одно из названий провинции было Киджон.
История
Кёнгидо была одной из восьми провинций Кореи во времена династии Чосон. Статус провинции территория получила в 1413 году. Название Кёнгидо обозначает площадь внутри двухсоткилометровой (500-ли) зоны вокруг королевской столицы (кён; 경; 京) Хансон (современный Сеул). Хансон был столицей как Кёнгидо, так и всей Кореи.
В 1896 году система разделения на 13 провинций была восстановлена, и Кёнгидо были возвращены её прежние границы. Столица провинции переехала в Сувон, где она остается и по сей день.
В конце колониального периода в 1945 году Кёнгидо была поделена на зоны оккупации США и СССР. Граница между американской зоной на юге и советской зоной на севере проходила по 38-й параллели. Южная часть провинции Хванхэдо, также поделённая 38-й параллелью, вошла в состав Кёнгидо.
В 1946 году Сеул приобрел статус города центрального подчинения со статусом провинции. В том же году северная часть Кёнгидо вошла в состав северокорейской провинции Канвондо. В 1948 году Кёнгидо стала частью нового независимого государства Южная Корея.
В 1951 году территория вокруг Кесона отошла под контроль Северной Кореи и после войны в Корее в 1953 году стала её частью. Также в 1953 году значительная часть Кёнгидо, ранее бывшая частью провинции Хванхэдо, была возвращена в состав этой провинции. В 1981 город Инчхон отделился от провинции, став отдельной административной единицей с провинциальным статусом (городом прямого подчинения, кванёкси).
Административное деление
Кёнгидо поделена на 28 городов («си») и 3 уезда («кун»). Далее дан их полный список с названиями на хангыле и ханчче.
Города
- Ансан (안산시, 安山市)
- Ансон (안성시, 安城市)
- Анян (안양시, 安養市)
- Ичхон (이천시, 利川市)
- Йонъин (용인시, 龍仁市)
- Кванджу (광주시, 廣州市) — не путать с городом прямого подчинения Кванджу
- Кванмён (광명시, 光明市)
- Квачхон (과천시, 果川市)
- Кимпхо (김포시, 金浦市)
- Коян (고양시, 高陽市)
- Кунпхо (군포시, 軍浦市)
- Кури (구리시, 九里市)
- Намъянджу (남양주시, 南楊州市)
- Осан (오산시, 烏山市)
- Пучхон (부천시, 富川市)
- Пхаджу (파주시, 坡州市)
- Пхёнтхэк (평택시, 平澤市)
- Пхочхон (포천시, 抱川市)
- Сихын (시흥시, 始興市)
- Соннам (성남시, 城南市)
- Сувон (수원시, 水原市) — столица
- Тондучхон (동두천시, 東豆川市)
- Ханам (하남시, 河南市)
- Хвасон (화성시, 華城市)
- Ыйван (의왕시, 儀旺市)
- Ыйджонбу (의정부시, 議政府市)
- Янджу (양주시, 楊州市)
- Йоджу (여주시, 驪州市)
Уезды
Экономика
В провинции хорошо развита промышленность в ущерб сельскому хозяйству. Основные отрасли — кораблестроение, металлургия и производство электроники. Хорошо развито рыболовство.
Международные связи
Инчхон — главные морские ворота Сеула. Здесь также расположен международный аэропорт. Перед тем, как в 2001 году открылся инчхонский аэропорт, через аэропорт Кимхо осуществлялся весь международный авиатраффик Сеула. Сейчас аэропорт Кимхо является внутренним аэропортом. Но также осуществляются полеты в ближнее зарубежье.
См. также
Напишите отзыв о статье "Кёнгидо"
Ссылки
- [english.gg.go.kr/ Сайт правительства провинции (англ)]
| ||||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Кёнгидо
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.
Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
