Кёроглы (эпос)

Кёр-оглы (также Кер-оглы, Гер-оглы, «Кёр-оглы» или «Короглу») — фольклорно-эпический памятник, сложившийся к XVII веку, и получивший распространение на Ближнем Востоке и в Средней Азии, версии о котором условно можно разделить на две или три группы:

• Западную (армянская, грузинская, курдская, азербайджанская, турецкая версии, восходящие к азербайджанскому эпосу «Кёр-оглы»).
• Восточную (туркменский «Гёр-оглы», узбекский и казахский «Гор-оглы»).
• Таджикский эпос «Гур-угли» (или «Гур-гули»), относимый рядом исследователей к Восточной (Туркестанской) группе версий, содержит, однако же, воспоминания о борьбе с сектой кызылбашей на Кавказе.

В переводе с тюркского «Кор-оглу» означает «Сын слепого». Гор-оглы также может переводиться как «сын, рождённый из могилы». Его мать, согласно восточной версии, была похоронена беременной, но ребёнок родился и выжил, поэтому его назвали Гор-оглу. По мнению А. Гафурова имя Кёроглы является поздней формой имени Гур-оглу (Могучий/Великий сын).

По мотивам азербайджанской версии эпоса в 1936 году азербайджанский композитор Узеир Гаджибеков написал оперу Кёр-оглы. В 2012 году в столице Азербайджана — городе Баку — был установлен памятник Кёр-оглы (скульптор — Токай Мамедов). Именем Кёр-оглы названа станция Бакинского метрополитена.

Сюжет

Гасан-хан ослепляет своего конюха Алы-киши за то, что тот привёл к нему невзрачных коней. Однако, эти кони (Гыр-ат и Дюр-ат) обладали магической силой, так как их родителями были волшебные морские кони. У Алы есть сын Ровшан, которого из-за слепоты отца прозвали Кёроглы (кёр — слепой, оглы, — сын, — буквально: сын слепого). Они вместе с отцом отправляются в горы и обосновываются в местечке «Ченлибель». Кёроглы решает отомстить Гасан-хану. Вскоре к Кёроглы присоединяется всё больше и больше людей, недовольных местными правителями. Впоследствии личная месть Кёроглы вырастает в народную борьбу против несправедливых правителей региона. Отсюда и начинаются все приключения Кёроглы…

Версии эпоса

Западные версии

Березин И. Н.. Путешествие по Северной Персии, 1852: «Это наречие имеет свою маленькую литературу, преимущественно песни Кур-оглу, адербайджанского наездника-певца, переведённыя на английский язык г-м Ходзько, бывшим Русским консулом в Гиляне; персидский язык для жителей Адербайджанской провинции большою частию есть книжный язык, изучаемый в „медресах“ школах: низшее сословие ограничивается одним адербайджанским наречием»

Западные версии содержат много биографических и бытовых деталей, которые свидетельствуют о том, что эпические легенды ещё не стали героическим эпосом. Во многих западных версиях Кёр-оглы выглядит «благородным разбойником». Во всех западных версиях герой — народный мститель и поэт-импровизатор, целью жизни которого является месть тирану, ослепившему его отца (отсюда имя героя — сын слепого). Западные версии состоят из отдельных прозаических рассказов о подвигах Кёр-оглы в сочетании со стихотворными вставками — эпическими и лирическими песнями. Авторство этих песен приписывается самому герою.

Армянская версия эпоса менее точна в исторических и географических детялах, но особенно богата в содержании. В этой версии присутствуют интересные фольклорные элементы.

В османской версии страна Кёроглы носит название «лес Саганлу», а столица — «Кероглы-каласи». В Анатолии и на Балканах турецкая версия имеет форму небольшой повести. Её герой — беглец, борющийся с местным феодалом Болубеем, мстит за личную обиду.

Восточные версии

В киргизском эпосе сюжеты о Кёроглы и Горгули присутствуют в эпических циклах о богатырях Манасе и Алпамыше. Но, в отличие от киргизов, у других тюркских этносов, у которых существует предание об Кер-оглу, персонаж Алпамыш связан исключительно с сюжетом Одиссея («муж на свадьбе своей жены»). В туркменской культуре тоже есть предания о Гёроглы. В туркменской версии его имя переводится как сын могилы и имеет некоторые отличия от других версий. Эпос Гёроглы является национальным достоянием Туркменистана. Гёроглы изображен на туркменских манатах, а также в честь Гёроглы воздвинуты многие памятники в столице Туркменистана. Казахский музыкант-кюйши Даулет-Керей создал кюй на домбре — «Кероглы». Узбекская и казахская версии в значительной части, а таджикская версия целиком написаны стихами.

В таджикских преданиях герой известен как Горгули («сын могилы»), выходец из мифической страны праведников Чамбули-Мастон («Счастливая Чамбули»), ведущий борьбу с кызылбашами. Таджикская версия имеет много архаических мифологических черт, утерянных в азербайджанской версии, подвергшейся значительной историзации в связи с наслоением событий XVII века.

Памятники Кёроглы

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Памятник Кёроглы в Баку. (установлен в 2012 году; скульптор — Токай Мамедов)

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Памятник Кёроглы в Хачмазе (установлен в 2005 году)

Литература

на русском языке

• Басилов В. Н. Кёр-оглы // Мифы народов мира. Энциклопедия. Том 1. — М.: «Советская энциклопедия», 1991, стр. 641.
• Гер-оглы. Туркменский героический эпос. («Эпос народов СССР») — М.: «Наука», 1983, 808 стр.
• Гороглы. — Ашгабат, 1958.
• Гуругли (Девять сказаний о подвигах Гуругли и Аваза — богатыря). — Душанбе: «Ифрон», 1983, 160 стр.
• Гуругли. Таджикский народный эпос. («Эпос народов СССР») — М.: «Наука», 1987, 701 стр.
• Жирмунский В. М., Зарифов Х. Т. Узбекский народный героический эпос. — М., 1947.
• Каррыев Б. А. Эпические сказания о Кёр-оглы у тюркоязычных народов. — М., 1968.
• Каррыева А. Б. Поэтическая система эпоса «Героглы». — Ашхабад: «Ылым», 1990. — 122 стр.
• Кёроглу. Азербайджанский народный эпос. — Баку: Изд-во АН Азербайджанской ССР, 1959. — 388 стр.
• Кёр-оглу, восточный поэт-наездник. — Тифлис, 1856.
• Короглы Х. Г. Новая версия «Кёроглу», в кн.: Теоретические проблемы восточных литератур. — М., 1969.
• Кёр-оглы / Короглы Х. Г. // Кварнер — Конгур. — М. : Советская энциклопедия, 1973. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 12).</span>
• Родники в песках. Из туркменской народной поэзии. — Ашхабад: «Магарыф», 1984. — 176 стр.

на других языках

• Wolfram Eberhard und Richard Mercer Dorson: Minstrel tales from southeastern Turkey. — New York, 1980, S. 30.
• L. Honko Textualization of Oral Epics.
• M. Kappler Intercultural Aspects in and Around Turkic Literatures.
• Tanasoglu D. N. Köroglu (Türk oguz dastanı) Ana Dili Grammatika hem Literatura Okumakları 5-ci Klasa için. — Kişinev, 1990.
• K. Reichl Singing the Past: Turkic and Medieval Heroic Poetry.

Ссылки

• [www.iranica.com/articles/kroglu-i-literary-tradition KÖROĞLU i. LITERARY TRADITION]
• [www.iranica.com/articles/kroglu-ii-performance-aspects KÖROĞLU ii. PERFORMANCE ASPECTS]

Отрывок, характеризующий Кёроглы (эпос)

– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.


Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».