Кёхер, Карел
| Карел Франтишек Кёхер | |
| чеш. Karel Köcher | |
| Род деятельности: |
разведчик-нелегал |
|---|---|
| Дата рождения: |
21 сентября 1934 (89 лет) |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
Карел Франтишек Кёхер (Кэхэр, Кочер, чеш. Karel Köcher; 21 сентября 1934, Братислава, Чехословакия) — бывший разведчик-нелегал ЧССР (псевдоним «Рино»).
Биография
Родился в семье отставного кадрового офицера. Рос и учился в гимназии в Праге. В 1949 году подвергся аресту как член подпольной антикоммунистической группы, но вскоре был освобождён по возрасту.
В 1958 окончил физико-математический факультет Карлова университета в Праге. Одновременно посещал занятия на факультете кино столичной Академии музыкальных искусств.
После университета некоторое время работал учителем, затем писал сатирические программы для Чехословацкого радио, откуда был уволен за антиправительственную критику, после чего смог устроиться работать лишь ночным сторожем.
Посредством личного знакомства сумел заинтересовать собой чехословацкую внешнюю разведку для разведработы за рубежом. В 1965 году прошёл курс спецподготовки и вместе с женой Ганой был направлен в США через Австрию в качестве разведчика-нелегала Первого управления Службы национальной безопасности МВД ЧССР для сбора политинформации и с целью проникновения в ЦРУ.
В 1969 году окончил Колумбийский университет в Нью-Йорке, где изучал философию и политические науки, учился в Русском институте при университете, специализировался по проблемам коммунизма и политики Советского Союза, в 1970 году получил учёную степень доктора философии в том же университете. Его научным руководителем был профессор Збигнев Бжезинский. Во время учёбы работал консультантом на радио «Свободная Европа». Занимался научной деятельностью на кафедре Вагнер-колледжа и в руководимом Бжезинским Институте изучения коммунизма.
В 1971 году получил гражданство США. С 1972 года работал вначале по контракту, затем штатным консультантом в отделе Советского Союза и стран Восточной Европы (СВЕ) Оперативного директората ЦРУ.
В декабре 1984 года арестован ФБР по обвинению в шпионаже. Уверен, что его «сдал» американцам генерал КГБ Олег Калугин (есть и другие подтверждения этой версии[1]). Вместе с супругой провёл в заключении 14 месяцев. 11 февраля 1986 года освобождён, лишен американского гражданства и обменян в Берлине на Глиникском мосту на советского диссидента Анатолия Щаранского.
Вернувшись с женой в Прагу, Кёхер стал научным сотрудником в Институте прогнозирования АН ЧССР.
С 1990 года на пенсии[2].
Напишите отзыв о статье "Кёхер, Карел"
Примечания
Отрывок, характеризующий Кёхер, Карел
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
