К-21 (1961)
K-21 | ||
---|---|---|
Государство флага | СССР | |
Порт приписки | Западная Лица, Гремиха | |
Спуск на воду | 18 июня 1961 | |
Выведен из состава флота | 1991 | |
Основные характеристики | ||
Тип корабля | ПЛАТ | |
Обозначение проекта | 627А «Кит» | |
Разработчик проекта | СКБ № 143 | |
Главный конструктор | В.Н.Перегудов | |
Кодификация НАТО | November | |
Скорость (надводная) | 15,5 узлов | |
Скорость (подводная) | 30 узлов | |
Предельная глубина погружения | 300 метров | |
Автономность плавания | 50-60 суток | |
Экипаж | 104 человек (30 Офицеров) | |
Размеры | ||
Водоизмещение надводное | 3 065 тонн | |
Водоизмещение подводное | 4 750 тонн | |
Длина наибольшая (по КВЛ) | 107,4 метра | |
Ширина корпуса наиб. | 7,9 метра | |
Средняя осадка (по КВЛ) | 5,65 метр | |
Вооружение | ||
Торпедно- минное вооружение |
8 ТА калибра 533 мм, 20 торпед |
К-21 — советская атомная подводная лодка проекта 627А «Кит», заводской № 284.
Содержание
История
Заложена 2 апреля 1960 года на стапеле цеха №42 Северного машиностроительного предприятия. Спущена на воду 18 июня 1961 года. С 22 января по 30 августа 1961 года на лодке были проведены швартовные испытания оборудования и механизмов. Заводские ходовые испытания проводились в период с 12 по 16 сентября 1961 года. Государственные испытания проходили с 21 сентября по 31 октября 1961 года. 31 октября 1961 года Государственная комиссия подписала акт о завершении государственных испытаний ПЛА «К-21».
Включена в состав Северного флота в ноябре 1961 года, зачислена в состав 3-й дивизии подводных лодок с местом базирования в Западной Лице. Первым командиром ПЛА «К-21» был назначен капитан 2 ранга Чернавин В.Н.
Всего до конца 1961 года ПЛА «К-21» прошла 5906 морских миль, из них 3524 морские мили в подводном положении. В период с 24 марта по 14 мая 1962 года лодка совершила 51-суточный боевой поход, пройдя 10124 морских мили, включая 8648 морских миль в подводном положении. Это плавание считается первым походом советской ПЛА на полную автономность. Для обеспечения похода ПЛА «К-3» к Северному полюсу в 1962 году ПЛА «К-21» осуществляла мероприятия по проведению ледовой разведки под водой. При проведении ледовой разведки производились стрельбы боевыми торпедами.
С 23 апреля по 21 мая 1964 года ПЛА «К-21» совершила боевой поход в Норвежское море и Северную Атлантику по плану учений "Ограда". В 1965 году лодка несла боевую службу в Баренцевом море.
В 1965 году лодка вернулась на «Звездочку» для среднего ремонта и модернизации, которые были завершены в 1966 года. В кампанию 1967 — 1970 годов ПЛА «К-21» произвела 3 автономных похода на боевую службу общей продолжительностью 170 суток.
В период с 1973 года по 1975 год лодка прошла очередной ремонт с перезарядкой активных зон реакторов.В 1975 году переведена в состав 17-й дивизии подводных лодок с местом базирования в Гремихе.
В кампанию 1976 — 1980 годов ПЛА «К-21» была в 4 автономных походах на боевую службу общей продолжительностью 200 суток. С 1983 года по 1985 год лодка проходила средний ремонт. В период с 1986 года по 1991 год ПЛА отрабатывала задачи боевой подготовки в море и на базе.
Всего с момента спуска на воду ПЛА «К-21» прошла 190831 морских миль за 22932 ходовых часов.
19 апреля 1991 года лодка была списана и выведена из боевого состава ВМФ. По состоянию на 2002 год находилась на хранении на базе Гремиха. В настоящее время утилизирована.
Командиры
- капитан 2 ранга Владимир Чернавин — (03.1959 г. — 08.1962 г.)
- капитан 2 ранга Фирсов Геннадий Никифорович — (1981 г. - 1982 г.)
Напишите отзыв о статье "К-21 (1961)"
Литература
- Справочник «Подводные лодки России», том IV, часть 1, 1ЦНИИ МО РФ (кораблестроения ВМФ), ЦКБ «Рубин», СПБ, 1996 год. Рег. св. № П-1401 от 24.03.1995 года.
Ссылки
- [www.bellona.ru/russian_import_area/international/russia/navy/northern_fleet/incidents/k-159/31010] Проект No. 627, 627а («Кит») — «Ноябрь»
Это заготовка статьи о подводных лодках. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий К-21 (1961)
В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
Естественно, что для человека, не понимающего хода машины, при виде ее действия кажется, что важнейшая часть этой машины есть та щепка, которая случайно попала в нее и, мешая ее ходу, треплется в ней. Человек, не знающий устройства машины, не может понять того, что не эта портящая и мешающая делу щепка, а та маленькая передаточная шестерня, которая неслышно вертится, есть одна из существеннейших частей машины.
10 го октября, в тот самый день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, все французское войско, в своем судорожном движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось, для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье. У Дохтурова под командою в это время были, кроме Дорохова, два небольших отряда Фигнера и Сеславина.
Вечером 11 го октября Сеславин приехал в Аристово к начальству с пойманным пленным французским гвардейцем. Пленный говорил, что войска, вошедшие нынче в Фоминское, составляли авангард всей большой армии, что Наполеон был тут же, что армия вся уже пятый день вышла из Москвы. В тот же вечер дворовый человек, пришедший из Боровска, рассказал, как он видел вступление огромного войска в город. Казаки из отряда Дорохова доносили, что они видели французскую гвардию, шедшую по дороге к Боровску. Из всех этих известий стало очевидно, что там, где думали найти одну дивизию, теперь была вся армия французов, шедшая из Москвы по неожиданному направлению – по старой Калужской дороге. Дохтуров ничего не хотел предпринимать, так как ему не ясно было теперь, в чем состоит его обязанность. Ему велено было атаковать Фоминское. Но в Фоминском прежде был один Брусье, теперь была вся французская армия. Ермолов хотел поступить по своему усмотрению, но Дохтуров настаивал на том, что ему нужно иметь приказание от светлейшего. Решено было послать донесение в штаб.