К-52 (1939)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<th colspan="3" align="center"> <th colspan="3" align="center" style="color: white; height: 20px; background: navy;font-size: 110%;">История корабля</th> <th colspan="3" align="center" style="color: white; height: 20px; background: navy;font-size: 110%;">Силовая установка</th> </tr><tr> <td colspan="3"> Дизель-электрическая,
2 дизеля9ДКР, 2×4 200 л.с.
дизель-генератор38К8, 800 л.с.
2 электродвигателяПГ11, 2×1 200 л.с.</td>
К-52
Государство флага СССР СССР
Порт приписки Кронштадт, Хельсинки, Полярный
Спуск на воду 30 июля 1939
Выведен из состава флота 29 декабря 1955
Современный статус остов находится в бухте Незаметная
Награды и почести
Основные характеристики
Тип корабля Крейсерская ДПЛ
Обозначение проекта серия XIV, тип «К — Крейсерская»
Скорость (надводная) 22,5 узла
Скорость (подводная) 10,5 узла
Рабочая глубина погружения 80 м
Предельная глубина погружения 100 м
Автономность плавания 50 суток,
7 500 км при 10,3 узлах,
293 км (160 миль) подводная на 2,9 узлах
Экипаж 67 человек, в том числе
10 офицеров
Стоимость 18 млн рублей
Размеры
Водоизмещение надводное 1 490 т
Водоизмещение подводное 2 104 т
Длина наибольшая (по КВЛ) 97,65 м
Ширина корпуса наиб. 7,4 м
Средняя осадка (по КВЛ) 4,4 м
Вооружение
Артиллерия 2×100-мм/51 Б-24ПЛ
2×45-мм/46 21-К
2 × 7,62-мм пулемёта
Торпедно-
минное вооружение
6 носовых 533-мм ТА
4 кормовых 533-мм ТА,
24 торпеды
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

К-52 — советская крейсерская дизель-электрическая подводная лодка времён Великой Отечественной войны, восьмой корабль серии XIV типа «Крейсерская».





История строительства

Заложена 26 февраля 1938 года на Судостроительном заводе № 194 имени А. Марти в Ленинграде под заводским номером 455. Спущена на воду 5 июля 1939 года, включена в состав 4-й бригады подводных лодок Балтийского флота и поставлена на консервацию.

В феврале 1940 года работы на подводной лодке возобновились и 11 февраля 1941 года К-52 включили в состав 13-го дивизиона учебной бригады подводных лодок Балтийского флота. К-52 предназначалась для Тихоокеанского флота, но из-за начала Великой Отечественной войны сдаточные испытания не проводились.

11 октября 1941 года лодка вошла в строй и была передана Балтийскому флоту. Командиром лодки был капитан 3 ранга Евгений Георгиевич Шулаков. В отличие от первых шести лодок проекта, не имела минного вооружения.

История службы

В декабре 1941 года К-52 была отправлена в боевой поход на Балтике, однако при прохождении под одним из неразведённых мостов Ленинграда погнула обе тумбы перископов. Поход был отменён, лодка стала на ремонт. В 1942 году К-52 была включена в состав третьего эшелона действующих на Балтике подлодок, однако ночью 21 октября 1942 года она столкнулась с катером и поход вновь был отменён. 14 марта 1944 года на смену занявшему должность командира дивизиона Шулакову командиром К-52 стал И. В. Травкин, ранее командовавший Щ-303. До конца войны лодка совершила три боевых похода суммарной продолжительностью 57 суток, совершила 10 торпедных атак, подтверждённых успехов не достигла, хотя по докладам командира шесть атак завершились потоплением транспортов, все они были официально засчитаны.

20 апреля 1945 года подводная лодка «К-52» была награждена орденом Красного Знамени.

Первый боевой поход

9 ноября 1944 года К-52 совместно с С-4 и Л-21 вышла в поход и направилась в юго-восточную часть Балтийского моря. 12 ноября безуспешно атаковала транспорт, при повторном заходе обнаружилось, что транспорт шведский, командир прервал атаку. 15 ноября при всплытии в условиях шторма командир был сброшен волной с мостика в центральный пост, в результате чего сломал руку, получил травму черепа и повредил глаз. Командование лодки принял находившийся на борту в качестве обеспечивающего командир 2-го дивизиона подводных лодок Е. Г. Шулаков. 21 ноября при экстренном погружении в результате ошибки экипажа получила повреждения, легла на грунт на глубине 85 м, была вынуждена вернуться на базу. 24 ноября прибыла на Ханко.

Второй боевой поход

15 февраля — 11 марта 1945 года. Пять торпедных атак, выпущено 16 торпед. По официальным данным потоплено 3 транспорта, по данным противника потерь не было.

Третий боевой поход

17 — 30 апреля 1945. Шесть торпедных атак, выпущено 17 торпед. По официальным данным потоплено 2 транспорта, по данным противника потерь не было.

Послевоенная служба

В 1946 году подводная лодка «К-52» перебазирована в Лиепаю, в августе 1948 года совместно с остальными балтийскими «Катюшами» перешла на Северный флот вокруг Скандинавского полуострова и прибыла в Екатерининскую гавань. Вошла в состав 1-го дивизиона бригады подводных лодок Северного флота, базировалась на Полярный.

9 июня 1949 года переименована в подводную лодку «Б-6» . 29 декабря 1955 года выведена из боевого состава и переоборудована в подзарядовую станцию.

18 января 1955 года получила наименование «ПЗС-25», 26 декабря того же года переименована в «ЗАС-2».

С 12 марта 1958 года использовалась как учебно-тренировочная станция, 18 марта переименована в «УТС-31», служила в этой роли 17 лет.

20 марта 1975 года исключена из списка плавсредств ВМФ, передана в ОФИ для переработки.

Флаг Краснознамённой подводной лодки «К-52» находится на вечном хранении в Центральном военно-морском музее в Санкт-Петербурге.

Как минимум, до 1984 года находилась в притопленном состоянии в бухте Незаметная (в группе лодок там — самая западная, кормой на берегу, а восточнее — К-55, носом на берегу; мористее — К-110 проекта 629).

Командиры

Напишите отзыв о статье "К-52 (1939)"

Ссылки

  • www.deepstorm.ru/DeepStorm.files/17-45/k%20XIV/k-52/k-52.htm
  • www.town.ural.ru/ship/ship/k52.php3

Литература

  • А. В. Платонов. Энциклопедия советских подводных лодок 1941-1945. — М.: АСТ, 2004. — С. 108-110, 125-126. — 592 с. — 3000 экз. — ISBN 5-17-024904-7.

Отрывок, характеризующий К-52 (1939)

Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.