Федин, Константин Александрович

Константин Федин
Портрет работы Г. С. Верейского. 1940 год.
Имя при рождении:	Константин Александрович Федин
Место рождения:	Саратов, Российская Империя
Род деятельности:	писатель
Годы творчества:	1922—1977
Направление:	социалистический реализм
Жанр:	проза, роман, повесть
Премии:
Награды:
[www.lib.ru/PROZA/FEDIN/ Произведения на сайте Lib.ru]

Константи́н Алекса́ндрович Фе́дин (12 (24) февраля 1892, Саратов — 15 июля 1977, Москва) — русский советский писатель. Первый секретарь (1959—1971) и председатель правления (1971—1977) Союза писателей СССР. Член АН СССР и Германской академии искусств (1958). Герой Социалистического Труда (1967).

Ранние годы

Родился 12 (24 февраля) 1892 года в Саратове в семье владельца писчебумажного магазина. С детства был увлечён писательством. Не желая идти «в коммерсанты», не раз убегал из дома. В 1911 году всё же поступил в Московский коммерческий институт. В 1914 году был направлен в Германию для усовершенствования немецкого языка. Начало Первой мировой войны (1914—1918) застало и задержало Федина в Германии. В качестве гражданского пленного имел возможность жить и работать в разных городах страны, был на разных работах, в том числе актёром.

Вернувшись в Россию в конце 1918 года, Федин попал в город Сызрань Симбирской губернии. В феврале 1919 года организовал и редактировал литературно-художественный журнал «Отклики», сотрудничал в газетах: «Известия Сызранских Советов», «Алый путь», «Сызранский коммунар». В Сызрани написал свои первые рассказы: «Счастье» и «Дядя Кисель». Последний был премирован в Москве на конкурсе «РОСТА» и привлёк внимание А. М. Горького.

В Сызрани писатель почерпнул обширный материал для последующего творчества. В романе «Города и годы» черты старой Сызрани показаны в изображённом уездном городе Семидоле. Написанный в 1921 году рассказ «Сад» также навеян сызранскими впечатлениями. События романа «Необыкновенное лето» разворачиваются на Волге в 1919 году. «Восемь месяцев сызранской жизни заняли большое место в моей писательской судьбе», — так впоследствии отозвался Федин о пребывании в Симбирской губернии.

С 1921 года участник литературной группы «Серапионовы братья». Заграничные впечатления и поиски «Серапионов» в области «сюжетонаполнения» во многом определили характер первого и наиболее известного романа Федина «Города и годы» (1922—24) — актуального для своего времени высказывания на тему «Интеллигент и революция». Федин продолжал жить в Ленинграде (проспект Володарского, 33) до 1937 года, потом переехал в Москву.

В 1927 году принял участие в коллективном романе «Большие пожары», публиковавшемся в журнале «Огонёк».

Во время Великой Отечественной войны, будучи в эвакуации в городе Чистополь, он в комнате Пастернака, как-то заявил в присутствии нескольких человек: «Что вы говорите о будущем нашей литературы? Нет у нас никакого будущего! Для меня этот вопрос давно решён с приходом большевиков». На его примере решили проучить остальных, вызвали в Политбюро — несмотря на то, что идет война! — однако ругали не за эти слова, а за воспоминания о Горьком — совершенно невиннейшие, которые были написаны в Чистополе. Он находился в ужасном состоянии долгое время. Когда его жена Дора Сергеевна прибежала к Фадееву: «Что вы с ним сделали?», он ответил: «Да пусть не болтает что попало. В Чистополе наговорил черт знает что — вот это и аукнулось спустя два года». И он посоветовал Доре Сергеевне взять мужа в охапку и заставить писать то, что надо. После этого Федин написал трилогию «Первые радости», «Необыкновенное лето» и «Костер» – не самое его лучшее, но за них он получил три сталинских премии и себя реабилитировал»

Глава советских писателей

В 1933—35 годах Федин работает над романом «Похищение Европы» — первым в советской литературе политическим романом. В романе «Санаторий „Арктур“» (1940) использовал тему «Волшебной горы» Томаса Манна в пропагандистских целях, противопоставив «здоровый» СССР «гнилому» Западу.

В 1959 году избран главой Союза писателей. Закончил творческий путь классиком советской литературы (трилогия «Первые радости» (1945), «Необыкновенное лето» (1947) и «Костёр» (1961)).

В 1957 году К. А. Федин написал мемуарную книгу «Писатель, искусство, время». В начале 1940-х — «Горький среди нас», неоднократно переиздававшуюся вплоть до 1977 года. В 1958 году избран академиком АН СССР. Умер 15 июля 1977 года, похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 9).

Критика

Участвовал в травле Б. Л. Пастернака, резко выступил в Секретариате Союза Писателей против публикации романа Солженицына «Раковый корпус», а также подписал Письмо группы советских писателей в редакцию газеты «Правда» 31 августа 1973 года о Солженицыне и Сахарове.

[Федин] многократно предал собственную серапионовскую юность, младшего товарища Лунца (чье «Избранное» при советской власти так и не пробил в печать), а также старшего друга Пастернака, на которого одно время молился. Его чрезвычайно гнилая роль в истории предсмертной травли Пастернака многократно описана, он не имел даже мужества выйти из дому в день его похорон (а сколько раз Пастернак его защищал во время разноса тех же «Братьев», как перехваливал, как тушил пожар на фединской даче в 1951 году!)

— Дмитрий Быков

Фото

Памятник К. А. Федину в Саратове	Могила Федина на Новодевичьем кладбище Москвы	Оригинальная почтовая марка к 100-летию со дня рождения Федина. Россия, 1992, номинал 15 копеек

Награды и звания

• Герой Социалистического Труда (1967)
• Сталинская премия первой степени (1949) — за романы «Первые радости» (1945) и «Необыкновенное лето» (1947—1948)
• четыре ордена Ленина (1962, 1967)
• орден Октябрьской Революции
• два ордена Трудового Красного Знамени (1939, 1952)
• медали, а также два ордена ГДР

Память

• Именем Константина Федина названа одна из площадей Саратова, а также улицы в Москве (Северное Измайлово) и Чебоксарах, Чувашия.
• Музей Константина Федина в Саратове
• Памятник К. А. Федину в Саратове. Скульпторы Кибальников А. П., Протков В. Н.; архитектор Менякин Ю. И..

Киновоплощения

• 2011 — Фурцева  — Анатолий Яббаров

Издания сочинений

• Федин К. Анна Тимофеевна. Берлин, 1923.
• Федин К. Пустырь. М., Круг. 1923.
• Федин К. Города и годы. Л., ГИЗ, 1924
• Федин К. Наровчатская хроника. Харьков, Пролетарий, 1926.
• Федин К. Братья. Берлин, Петрополис, 1928
• Федин К. А. Сочинени\ в 6-ти тт. - М., Гослитиздат, 1952-1954
• Федин К. А. Собрание сочинений. В 9 тт. — М., Гослитиздат, 1959-1962.
• Федин К. А. Собрание сочинений. В 10 тт. — М., Художественная литература, 1969-1973.
• Федин К. А. Собрание сочинений. В 12 тт. — М., Художественная литература, 1982—1986.
• Федин К. А. Избранные произведения. В 3 тт. М., 2009.
• «Свела нас Россия»: переписка К. А. Федина и И. С. Соколова-Микитова, 1922—1974. Под ред. И. Э. Кабановой, И. В. Ткачевой; Гос. музей К. А. Федина. — М., 2008.

Книги о Федине

• Брайнина Б. Я. По законам красоты: О трилогии К. Федина и о героях необыкновенного времени. — М., 1968.
• Брайнина Б. Я. Федин и Запад: Книги. Встречи. Воспоминания. — М., 1983.
• Бугаенко П. А. Константин Федин : Личность, творчество. — Саратов, 1980.
• Бугаенко П. А. Романическая трилогия : «Первые радости», «Необыкновенное лето», «Костер» К. А. Федина Учеб. пособие для пед. ин-тов. — М., 1981.
• Воспоминания о Константине Федине. Составитель Н. К. Федина. — М., 1988.
• Ерощева Ф. Ф. Романы Константина Федина о революции. — Краснодар, 1967.
• Заградка М. О художественном стиле романов Константина Федина. — Прага, 1962.
• Кузнецов М. М. Романы Константина Федина. — М., 1980.
• Левинсон З. И. Романы Константина Федина. — Тула, 1988.
• Оклянский Ю. М. Константин Федин. — М., 1986 (серия «Жизнь замечательных людей»).
• Орлов И. М. Правофланговый солдат первой роты: К. Федин на Брянском фронте. — М., 1984.
• Проблемы развития советской литературы : Проблематика и поэтика творчества К. Федина. Межвуз. науч. сб. Отв. ред. П. А. Бугаенко, В. А. Ковалев. — Саратов, 1981.
• Старков А. Ступени мастерства: Очерк творчества К. А. Федина. — М., 1985.
• Старков А. Трилогия Константина Федина: «Первые радости», «Необыкновенное лето», «Костер». — М., 1989.
• Творчество Константина Федина. Статьи. Сообщения. Документальные материалы. Встречи с Фединым. Библиография. М.: АН СССР, Ин-т мировой литературы им. А. М. Горького, 1966.
• Фединские чтения. Константин Федин и его современники. — Саратов, Гос. музей К. А. Федина. Вып. 1-5.
• Шеншин В. К. Традиции Ф. М. Достоевского и советский роман 1920-х годов: К. Федин, Ю. Олеша, Л. Леонов. — Красноярск, 1988.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=16223 Федин, Константин Александрович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.fedinmuseum.ru Официальный сайт музея К. А. Федина]
• [www.lib.ru/PROZA/FEDIN/ Федин, Константин Александрович] в библиотеке Максима Мошкова
• [www.saratov-kultura.ru/pisatel/fedin_k_a.html Константин Федин на сайте «Культура Саратова»]
• Федин, Константин Александрович — статья из Большой советской энциклопедии.

Отрывок, характеризующий Федин, Константин Александрович

Несмотря на то, что прежде у нее была досада на Наташу за то, что она в Петербурге отбила у нее Бориса, она теперь и не думала об этом, и всей душой, по своему, желала добра Наташе. Уезжая от Ростовых, она отозвала в сторону свою protegee.
– Вчера брат обедал у меня – мы помирали со смеху – ничего не ест и вздыхает по вас, моя прелесть. Il est fou, mais fou amoureux de vous, ma chere. [Он сходит с ума, но сходит с ума от любви к вам, моя милая.]
Наташа багрово покраснела услыхав эти слова.
– Как краснеет, как краснеет, ma delicieuse! [моя прелесть!] – проговорила Элен. – Непременно приезжайте. Si vous aimez quelqu'un, ma delicieuse, ce n'est pas une raison pour se cloitrer. Si meme vous etes promise, je suis sure que votre рromis aurait desire que vous alliez dans le monde en son absence plutot que de deperir d'ennui. [Из того, что вы любите кого нибудь, моя прелестная, никак не следует жить монашенкой. Даже если вы невеста, я уверена, что ваш жених предпочел бы, чтобы вы в его отсутствии выезжали в свет, чем погибали со скуки.]
«Стало быть она знает, что я невеста, стало быть и oни с мужем, с Пьером, с этим справедливым Пьером, думала Наташа, говорили и смеялись про это. Стало быть это ничего». И опять под влиянием Элен то, что прежде представлялось страшным, показалось простым и естественным. «И она такая grande dame, [важная барыня,] такая милая и так видно всей душой любит меня, думала Наташа. И отчего не веселиться?» думала Наташа, удивленными, широко раскрытыми глазами глядя на Элен.
К обеду вернулась Марья Дмитриевна, молчаливая и серьезная, очевидно понесшая поражение у старого князя. Она была еще слишком взволнована от происшедшего столкновения, чтобы быть в силах спокойно рассказать дело. На вопрос графа она отвечала, что всё хорошо и что она завтра расскажет. Узнав о посещении графини Безуховой и приглашении на вечер, Марья Дмитриевна сказала:
– С Безуховой водиться я не люблю и не посоветую; ну, да уж если обещала, поезжай, рассеешься, – прибавила она, обращаясь к Наташе.


Граф Илья Андреич повез своих девиц к графине Безуховой. На вечере было довольно много народу. Но всё общество было почти незнакомо Наташе. Граф Илья Андреич с неудовольствием заметил, что всё это общество состояло преимущественно из мужчин и дам, известных вольностью обращения. M lle Georges, окруженная молодежью, стояла в углу гостиной. Было несколько французов и между ними Метивье, бывший, со времени приезда Элен, домашним человеком у нее. Граф Илья Андреич решился не садиться за карты, не отходить от дочерей и уехать как только кончится представление Georges.
Анатоль очевидно у двери ожидал входа Ростовых. Он, тотчас же поздоровавшись с графом, подошел к Наташе и пошел за ней. Как только Наташа его увидала, тоже как и в театре, чувство тщеславного удовольствия, что она нравится ему и страха от отсутствия нравственных преград между ею и им, охватило ее. Элен радостно приняла Наташу и громко восхищалась ее красотой и туалетом. Вскоре после их приезда, m lle Georges вышла из комнаты, чтобы одеться. В гостиной стали расстанавливать стулья и усаживаться. Анатоль подвинул Наташе стул и хотел сесть подле, но граф, не спускавший глаз с Наташи, сел подле нее. Анатоль сел сзади.
M lle Georges с оголенными, с ямочками, толстыми руками, в красной шали, надетой на одно плечо, вышла в оставленное для нее пустое пространство между кресел и остановилась в ненатуральной позе. Послышался восторженный шопот. M lle Georges строго и мрачно оглянула публику и начала говорить по французски какие то стихи, где речь шла о ее преступной любви к своему сыну. Она местами возвышала голос, местами шептала, торжественно поднимая голову, местами останавливалась и хрипела, выкатывая глаза.
– Adorable, divin, delicieux! [Восхитительно, божественно, чудесно!] – слышалось со всех сторон. Наташа смотрела на толстую Georges, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно. Позади ее сидел Анатоль, и она, чувствуя его близость, испуганно ждала чего то.
После первого монолога всё общество встало и окружило m lle Georges, выражая ей свой восторг.
– Как она хороша! – сказала Наташа отцу, который вместе с другими встал и сквозь толпу подвигался к актрисе.
– Я не нахожу, глядя на вас, – сказал Анатоль, следуя за Наташей. Он сказал это в такое время, когда она одна могла его слышать. – Вы прелестны… с той минуты, как я увидал вас, я не переставал….
– Пойдем, пойдем, Наташа, – сказал граф, возвращаясь за дочерью. – Как хороша!
Наташа ничего не говоря подошла к отцу и вопросительно удивленными глазами смотрела на него.
После нескольких приемов декламации m lle Georges уехала и графиня Безухая попросила общество в залу.
Граф хотел уехать, но Элен умоляла не испортить ее импровизированный бал. Ростовы остались. Анатоль пригласил Наташу на вальс и во время вальса он, пожимая ее стан и руку, сказал ей, что она ravissante [обворожительна] и что он любит ее. Во время экосеза, который она опять танцовала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на нее. Наташа была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Наташа подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла глядя на него сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза.
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.
– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.