Сокирко, Виктор Владимирович

Виктор Владимирович Сокирко
Род деятельности:	правозащитник
Дата рождения:	1 января 1939(1939-01-01) (85 лет)
Место рождения:	Харьков
Гражданство:	СССР СССР, Россия Россия
Супруг:	Лидия Ткаченко
Сайт:	[www.sokirko.info irko.info]

Виктор Владимирович Сокирко (род. 1939, Москва) — участник правозащитного движения в Советском Союзе.

Окончил МВТУ им. Баумана, работал во ВНИИ нефтяного машиностроения.

В 1973 г. осуждён за отказ от дачи показаний по делу Якира-Красина. В конце 1970-х гг. вошёл в состав редколлегии самиздатского журнала «Поиски», издавал также в самиздате сборники «В защиту экономических свобод» (под псевдонимом К. Буржуадемов). В 1980 г. осуждён за участие в этих самиздатских проектах на три года лишения свободы условно. Председатель Общества защиты осужденных хозяйственников и экономических свобод (1989—2001); соавтор (вместе с супругой Л. Н. Ткаченко) диссидентских слайд-фильмов (1966—1990). Опубликовал книгу «Сумма голосов присяжных в поиске граней экономической свободы» (2000).

СССР

Отец Виктора, убежденный коммунист, постарался передать сыну веру в коммунистические идеалы. В юности – активный комсомолец, один год был секретарём комсомольской организации школы, но уже в 1955 составил письменные комментарии Краткого курса ВКП(б) и передал их директору школы, что привело к первым неприятностям у отца на работе.

В 1956 поступил в МВТУ на факультет Технологии машиностроения (специальность- оборудование и технология сварочного производства). Летом 1957-58 гг работал на Казахстанской целине, награждён медалью «За освоение целинных и залежных земель».

В 1961 направил в ЦК КПСС свою «Критику Проекта программы КПСС» и выступил с её основными тезисами на факультетской комсомольской конференции. Был исключен из ВЛКСМ за «клевету на советскую действительность, неубежденность в марксизме-ленинизме и непринципиальное поведение» (отказался назвать имя студента, с кем спорил о коммунизме). Направленное в ЦК КПСС его письмо с разбором, возможно, неверных толкований положений Программы, позволило защитить диплом в феврале 1962 г.

В 1962-64 работал на Коломенском тепловозостроительном заводе сперва мастером в сварочном цеху, последний год технологом в Отделе главного сварщика.

Осенью 1962 соединил свою судьбу с Л.Н.Ткаченко - выпускницей МВТУ того же года, в 1974 году в их семье – четверо детей. В январе 1965 начал работать старшим технологом на Московском трубном заводе, в начале 1971 перешёл на работу в ЦЭМИ, где подготовил диссертацию по определению потребности страны в цветных металлах, которая из-за постоянных отказов в выдаче характеристики так и не была защищена. С октября 1972 до выхода на пенсию работал во ВНИИНЕФТЕМАШе.

В 1968 году подписался под письмами: в защиту подсудимых Галанскова, Гинзбурга и др., с предложением ратифицировать Пакты ООН о политических и экономических правах человека, с просьбой о пересмотре судебного решения по делу демонстрантов на Красной площади и в защиту права крымских татар на возвращение в Крым. Подвергся проработке на заводском профактиве, исключению из аспирантуры.

В 1969-70 гг. написал и передал в самиздат полемическую книгу «Очерки растущей идеологии» под псевдонимом К.Буржуадемов, в которой пытался найти ростки рынка и демократии в СССР и призывал двигаться в этом направлении (напечатана в 1970 в Мюнхене)

В 1968-1972гг. перепечатывал и распространял «Хроники текущих событий» (№№ 2-27). После первого обыска у Петра Якира пытался уговорить его выйти на диалог с властью и не идти в тюрьму, после посадки Якира призывал редакцию «Хроники» постараться «вернуться в рамки легальности». Он писал:

Мы должны жить не в тюрьме, а на свободе, жить и работать вместе со всеми, в том числе с властями и с поддерживающим его большинством

В 1973 на допросах по делу Якира и Красина в Лефортовском СИЗО отказывается от дачи показаний, за что осуждён на 6 месяцев исправительных работ.

В 1977 принял участие в обсуждении Конституции, послав свои предложения Л.Брежневу и А.Сахарову, которые были опубликованы в самиздатском бюллетене “Вокруг проекта Конституции СССР”.В том же году составляет три полемических самиздатовских сборника- отзывов на призыв Солженицына "Жить не по лжи!".

В 1978 году написал статью «Я обвиняю интеллигентов-служащих…» с призывом поставить требование свободного рынка на первое место. Ответы на неё были собраны в сборник «В защиту экономических свобод»(ЗЭС №1). До ареста собрал, отпечатал и распространил ещё шесть ЗЭСов.

В декабре 1978 года становится соредактором самиздатского журнала "Поиски взаимопонимания". После интервью одного из редакторов западному журналисту начались обыски, изъятие самиздатовских материалов и печатных машинок. После ареста одного из ведущих соредакторов В.Абрамкина было принято общее решение о приостановке издания журнала «Поиски». Тем не менее он был арестован 23 января 1980 года. Отказавшись признать свою деятельность клеветнической и дать порочащие показания на других своих коллег, он считал возможным ради компромисса и выхода на свободу написать заявление, в котором бы сожалел, что его самиздатовские статьи были использованы на Западе в ущерб нашей стране, и включить не свои слова, что он «много лет занимался по своему глубокому заблуждению деятельностью, порочащей советский строй». В сентябре 1980 года выходит на свободу под подписку о невыезде, суд приговаривает его к 3 годам условно. «Покаянное» заявление вызывает отторжение в диссидентском сообществе, в котором отъезд за границу был предпочтительней компромисса с властью.

Партизанское кино

В 1966 создает свой первый слайд-фильм (о культе Сталина), к 1990 их уже больше ста.

Слайд-фильм - это презентация, состоящая в среднем из 100-200 кадров, показ которых сопровождался записанным на магнитофонную ленту текстом с музыкальным оформлением. Большинство фильмов было создано в соавторстве с Л.Н.Ткаченко. Фильмы можно поделить на следующие категории:

1. Историко-краеведческие, начиная с фильма о московских церквях, и дальше по многим регионам СССР.

2. Туристские о горных и водных походах.

3. О родителях, родственниках и детях.

В историко-краеведческих фильмах - самой многочисленной группе, начиная с фильмов о Соловках и В. Новгород и заканчивая фильмами о сибирских городах, а затем Китае, представлялись культуры отдельных территорий, подчеркивалась самобытность локальных культур, что привело самих авторов к поддержке идеи истинного федерализма и к призыву отказаться от имперского мышления.

С другой стороны интерес к религии (подавляемой тогда в СССР), церквям и историческим памятникам привел к созданию фильмов с христианскими, исламскими, буддистскими и даже зороастрийскими темами. Использование эпосов, легенд, стихов местных поэтов создавало в фильмах ощущение песни, саги, где эмоциональная окраска голоса нередко играла более важную роль, чем сами исторические факты.

Фильмы о походах и семье носят естественный личный характер, но и в них имеются общие темы, как, например, темы Н.Рериха и восточных учителей в фильме про Памир или тема воскрешения по Н.Федорову в фильме про Пижму.

Фильмы традиционно демонстрировались по пятницам дома у авторов. Подчас зрителей было более 30 человек, просмотры заканчивались оживленными спорами, хотя было известно, что иногда под окнами дежурила машина с прослушивающей аппаратурой.

ОЗОХиЭС

Начиная с 1989, Виктор Сокирко организует сперва Группу, а затем Общество защиты осужденных хозяйственников и экономических свобод (ОЗОХиЭС). Главными целями Общества были реабилитация свободной экономической деятельности и поддержка людей, осужденных по экономическим статьям в СССР (за спекуляцию, частнопредпринимательскую деятельность, шабашничество, превышения должностных полномочий). Многие мелкие советские руководители были вынуждены платить взятки для нормального функционирования своих предприятий. В условиях дефицитной экономики и полного отсутствия свободного рынка – «экономические преступления» такого плана приносили не вред, а пользу стране, т.к. сам «преступник» зачастую не получал выгоды, ущерба государству не было, а руководимое им предприятия получало возможность выпустить нужную продукцию. Другой пример - кооператоры, научившиеся использовать отходы производства, которые, как правило, подлежали утилизации. Кооператоров, тем не менее, осуждали за хищение государственной собственности, т.е. её отходов.

К концу работы ОЗОХиЭС в списках его подзащитных было больше 700 человек, и по делу каждого из них В.Сокирко написал как минимум одну надзорную жалобу, а случалось до пяти. Число людей досрочно освобождённых судами в результате пересмотра приговоров или изменений законодательства, на которых настаивало ОЗОХиЭС, а также комиссией по помилованиям несколько сотен Общество прекратило свою деятельность в ноябре 2001, во многом, из-за реформ, проведенных государством, начала перехода от госэкономики к рыночным отношениям, изменения уголовного законодательства.

Суды присяжных

Интерес Виктора Сокирко к суду присяжных возник во время работы с документами осуждённых хозяйственников. Провести грань между реальным преступлением и противодействием несовершенному законодательству оказалось не просто.

За время существования ОЗОХиЭС было проведены десятки общественных судов присяжных, в котором обычно участвовал профессиональный юрист (прокурор) и защитник (В. Сокирко). В присяжные брали всех желающих, стараясь создавать репрезентативные выборки. В то время судов присяжных в России еще не было, и организацию самодеятельных можно рассматривать как подготовку к повсеместному введению судов присяжных на государственном уровне.

В 2000 В.Сокирко издал книгу «Сумма голосов присяжных в поиске граней экономической свободы», основной материал для которой накапливался по мере проведения тщательно организованных исследовательских судов присяжных.

Антивоенный пикет

Начиная с 2001 В.Сокирко - постоянный участник и организатор Антивоенного пикета на Пушкинской площади пл четвергам (сейчас на Чистых прудах). Пикет требует прекратить использовать силовые решения в кавказском регионе, призывает к развитию федерализма, защите прав человека. Обычно на пикет приходит от 3 до 30 человек

Ссылки

• [www.sokirko.info Домашняя страница Виктора Сокирко и Лидии Ткаченко (партизанское кино и самиздатовские материалы)]
• [old.nffedorov.ru/na-nca/na/abcna/c/sokiro.html Описание фонда В. В. Сокирко в Народном архиве]
• [lib.ru/POLITOLOG/SOKIRKO/prisyazhnye.txt В. Сокирко. Сумма голосов присяжных в поиске граней экономической свободы]
• [elena-n-s.livejournal.com/3998.html Антивоенный пикет на Пушкинской площади]

Отрывок, характеризующий Сокирко, Виктор Владимирович

– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.

Неожиданное известие о переходе французами Немана было особенно неожиданно после месяца несбывавшегося ожидания, и на бале! Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашел то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства. Возвратившись домой с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
Je suis, etc.
(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]


13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.
Лицо Мюрата сияло глупым довольством в то время, как он слушал monsieur de Balachoff. Но royaute oblige: [королевское звание имеет свои обязанности:] он чувствовал необходимость переговорить с посланником Александра о государственных делах, как король и союзник. Он слез с лошади и, взяв под руку Балашева и отойдя на несколько шагов от почтительно дожидавшейся свиты, стал ходить с ним взад и вперед, стараясь говорить значительно. Он упомянул о том, что император Наполеон оскорблен требованиями вывода войск из Пруссии, в особенности теперь, когда это требование сделалось всем известно и когда этим оскорблено достоинство Франции. Балашев сказал, что в требовании этом нет ничего оскорбительного, потому что… Мюрат перебил его: