Петр (Л’Юилье)
| Архиепископ Петр Archbishop Peter<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1981 — 30 ноября 2005 | ||
| Церковь: | Православная Церковь в Америке | |
| Предшественник: | Феодосий (Лазор) | |
| Преемник: | Михаил (Дахулич) | |
| ||
| ноябрь 1979 — 1981 | ||
| Церковь: | Православная Церковь в Америке | |
| Предшественник: | Никон (де Греве) | |
| Преемник: | викариатство упразднено | |
| ||
| 12 сентября 1968 — 16 ноября 1979 | ||
| Церковь: | Русская православная церковь | |
| Предшественник: | Николай (Ерёмин) | |
| Преемник: | Филарет (Вахромеев) (в/у) | |
| Имя при рождении: | Поль Л'Юилье | |
| Оригинал имени при рождении: |
Paul L'Huillier | |
| Рождение: | 3 декабря 1926 Париж, Франция | |
| Смерть: | 19 ноября 2007 (80 лет) Бронксвилл, штат Нью-Йорк, США | |
| Похоронен: | Свято-Тихоновский мужской монастырь, г. Саут-Кэнаан, шт. Пенсильвания | |
| Принятие священного сана: | 5 сентября 1954 | |
| Принятие монашества: | 30 августа 1954 | |
| Епископская хиротония: | 12 сентября 1968 | |
Архиепископ Петр (англ. Archbishop Peter, в миру Поль Л’Юилье, фр. Paul L'Huillier; 3 декабря 1926, Париж, Франция — 19 ноября 2007, Бронксвилл[en], штат Нью-Йорк, США) — епископ Православной Церкви в Америке, а ранее Русской Православной Церкви церковный учёный-канонист. Первый француз в новейшей истории, ставший православным епископом[1].
Тезоименитство — 29 июня (апостола Петра)[2].
Содержание
Биография
Родился 3 декабря 1926 года в Париже в семье врача. В раннем возрасте он начал интересоваться Восточным христианством и бывал на православных богослужениях.
Получив среднее образование, он поступил в Православный Богословский институт святого Дионисия, ректором которого был в то время В. Н. Лосский. Одновременно с занятиями в институте святого Дионисия он поступил на религиоведческое отделение «Школы высших наук» при Сорбонне.
В 1945 году он принял Православие.
В 1949 году окончил Богословский институт святого Дионисия и в 1949—1950 годах состоял лектором при нём.
В 1953 году принят преподавателем и секретарём вновь организованных в этом году в Западноевропейском Экзархате Московского Патриархата богословско-пастырских курсов в Вильмуассоне, где продолжал свою деятельность до 1962 года.
Священник
30 августа 1954 года архиепископом Берлинским и Германским Борисом (Виком) пострижен в монашество с именем Петр в часть апостола Петра. 4 сентября того же года рукоположен во иеродиакона, а 5 сентября в русском православном соборе в Берлине — во иеромонаха и назначен на пастырское служение к церкви Трёх святителей в Париже, а через два года к домовой церкви, открытой тогда в Кламаре, ближайшем пригороде Парижа.
В 1960 году в праздник Святой Троицы в Москве Патриархом Алексием I был возведён в сан архимандрита.
С 1961 года был настоятелем церкви в честь иконы Божией Матери Всех скорбящих Радосте в Париже, где богослужения совершались на французском и церковно-славянском языках. Здесь архимандрит Пётр продолжал дело, начатое его предшественником протоиереем Михаилом Бельским по переводу православного восточного богослужения на французский язык. Во время его пастырского служения число прихожан значительно увеличилось. Его приход, расположенный в университетском районе, сделался центром православного богослужения на французском языке, куда приходят молиться православные, и, в частности, профессора и студенты различных национальностей.
В 1961—1962 годах совершил паломническое путешествие на Афон. Помимо пастырской деятельности вёл большую научно-богословскую работу, в основном в области церковной истории и канонического права. Опубликовал ряд статей в «Вестнике Русского Западноевропейского Патриаршего Экзархата». В 1962 году советом Московской духовной академии ему присвоена учёная степень кандидата богословия за совокупность богословских трудов. Принимал участие в большей части патристических съездов тех лет в Оксфорде, выступая на них с докладами, а также в XIII и XV международных конгрессах византинистов.
Осенью 1966 года был приглашён на торжества, организованные совместно Фессалоникийской митрополией и Университетом Аристотеля в Салониках в память святых просветителей славян Кирилла и Мефодия.
С 1966 по 1978 год был профессором в Парижском Католическом Университете. В эти годы он принимал активное участие в многочисленных богословских встречах и конференциях.
В мае 1968 года был приглашён в Москву на юбилейные торжества 50-летия восстановления патриаршества в Русской Православной Церкви, а в июле того же года по решению Патриарха Алексия и Священного Синода был назначен членом делегации Русской Православной Церкви на IV Генеральную Ассамблею Всемирного Совета Церквей в Уппсале.
Епископ Корсунский
30 июля 1968 года решением Священного Синода от ему определено быть епископом Корсунским, правящим архиереем всех приходов, верных Московскому патриаршему престолу, во Франции.
12 сентября 1968 года в Троицком соборе Александро-Невской Лавры в Ленинграде был хиротонисан во епископа Корсунского. Хиротонию совершали: митрополит Ленинградский и Новгородский Никодим (Ротов), митрополит Киевский и Галицкий Филарет (Денисенко), митрополит Сурожский Антоний (Блум), архиепископ Курский и Белгородский Серафим (Никитин), архиепископ Киприан (Зёрнов), епископ Архангельский и Холмогорский Никон (Фомичёв), епископ Дмитровский Филарет (Вахромеев), епископ Зарайский Ювеналий (Поярков), епископ Астраханский и Енотаевский Михаил (Мудьюгин).
С 8 по 11 мая 1969 года, как представитель Русской Православной Церкви, участвовал в торжествах по случаю 1100-летия со дня блаженной кончины святого Кирилла, проходивших в Софии (Болгария).
30 мая по 2 июня 1971 года был участником Поместного Собора Русской Православной Церкви, где выступал за «принципиальное осуждение карловацкого раскола», «но одно дело нравственное осуждение и порицание, а другое — каноническое осуждение. В этом каноническом процессе должны быть строго соблюдены все канонические требования: троекратного вызова и т. д». формулировка осуждения по его мнению должна быть тщательно обдумана, дабы не создалось затруднений для желающих вернуться в Церковь, а поэтому важно определить способ принятия возвращающихся из раскола[3].
12 июня 1979 года возведён в сан архиепископа.
Служение в США
16 ноября 1979 года, согласно прошению, перешёл в юрисдикцию Автокефальной Православной Церкви в Америке и был назначен митрополичьим викарием с титулом епископ Бруклинский.
Архиепископ Петр при переходе лишался достоинства архиепископа и вновь становился епископом в соответствии с тогдашней практикой Православной Церкви в Америке, чей глава митрополит Феодосий (Лазор) считался единственным носителем титула архиепископ в Церкви и предполагал сделать этот титул принадлежностью предстоятеля, наподобие практики Элладской Православной Церкви.
С 1979 года он также состоял адъюнкт-профессором канонического права во Свято-Владимирской духовной семинарии в Крествуде.
В 1981 году Архиерейский Синод Православной Церкви в Америке выделил из состава Нью-Йоркской митрополичьей епархии Вашингтонскую, которая с этого времени стала кафедрой предстоятеля, в то время как правящим архиереем новой Епархии Нью-Йорка и Нью-Джерси был назначен епископ Петр.
Благодаря знанию четырех языков, широким связям в академических кругах, глубоком знании канонического строя и местных традиций Православной Церкви, архиепископ Петр являлся авторитетным иерархом, с успехом представляя Православие и Православную Церковь в Америке на многих формах. Он являлся советником по каноническому праву для Постоянной Конференции Канонических Православных Епископов в Америке (SCOBA) и деятельно поддерживал объединение православных юрисдикций в Северной Америке.
В 1985 году защитил в Московской духовной академии труд «Дисциплинарные труды первых четырёх Вселенских Соборов», за который Совет Академии удостоил его ученой степени доктора богословия.
В 1990 году решением Архиерейского Синода возведён в сан архиепископа.
Архиепископ Петр написал более пятидесяти статьей, посвященных разным вопросам канонического права. Свои работы он публиковал на русском, французском, английском и греческом языках в таких изданиях, как «Вестник Русского западно-европейского патриаршего экзархата», «Greek Orthodox Theological Review», «St. Vladimir’s Theological Quarterly» и других журналах[4].
В октябре 2004 года выразил желание уйти на покой[5].
В марте 2005 года Архиерейский Синод Православной Церкви в Америке принял его прошение об уходе на покой, и архиепископ Петр отошёл от дел 30 апреля 2005 года. В тот же день Архиерейский Синод решил вновь объединить Нью-Йоркскую и Вашингтонскую кафедры в единую Вашингтонскую и Нью-Йоркскую митрополичью кафедру.
31 октября 2007 года Православная Церковь в Америке обратилась к верующим с просьбой помолиться о Архиепископе Петре, госпитализированном в критическом состоянии в Лоренс Хоспитал в Бронксвилле, штат Нью-Йорк[6].
Скончался 19 ноября 2007 года после продолжительной болезни.
Статьи
- [www.orthodoxresearchinstitute.org/articles/canon_law/peter_archbishop_canonical_situation.htm The Canonical Situation in America]
- [www.orthodoxresearchinstitute.org/articles/ecumenical/peter_archbishop_conference_rome.htm The Conference in Rome and Constantinople]
- [www.orthodoxresearchinstitute.org/articles/ecumenical/peter_archbishop_ecumenism_revisited.htm Ecumenism Revisited]
- [www.orthodoxresearchinstitute.org/articles/liturgics/peter_archbishop_liturgical_matters.htm Liturgical Matters: The Lukan Jump]
- [www.orthodoxresearchinstitute.org/articles/church_history/peter_archbishop_future_america.htm Reflecting on the Future of Orthodoxy in America]
- [www.orthodoxresearchinstitute.org/resources/saints/peter_archbishop_canonization_raphael.htm Reflections on the Canonization of St. Raphael]
- [www.orthodoxresearchinstitute.org/articles/misc/peter_archbishop_religion_society.htm Religion, Society, and State]
- [www.orthodoxresearchinstitute.org/articles/liturgics/peter_archbishop_remarks_translations.htm Some Remarks about Biblical and Liturgical Translations]
Напишите отзыв о статье "Петр (Л’Юилье)"
Примечания
- ↑ [e.korsoun.free.fr/p06/18.php Exposition du 80e anniversaire]
- ↑ [www.orthodoxresearchinstitute.org/hierarchs/oca/former.htm Former Hierarchs of the Orthodox Church in America]
- ↑ [www.odinblago.ru/istoriya_rpc/vospominaniya_o_sobore/5/ Архиепископ Брюссельский и Бельгийский Василий (Кривошеин)]
- ↑ [blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=3&id=17167 Благовест-Инфо. Скончался архиепископ Нью-Йоркский и Нью-Джерсийский Петр (Л’Юилье). Агентство религиозной информации]
- ↑ [oca.org/news/archived/oca-holy-synod-elects-bishop-for-mexican-exarchate-during-spring-session OCA — Archived News — OCA Holy Synod elects bishop for Mexican Exarchate during Spring Session]
- ↑ [www.oca.org/News.asp?ID=1371&SID=19 Prayers requested for Archbishop Peter - Orthodox Church in America]
Ссылки
- [drevo-info.ru/articles/7630.html Петр (Л’Юилье)] // Открытая православная энциклопедия «Древо»
- [www.patriarchia.ru/db/text/67462.html Петр, архиепископ Нью-Йоркский и Нью-Джерсийский (Л’Юилье Поль)] на сайте patriarchia.ru
- [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_2221 Петр (Л’Юилье)] на сайте «Русское православие»
- [www.oca.org/News.asp?ID=1384&SID=19 In Memoriam: His Eminence Archbishop Peter, Retired Archbishop of New York and New Jersey] (англ.)
- [jacwell.org/articles/Abp%20Peter%2030yrs.htm Archbishop Peter Thirty Years!] (англ.)
Отрывок, характеризующий Петр (Л’Юилье)
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.
С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…
Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
