Лига Европы УЕФА 2013/2014

Поделись знанием:
(перенаправлено с «ЛЕ УЕФА 2013-2014»)
Перейти к: навигация, поиск
Лига Европы УЕФА 2013/14
2013–14 UEFA Europa League
Данные турнира
Даты проведения:

2 июля 201314 мая 2014

Количество команд:

48 (групповой этап)
194 (всего)

Официальный сайт:

[ru.uefa.com/uefaeuropaleague/index.html uefa.com]

Итоговая расстановка
Победитель:

Севилья

Финалист:

Бенфика

Статистика турнира
Сыграно матчей:

204 (из 205)

Забито:

475 (2,33 за игру)

Посещаемость:

3 378 088 (16 559 за игру)

Бомбардир(ы):

Хонатан Сориано (8 мячей)

2012/13   ...   2014/15

Лига Европы УЕФА 2013/14 — 43-й розыгрыш ежегодного клубного турнира в европейском футболе и 5-й розыгрыш под названием Лига Европы УЕФА. Финальный матч состоялся в 14 мая 2014 года, на стадионе «Ювентус» в Турине, Италия. В нём встретились одноимённый клуб из Севильи и лиссабонская Бенфика.





Распределение команд

В розыгрыше Лиги Европы УЕФА 2013/14 участвуют 194[1] команды из 53-х из 54-х ассоциаций, входящих в УЕФА (исключением является Гибралтар, который должен начать участвовать в турнире с сезона 2014/2015 после того, как был признан членом УЕФА в мае 2013 года[2][3]). В соответствии с местом в рейтинге УЕФА по состоянию на конец еврокубкового сезона 2011/12[4] от каждой ассоциации в турнире приняли участие определённое количество команд:

  • Ассоциации, занявшие места с 1 по 6: 3 команды;
  • Ассоциации, занявшие места с 7 по 9: 4 команды;
  • Ассоциации, занявшие места с 10 по 52 (исключая Лихтенштейн, 41 ассоциация): 3 команды;
  • Ассоциации, занявшие места с 52 по 53: 2 команды;
  • Ассоциация Лихтенштейна: 1 команда;
  • 3 команды из стран, занявших первые места в рейтинге Fair Play.

Помимо них в розыгрыше участвуют:

Рейтинг ассоциаций

Ранг Страна Коэф. Команд
1 Англия 84.410 3
2 Испания 84.186
3 Германия 75.186
4 Италия 59.981
5 Португалия 55.346
6 Франция 54.178
7 Россия 47.832 4
8 Нидерланды 45.515
9 Украина 45.133
10 Греция 37.100 3
11 Турция 34.050
12 Бельгия 32.400
13 Дания 27.525
14 Швейцария 26.800
15 Австрия 26.325
16 Кипр 25.499
17 Израиль 22.000
18 Шотландия 21.1
Ранг Страна Коэф. Команд
19 Чехия 20.350 3
20 Польша 19.916
21 Хорватия 18.874
22 Румыния 18.824
23 Беларусь 18.208
24 Швеция 15.900
25 Словакия 14.874
26 Норвегия 14.675
27 Сербия 14.250
28 Болгария 14.250
29 Венгрия 9.750
30 Финляндия 9.133
31 Грузия 8.666
32 Босния и Герцеговина 8.416
33 Ирландия 7.375
34 Словения 7.124
35 Литва 6.875
36 Молдавия 6.749
Ранг Страна Коэф. Команд
37 Азербайджан 6.207 3
38 Латвия 5.874
39 Македония 5.666
40 Казахстан 5.333
41 Исландия 5.332
42 Черногория 4.375
43 Лихтенштейн 4.000 1
44 Албания 3.916 3
45 Мальта 3.083
46 Уэльс 2.749
47 Эстония 2.666
48 Северная Ирландия 2.583
49 Люксембург 2.333
50 Армения 2.208
51 Фарерские острова 1.416
52 Андорра 1.000 2
53 Сан-Марино 0.916
54 Гибралтар 0.000 0

Распределение команд по этапам

С учётом сдвигов, вызванных победой «Челси» в Лиге Европы 2012/2013, распределение команд по этапам следующее:[5]

Первый отборочный раунд

  • 19 обладателей кубков из ассоциаций с 35 по 53 место
  • 25 серебряных призёров из ассоциаций с 28 по 53 место (исключая Лихтенштейн)
  • 29 бронзовых призёров из ассоциаций с 22 по 51 место (исключая Лихтенштейн)
  • 3 клуба-победителя рейтинга «Fair Play»

Второй отборочный раунд

  • 15 обладателей кубков из ассоциаций с 20 по 34 место
  • 12 серебряных призёров из ассоциаций с 16 по 27 место
  • 6 бронзовых призёров из ассоциаций с 16 по 21 место
  • 6 клубов, занявших четвёртые места в ассоциациях с 10 по 15 место
  • 3 клуба, занявшие пятые места в ассоциациях с 7 по 9 место
  • 38 победителей первого квалификационного раунда

Третий отборочный раунд

  • 3 обладателя кубков из ассоциаций, занявших места с 17 по 19
  • 6 бронзовых призёров из ассоциаций с 10 по 15 место
  • 3 клуба, занявшие четвёртые места в ассоциациях с 7 по 9 место
  • 3 клуба, занявшие пятые места в ассоциациях с 4 по 6 место
  • 3 клуба, занявшие шестые места в ассоциациях с 1 по 3 место
    • Англия и Франция вместо команд, занявших шестое и пятое места соответственно заявляют Обладателя Кубка Лиги
  • 40 победителей второго квалификационного раунда

Раунд плей-офф

  • 9 обладателей кубков из ассоциаций, занявших с 8 по 16 место
  • 3 бронзовых призёра из ассоциаций с 7 по 9 место
  • 3 клуба, занявшие четвёртые места в ассоциациях с 4 по 6 место
  • 3 клуба, занявшие пятые места в ассоциациях с 1 по 3 место
  • 29 победителей третьего квалификационного раунда
  • 15 клубов, выбывших после третьего квалификационного раунда Лиги чемпионов УЕФА

Групповой этап

  • 7 обладателей кубков из ассоциаций, занявших с 1 по 7 место
  • 31 победитель квалификационного раунда плей-офф
  • 10 клубов, выбывших после четвёртого квалификационного раунда Лиги чемпионов УЕФА
  • Победитель Лиги Европы УЕФА в 2013 квалифицировался через национальный чемпионат в Лигу чемпионов УЕФА, поэтому обладатель Кубка России начнёт своё выступление с группового этапа.

Плей-офф

  • 24 команды, занявшие первые два места в групповом этапе
  • 8 команд, занявших третьи места в групповом этапе Лиги чемпионов УЕФА

Примечание

Победитель предыдущего розыгрыша «Челси» квалифицировался в Лигу чемпионов через национальный чемпионат и тем самым освободил место в групповом этапе Лиги Европы. Из-за этого в сетке старта участников турнира произошли следующие изменения:[5]

  • обладатель кубка ассоциации с местом 7 (Россия) начал участие с группового этапа
  • обладатель кубка ассоциации с местом 16 (Кипр) начал участие с раунда плей-офф
  • обладатель кубка ассоциации с местом 19 (Чехия) начал участие с третьего квалификационного раунда
  • обладатели кубков ассоциаций с местами 33 и 34 (Ирландия и Словения) начали участие со второго квалификационного раунда

Участники

Подписи в скобках показывают, как каждая команда отобралась для своего начального раунда[1][6]:

  • ДП: Действующий победитель
  • ОК: Обладатель кубка
  • ФК: Финалист кубка
  • КЛ: Обладатель кубка лиги
  • N-й: Место в чемпионате (для отборочного турнира для еврокубков в конце сезона указано место в этом турнире)
  • ФП: Фейр-плей
  • ЛЧ: Перешёл из Лиги чемпионов
    • ГР: Команда, занявшая третье место на групповом этапе
    • П-О: Команда, проигравшая в раунде плей-офф
    • О3: Команда, проигравшая в третьем отборочном раунде
1/16 финала
Шахтёр (ЛЧ ГР) Бенфика (ЛЧ ГР) Базель (ЛЧ ГР) Порту (ЛЧ ГР)
Ювентус (ЛЧ ГР) Виктория Пльзень (ЛЧ ГР) Наполи (ЛЧ ГР) Аякс (ЛЧ ГР)
Групповой этап
Уиган Атлетик (ОК) Бордо (ОК) Динамо Загреб (ЛЧ П-О) Марибор (ЛЧ П-О)
Валенсия (5-й) Анжи (фк) Лудогорец (ЛЧ П-О) Лион (ЛЧ П-О)
Фрайбург (5-й) Пасуш ди Феррейра (ЛЧ П-О) ПСВ (ЛЧ П-О)
Лацио (ОК) ПАОК (ЛЧ П-О) Шахтёр (ЛЧ П-О)
Витория (Гимарайнш) (ОК) Легия (ЛЧ П-О) Фенербахче (ЛЧ ПО)8
Раунд плей-офф
Тоттенхэм (5-й) Динамо (Киев) (3-й) ПАОК (ЛЧ О3)4 Партизан (ЛЧ О3)
Реал Бетис (7-й)7 Днепр (4-й) Зюлте-Варегем (ЛЧ О3) Динамо Тбилиси (ЛЧ О3)
Айнтрахт (Франкфурт) (6-й) Атромитос (Афины) (3-й) Норшелланн (ЛЧ О3) Шериф (ЛЧ О3)
Фиорентина (4-й) Бешикташ (3-й) Грассхопперс (ЛЧ О3) Хабнарфьордюр (ЛЧ О3)
Брага (4-й) Генк (ОК) Зальцбург (ЛЧ О3) Скендербеу (ЛЧ О3)
Ницца (4-е) Эсбьерг (ОК) АПОЭЛ (ЛЧ О3) Нымме Калью (ЛЧ О3)
Спартак (Москва) (4-й) Санкт-Галлен (3-й) Маккаби Тель-Авив (ЛЧ О3)
АЗ (ОК) Пашинг (ОК) Эльфсборг (ЛЧ О3)
Фейеноорд (3-й) Аполлон (Лимасол) (ОК) Мольде (ЛЧ О3)
Третий отборочный раунд
Суонси Сити (КЛ)3 Сент-Этьен (КЛ) Бурсаспор (4-й) Хапоэль (Рамат-Ган) (ОК)
Севилья (9-й)7 Кубань (5-й) Брюгге (3-й) Мотеруэлл (2-й)
Штутгарт (ФК) Витесс (4-й) Раннерс (3-й) Баумит (ОК)
Удинезе (5-й) Металлург (Донецк) (5-й) Цюрих (4-й)
Эшторил-Прайя (5-й) Астерас (Триполи) (4-й) Рапид (Вена) (3-й)
Второй отборочный раунд
Рубин (6-й) Маккаби (Хайфа) (2-й) Риека (3-й) Ягодина (ОК)
Утрехт (ПО-1-й) Хапоэль (Тель-Авив) (3-й) Петролул (ОК) Црвена Звезда (2-й)
Черноморец (Одесса) (ФК) Сент-Джонстон (3-й) Пандурий (2-й) Берое (ОК)
Ксанти (7-й)4 Хайберниан (ФК) Минск (ОК) Дебрецен (ОК)
Трабзонспор (ФК) Спарта (Прага) (2-й) Шахтёр (Солигорск) (2-й) Хонка (ОК)
Стандард (ПО-1-й) Слован (Либерец) (3-й) Гётеборг (ОК) Дила (2-й)
Ольборг (5-й) Лех (2-й) Хеккен (2-й) Широки Бриег (ОК)
Тун (5-й) Шлёнск (Вроцлав) (3-й) Сеница (2-й) Дерри Сити (ОК)6
Штурм (4-й) Пяст (4-й) Тренчин (3-й) Олимпия (Любляна) (2-й)
Анортосис (2-й) Хайдук (Сплит) (ОК) Хёдд (ОК)
Омония (Никосия) (3-й) Локомотива (2-й) Стрёмсгодсет (2-й)
Первый отборочный раунд
Астра (4-й) Целе (ФК) Рейкьявик (ОК) Гленторан (ОК)
Динамо (Минск) (3-й) Жальгирис (Вильнюс) (ОК) Брейдаблик (2-й) Крузейдерс (2-й)
Мальмё (3-й) Судува (3-й) Вестманнаэйяр (3-й) Линфилд (3-й)
Жилина (ФК) Круоя (4-й) Челик (Никшич) (3-й) Женесс (Эш) (ОК)
Русенборг (3-й) Тирасполь (ОК) Рудар (Плевля) (5-й)5 Ф91 Дюделанж (2-й)
Войводина (3-й) Дачия (2-й) Младост (6-й)5 Дифферданж 03 (4-й)
Левски (2-й) Милсами (4-й) Вадуц (ОК) Пюник (ОК)
Ботев (Пловдив) (4-й)2 Карабах (2-й) Лачи (ОК) Мика (2-й)
Видеотон (2-й) Интер (Баку) (3-й) Кукеси (2-й) Гандзасар (3-й)
Гонвед (3-й) Хазар-Ленкорань (ФК) Теута (3-й) Викингур (ОК)
Интер (Турку) (2-й) Вентспилс (ОК) Хибернианс (ОК) Фуглафьёрдур (2-й)
ТПС (3-й) Сконто (2-й) Валлетта (3-й) ХБ (3-й)
Торпедо (Кутаиси) (3-й) Металлург (Лиепая) (4-й) Слима Уондерерс (4-й) УЭ Санта-Колома (ОК)
Чихура (ФК) Тетекс (ОК) Престатин Таун (ОК) Санта-Колома (2-й)
Сараево (2-й) Металлург (Скопье) (2-й) Эйрбас (2-й) Ла Фиорита (ОК)
Зриньски (9-й)1 Горизонт Турново (3-й) Бала Таун (ПО-1-й) Либертас (2-й)
Дроэда Юнайтед (2-й) Астана (ОК) Флора (ОК) Ефле (ФП)[7]
Сент-Патрикс Атлетик (3-й) Иртыш (Павлодар) (2-й) Левадия (2-й) Тромсё (ФП)[8]
Домжале (3-й) Актобе (3-й) Нарва-Транс (4-й) Мариехамн (ФП)[9]

Любопытно, что в турнире принимают участие шесть команд, которые в этом сезоне не играют в высших дивизионах своих стран. Таковыми являются: Хапоэль (Рамат-Ган) (2-й дивизион), Хёдд (2-й), Пашинг (3-й), Тетекс (2-й), Вадуц (2-й) и Уиган Атлетик (2-й).

Примечания

  Босния и Герцеговина (БИГ): «Борац (Баня-Лука)», третья команда чемпионата Боснии и Герцеговины 2012/2013, должна была стартовать с первого отборочного раунда, но не смогла получить лицензию УЕФА[10]. В результате её место было передано «Зриньски», девятой команде чемпионата, который был лучшей командой с лицензией УЕФА среди тех, кто ещё не отобрался.
  Болгария (БОЛ): ЦСКА (София), третья команда чемпионата Болгарии 2012/2013, которая должна была стартовать с первого отборочного раунда, но не смогла получить лицензию УЕФА из-за высоких финансовых задолженностей и последующего заявления о банкротстве[11]. В результате его место было передано «Ботеву», четвёртой команде чемпионата.
  Англия (АНГ): «Суонси Сити» базируется в Уэльсе, но он получил право участвовать в Лиге Европы от Англии как обладатель Кубка Футбольной лиги 2012/2013 (любые очки, которые заработает клуб, будут начислены Англии, но не Уэльсу).
  Греция (ГРЕ): ПАС (Янина), пятая команда чемпионата Греции 2012/2013, которая должна была стартовать со второго отборочного раунда, но не смогла получить лицензию УЕФА[12]. В результате её место было передано «Шкоде Ксанти», седьмой команде чемпионата, так как «Панатинаикос», шестая команда чемпионата, также не смог получить лицензию УЕФА[13].
ПАОК должен был принят участие в раунде плей-офф Лиги Европы, но, в связи с дисквалификацией Металлиста, занял его место в раунде плей-офф Лиги Чемпионов. Таким образом Маккаби автоматически проходит в групповой этап.
  Черногория (ЧЕР): «Будучност» и «Грбаль», обладатель Кубка Черногории 2012/2013 и четвёртая команда чемпионата Черногории 2012/2013, соответственно, должны были стартовать с первого отборочного раунда, но не смогли получить лицензию УЕФА[14]. В результате их места были переданы «Рудару» и «Младости», пятой и шестой команде чемпионата.
  Ирландия (ИРЛ): «Дерри Сити» базируется в Северной Ирландии, но он получил право участвовать в Лиге Европы от Ирландии, так как является обладателем Кубка Ирландии 2012 (любые очки, которые заработает клуб, будут начислены Ирландии, но не Северной Ирландии).
  Испания (ИСП): «Малага», шестая команда чемпионата Испании, должна была стартовать с раунда плей-офф, но УЕФА запретил ей участвовать в турнире из-за нарушений правил финансового фейр-плей[15]. В результате «Реал Бетис», седьмая команда чемпионата, попала в раунд плей-офф вместо третьего отборочного раунда, а место в третьем отборочном раунде было передано «Севилье», девятой команде чемпионата, после того как «Райо Вальекано», восьмая команда чемпионата, не смог получить лицензию УЕФА[16]. «Малага» подала апелляцию в Спортивный арбитражный суд, но она была отклонена[17].
  Турция (ТУР): Фенербахче и Бешикташ должны были принять участие в групповом этапе Лиги Европы, но, в связи с дисквалификацией, их места в групповой этап Лиги Европы заняли АПОЭЛ(по жребию) и Тромсё соответственно, проигравшие в раунде плей-офф[18].

Расписание

Стадия Раунд Жеребьёвка Первый матч Ответный матч
Квалификация Первый раунд 24 июня 2013 2-4 июля 2013 9-11 июля 2013
Второй раунд 16-18 июля 2013 25 июля 2013
Третий раунд 19 июля 2013 1 августа 2013 8 августа 2013
Плей-офф Раунд Плей-офф 9 августа 2013 22 августа 2013 29 августа 2013
Групповая стадия Тур 1 30 августа 2013 19 сентября 2013
Тур 2 3 октября 2013
Тур 3 24 октября 2013
Тур 4 7 ноября 2013
Тур 5 28 ноября 2013
Тур 6 12 декабря 2013
Плей-офф 1/16 финала 16 декабря 2013 20 февраля 2014 27 февраля 2014
1/8 финала 13 марта 2014 20 марта 2014
Четвертьфиналы 21 марта 2014 3 апреля 2014 10 апреля 2014
Полуфиналы 11 апреля 2014 24 апреля 2014 1 мая 2014
Финал 14 мая 2014 на Ювентус Стэдиум, Турин

Квалификация

Первый квалификационный раунд

В первом квалификационном раунде участвуют 76 команд.
Первые матчи прошли 24 июля, ответные 911 июля 2013 года.

Команда 1   Итог   Команда 2 1-й матч 2-й матч
Викингур 2:1 Интер Турку 1:1 1:0
Жальгирис 4:3 Сент-Патрикс Атлетик 2:2 2:1
Эйрбас 1:1 (гв.) Вентспилс 1:1 0:0
Нарва-Транс 1:8 Ефле 0:3 1:5
Рейкьявик 3:0 Гленторан 0:0 3:0
Чихура 1:1 (гв.) Вадуц 0:0 1:1
Милсами 1:0 Ф91 Дюделанж 1:0 0:0
Металлург Скопье 0:2 Карабах 0:1 0:1
Видеотон 2:2 (гв.) Младост 2:1 0:1
Флора 1:1 (гв.) Кукеси 1:1 0:0
Тетекс 1:2 Пюник 1:1 0:1
Теута 3:3 (гв.) Дачия 3:1 0:2
Сараево 3:1 Либертас 1:0 2:1
Слима Уондерерс 1:2 Хазар-Ленкорань 1:1 0:1
Левски 0:2 Иртыш 0:0 0:2
Хибернианс 3:7 Войводина 1:4 2:3
Астана 0:6 Ботев 0:1 0:5
Унио Эспортива Санта-Колома 1:4 Зриньски 1:3 0:1
Домжале 0:3 Астра 0:1 0:2
Рудар 2:1 Мика 1:0 1:1
Брейдаблик 4:0 Санта-Колома 4:0 0:0
Дроэда Юнайтед 0:2 Мальмё 0:0 0:2
Интер Баку 3:1 Мариехамн 1:1 2:0
Фуглафьёрдур 0:5 Линфилд 0:2 0:3
Престатин Таун 3:3 (п. 4:3) Металлург Лиепая 1:2 2:1
Тромсё 3:2 Целе 1:2 2:0
Тирасполь 1:1 (п. 2:4) Сконто 0:1 1:0
Крузейдерс 3:9 Русенборг 1:2 2:7
Вестманнаэйяр 2:1 ХБ Торсхавн 1:1 1:0
Женесс 3:2 ТПС 2:0 1:2
Бала Таун 2:3 Левадия 1:0 1:3
Круоия 0:8 Динамо Минск 0:3 0:5
Ла Фиорита 0:4 Валетта 0:3 0:1
Лачи 1:3 Дифферданж 03 0:1 1:2
Гандзасар 2:4 Актобе 1:2 1:2
Челик 1:13 Гонвед 1:4 0:9
Торпедо 3:6 Жилина 0:3 3:3
Судува 4:4 (п. 4:5) Горизонт Турново 2:2 2:2

Второй квалификационный раунд

Во втором квалификационном раунде участвуют 80 команд. К 42-м командам, начинающим выступления с этого раунда, присоединятся 38 победителей первого квалификационного раунда.

Первые матчи прошли 1618 июля, ответные — 25 июля 2013 года.

Команда 1   Итог   Команда 2 1-й матч 2-й матч
Спарта 2:3 Хеккен 2:2 0:1
Кукеси 3:2 Сараево 3:2 0:0
Тун 5:1 Чихура 2:0 3:1
Ксанти 2:2 (дв) Линфилд 0:1 2:1
Хёдд 1:2 Актобе 1:0 0:2
Дила 3:0 Ольборг 3:0 0:0
Маккаби Хайфа 10:0 Хазар-Ленкорань 2:0 8:0
Хайдук 3:2 Горизонт Турново 2:1 1:1
Вентспилс 5:1 Женесс 1:0 4:1
Астра 3:2 Омония 1:1 2:1
Сконто 2:2 (гв.) Слован 2:1 0:1
Левадия 0:4 Пандурий 0:0 0:4
Шлёнск 6:2 Рудар 4:0 2:2
Мальмё 9:0 Хайберниан 2:0 7:0
Ягодина 2:4 Рубин 2:3 0:1
Стрёмсгодсет 5:2 Дебрецен 2:2 3:0
Петролул 7:0 Викингур 3:0 4:0
Риека 8:0 Престатин Таун 5:0 3:0
Жальгирис 3:1 Пюник 2:0 1:1
Берое 3:6 Хапоэль Тель-Авив 1:4 2:2
Хонка 2:5 Лех 1:3 1:2
Црвена Звезда 2:0 Вестманнаэйяр 2:0 0:0
Шахтёр 2:2 (п. 2:4) Милсами 1:1 1:1
Войводина 5:1 Гонвед 2:0 3:1
Олимпия 3:3 (гв.) Жилина 3:1 0:2
Тромсё 2:1 Интер Баку 2:0 0:1
Черноморец 3:2 Дачия 2:0 1:2
Гётеборг 1:2 Тренчин 0:0 1:2
Динамо 4:4 (гв.) Локомотива 1:2 3:2
Рейкьявик 2:6 Стандард 1:3 1:3
Зриньски 1:3 Ботев 1:1 0:2
Карабах 4:3 (дв) Пяст 2:1 2:2
Русенборг 1:2 Сент-Джонстон 0:1 1:1
Трабзонспор 7:2 Дерри Сити 4:2 3:0
Валетта 1:3 Минск 1:1 0:2
Младост 3:2 Сеница 2:2 1:0
Анортосис 3:4 Ефле 3:0 0:4
Брейдаблик 1:0 Штурм 0:0 1:0
Иртыш 3:4 Широки Бриег 3:2 0:2
Дифферданж 03 5:4 Утрехт 2:1 3:3

Третий квалификационный раунд

В третьем квалификационном раунде участвуют 58 команд. К 18 командам, стартующим с этого раунда присоединятся 40 победителей второго квалификационного раунда.
Жеребьёвка состоялась 19 июля 2013 года. Первые матчи пройдут 1 августа, ответные 8 августа 2013 года.

Команда 1   Итог   Команда 2 1-й матч 2-й матч
Черноморец 3:1 Црвена Звезда 3:1 0:0
Суонси Сити 4:0 Мальмё 4:0 0:0
Севилья 9:1 Младост 3:0 6:1
Сент-Этьен 6:0 Милсами 3:0 3:0
Широки Бриег 1:7 Удинезе 1:3 0:4
Петролул 3:2 Витесс 1:1 2:1
Хайдук 0:2 Дила 0:1 0:1
Баумит 5:2 Стрёмсгодсет 2:1 3:1
Вентспилс 0:3 Маккаби Хайфа 0:0 0:3
Слован 4:2 Цюрих 2:1 2:1
Кукеси 2:1 Металлург (Донецк) 2:0 0:1
Карабах 3:0 Ефле 1:0 2:0
Динамо 0:1 Трабзонспор 0:1 0:0
Актобе 1:1 (п. 2:1) Брейдаблик 1:0 0:1
Пандурий 3:2 Хапоэль Тель-Авив 1:1 2:1
Риека 3:2 Жилина 2:1 1:1
Шлёнск 4:3 Брюгге 1:0 3:3
Раннерс 1:4 Рубин 1:2 0:2
Тромсё 1:1 (п. 4:3) Дифферданж 03 1:0 0:1
Астерас (Триполи) 2:4 Рапид (Вена) 1:1 1:3
Тренчин 3:5 Астра 1:3 2:2
Жальгирис 2:2 (гв.) Лех 1:0 1:2
Мотеруэлл 0:3 Кубань 0:2 0:1
Ботев 1:1 (гв.) Штутгарт 1:1 0:0
Эшторил-Прайя 1:0 Хапоэль (Рамат-Ган) 0:0 1:0
Войводина 5:2 Бурсаспор 2:2 3:0
Ксанти 2:4 Стандард 1:2 1:2
Хеккен 1:3 Тун 1:2 0:1
Минск 1:1 (п. 3:2) Сент-Джонстон 0:1 1:0

Раунд плей-офф

Первые матчи прошли 22 августа, ответные 29 августа 2013 года. Жеребьёвка состоялась 9 августа.

Команда 1   Итог   Команда 2 1-й матч 2-й матч
Кубань 3:1 Фейеноорд 1:0 2:1
Зюлте-Варегем 3:2 АПОЭЛ 1:1 2:1
Рапид (Вена) 4:0 Дила 1:0 3:0
Тромсё 2:3 Бешикташ 2:1 0:2
Пандурий 2:1 (дв) Брага 0:1 2:0
Аполлон 2:1 Ницца 2:0 0:1
Актобе 3:8 Динамо (Киев) 2:3 1:5
Суонси Сити 6:3 Петролул 5:1 1:2
Атромитос (Афины) 3:3 (г. в.) АЗ 1:3 2:0
Хабнарфьордюр 2:7 Генк 0:2 2:5
Эльфсборг 2:1 Норшелланн 1:1 1:0
Севилья 9:1 Шлёнск (Вроцлав) 4:1 5:0
Ред Булл Зальцбург 7:0 Жальгирис (Вильнюс) 5:0 2:0
Карабах 1:4 Айнтрахт (Франкфурт) 0:2 1:2
Минск 1:5 Стандард 0:2 1:3
Баумит 1:8 Реал Бетис 1:2 0:6
Риека 4:3 Штутгарт 2:1 2:2
Черноморец 1:1 (п. 7:6) Скендербеу 1:0 0:1
Маккаби Тель-Авив ПАОК отменён*
Санкт-Галлен 5:3 Спартак (Москва) 1:1 4:2
Мольде 0:5 Рубин 0:2 0:3
Войводина 2:3 Шериф 1:1 1:2
Кукеси 1:5 Трабзонспор 0:2 1:3
Эсбьерг 5:3 Сент-Этьен 4:3 1:0
Грассхоппер 2:2 (г. в.) Фиорентина 1:2 1:0
Маккаби (Хайфа) 3:1 Астра 2:0 1:1
Удинезе 2:4 Слован (Либерец) 1:3 1:1
Динамо Тбилиси 0:8 Тоттенхэм Хотспур 0:5 0:3
Эшторил-Прая 4:1 Пашинг 2:0 2:1
Нымме Калью 1:5 Днепр 1:3 0:2
Партизан 1:3 Тун 1:0 0:3

* 4 августа 2013 года «Металлист» Харьков был дисквалифицирован УЕФА из-за участия в договорных матчах. УЕФА решил заменить «Металлист» в плей-офф Лиги чемпионов клубом ПАОК, который был побеждён «Металлистом» в третьем квалификационном раунде Лиги чемпионов. Таким образом, «Маккаби» Тель-Авив, противник ПАОК в Лиге Европы, квалифицировался непосредственно в групповой этап.

Групповой этап

Группа A

# Клуб 1 2 3 4 И В Н П М ± Очки
1 Валенсия ~ 0:3 1:1 5:1 6 4 1 1 12-7 +5 13
2 Суонси Сити 0:1 ~ 1:1 1:0 6 2 2 2 6-4 +2 8
3 Кубань 0:2 1:1 ~ 4:0 6 1 3 2 7-7 0 6
4 Санкт-Галлен 2:3 1:0 2:0 ~ 6 2 0 4 6-13 -7 6

Группа B

# Клуб 1 2 3 4 И В Н П М ± Очки
1 Лудогорец ~ 1:1 2:0 3:0 6 5 1 0 11-2 +9 16
2 Черноморец 0:1 ~ 0:2 2:1 6 3 1 2 6-6 0 10
3 ПСВ 0:2 0:1 ~ 2:0 6 2 1 3 4-5 -1 7
4 Динамо (Загреб) 1:2 1:2 0:0 ~ 6 0 1 5 3-11 -8 1

Группа C

# Клуб 1 2 3 4 И В Н П М ± Очки
1 Ред Булл (Зальцбург) ~ 3:0 4:0 2:1 6 6 0 0 15-3 +12 18
2 Эсбьерг 1:2 ~ 1:0 2:1 6 4 0 2 8-8 0 12
3 Эльфсборг 0:1 1:2 ~ 1:1 6 1 1 4 5-10 -5 4
4 Стандард (Льеж) 1:3 1:2 1:3 ~ 6 0 1 5 6-13 -7 1

Группа D

# Клуб 1 2 3 4 И В Н П М ± Очки
1 Рубин ~ 1:1 4:0 1:0 6 4 2 0 14-4 +10 14
2 Марибор 2:5 ~ 0:1 2:1 6 2 1 3 9-12 -3 7
3 Зюлте-Варегем 0:2 1:3 ~ 0:0 6 2 1 3 4-10 -6 7
4 Уиган Атлетик 1:1 3:1 1:2 ~ 6 1 2 3 6-7 -1 5

Группа E

# Клуб 1 2 3 4 И В Н П М ± Очки
1 Фиорентина ~ 2:1 3:0 3:0 6 5 1 0 12-3 +9 16
2 Днепр 1:2 ~ 2:0 4:1 6 4 0 2 11-5 +6 12
3 Пасуш де Феррейра 0:0 0:2 ~ 1:1 6 0 3 3 1-8 -7 3
4 Пандурий 1:2 0:1 0:0 ~ 6 0 2 4 3-11 -8 2

Группа F

# Клуб 1 2 3 4 И В Н П М ± Очки
1 Айнтрахт (Франкфурт) ~ 2:0 2:0 3:0 6 5 0 1 13-4 +9 15
2 Маккаби (Тель-Авив) 4:2 ~ 0:0 1:0 6 3 2 1 7-5 +2 11
3 АПОЭЛ 0:3 0:0 ~ 2:1 6 1 2 3 3-8 -5 5
4 Бордо 0:1 1:2 2:1 ~ 6 1 0 5 4-10 -6 3

Группа G

# Клуб 1 2 3 4 И В Н П М ± Очки
1 Генк ~ 3:1 1:1 2:1 6 4 2 0 10-5 +5 14
2 Динамо (Киев) 0:1 ~ 3:1 3:0 6 3 1 2 11-7 +4 10
3 Рапид (Вена) 2:2 2:2 ~ 2:1 6 1 3 2 8-10 -2 6
4 Тун 0:1 0:2 1:0 ~ 6 1 0 5 3-10 -7 3

Группа H

# Клуб 1 2 3 4 И В Н П М ± Очки
1 Севилья ~ 1:1 2:0 1:1 6 3 3 0 9-4 +5 12
2 Слован (Либерец) 1:1 ~ 1:2 2:1 6 2 3 1 9-8 +1 9
3 Фрайбург 0:2 2:2 ~ 1:1 6 1 3 2 5-8 -3 6
4 Эшторил-Прая 1:2 1:2 0:0 ~ 6 0 3 3 5-8 -3 3

Группа I

# Клуб 1 2 3 4 И В Н П М ± Очки
1 Олимпик (Лион) ~ 1:0 1:1 1:0 6 3 3 0 6-3 +3 12
2 Реал Бетис 0:0 ~ 1:0 0:0 6 2 3 1 3-2 +1 9
3 Витория (Гимарайнш) 1:2 0:1 ~ 4:0 6 1 2 3 6-5 +1 5
4 Риека 1:1 1:1 0:0 ~ 6 0 4 2 2-7 -5 4

Группа J

# Клуб 1 2 3 4 И В Н П М ± Очки
1 Трабзонспор ~ 3:3 4:2 2:0 6 4 2 0 13-6 +7 14
2 Лацио 0:0 ~ 2:1 1:0 6 3 3 0 8-4 +4 12
3 Аполлон 1:2 0:0 ~ 0:2 6 1 1 4 5-10 -5 4
4 Легия 0:2 0:2 0:1 ~ 6 1 0 5 2-8 -6 3

Группа K

# Клуб 1 2 3 4 И В Н П М ± Очки
1 Тоттенхэм Хотспур ~ 4:1 2:1 3:0 6 6 0 0 15-2 +13 18
2 Анжи 0:2 ~ 1:1 1:0 6 2 2 2 4-7 -3 8
3 Шериф 0:2 0:0 ~ 2:0 6 1 3 2 5-6 -1 6
4 Тромсё 0:2 0:1 1:1 ~ 6 0 1 5 1-10 -9 1

Группа L

# Клуб 1 2 3 4 И В Н П М ± Очки
1 АЗ ~ 1:1 2:0 1:0 6 3 3 0 8-4 +4 12
2 ПАОК 2:2 ~ 3:2 2:1 6 3 3 0 10-6 +4 12
3 Маккаби (Хайфа) 0:1 0:0 ~ 2:1 6 1 2 3 6-9 -3 5
4 Шахтёр (Караганда) 1:1 0:2 2:2 ~ 6 0 2 4 5-10 -5 2

Плей-офф

Сетка турнира

1/16 финала   1/8 финала   1/4 финала   1/2 финала   Финал
  Порту 2 3 5  
  Айнтрахт Ф. 2 3 5       Порту 1 2 3  
  Суонси Сити 0 1 1     Наполи 0 2 2  
  Наполи 0 3 3         Порту 1 1 2  
  Марибор 2 1 3         Севилья 0 4 4  
  Севилья 2 2 4       Севилья 0 2 2(4)
  Реал Бетис 1 2 3     Реал Бетис 2 0 2(3)  
  Рубин 1 0 1         Севилья 2 1 3  
  Маккаби 0 0 0         Валенсия 0 3 3  
  Базель 0 3 3       Базель 0 2 2  
  Аякс 0 1 1     Ред Булл 0 1 1  
  Ред Булл 3 3 6         Базель 3 0 3
  Лацио 0 3 3         Валенсия 0 5 5  
  Лудогорец 1 3 4       Лудогорец 0 0 0
  Динамо (Киев) 0 0 0     Валенсия 3 1 4  
  Валенсия 2 0 2         Севилья 0(4)
  Слован (Либерец) 0 1 1         Бенфика 0(2)
  АЗ 1 1 2       АЗ 1 0 1  
  Анжи 0 2 2     Анжи 0 0 0  
  Генк 0 0 0         АЗ 0 0 0  
  Днепр 1 1 2         Бенфика 1 2 3  
  Тоттенхэм 0 3 3       Тоттенхэм 1 2 3
  ПАОК 0 0 0     Бенфика 3 2 5  
  Бенфика 1 3 4         Бенфика 2 0 2
  Черноморец 0 0 0         Ювентус 1 0 1  
  Олимпик (Лион) 0 1 1       Олимпик (Лион) 4 1 5  
  Виктория 1 2 3     Виктория 1 2 3  
  Шахтёр (Донецк) 1 1 2         Олимпик (Лион) 0 1 1
  Ювентус 2 2 4         Ювентус 1 2 3  
  Трабзонспор 0 0 0       Ювентус 1 1 2
  Эсбьерг 1 1 2     Фиорентина 1 0 1  
  Фиорентина 3 1 4  


1/16 финала

Первые матчи прошли 20 февраля, ответные 27 февраля.

Команда 1   Итог   Команда 2 1-й матч 2-й матч
Днепр 2:3 Тоттенхэм Хотспур 1:0 1:3
Реал Бетис 3:1 Рубин 1:1 2:0
Суонси Сити 1:3 Наполи 0:0 1:3
Ювентус 4:0 Трабзонспор 2:0 2:0
Марибор 3:4 Севилья 2:2 1:2
Виктория 3:2 Шахтёр (Донецк) 1:1 2:1
Черноморец 0:1 Олимпик (Лион) 0:0 0:1
Лацио 3:4 Лудогорец 0:1 3:3
Эсбьерг 2:4 Фиорентина 1:3 1:1
Аякс 1:6 Ред Булл 0:3 1:3
Маккаби (Тель-Авив) 0:3 Базель 0:0 0:3
Порту (гв.)5:5 Айнтрахт (Франкфурт) 2:2 3:3
Анжи 2:0 Генк 0:0 2:0
Динамо (Киев) 0:2 Валенсия 0:2 0:0
ПАОК 0:4 Бенфика 0:1 0:3
Слован (Либерец) 1:2 АЗ 0:1 1:1

1/8 финала

Первые матчи прошли 13 марта, ответные 20 марта.

Команда 1   Итог   Команда 2 1-й матч 2-й матч
АЗ 1:0 Анжи 1:0 0:0
Лудогорец 0:4 Валенсия 0:3 0:1
Порту 3:2 Наполи 1:0 2:2
Олимпик (Лион) 5:3 Виктория 4:1 1:2
Севилья 2:2 (пен.) Реал Бетис 0:2 2:0 (д.в.)
Тоттенхэм Хотспур 3:5 Бенфика 1:3 2:2
Базель 2:1 Ред Булл 0:0 2:1
Ювентус 2:1 Фиорентина 1:1 1:0

1/4 финала

Первые матчи прошли 3 апреля, а ответные — 10 апреля.

Команда 1   Итог   Команда 2 1-й матч 2-й матч
АЗ 0:3 Бенфика 0:1 0:2
Олимпик (Лион) 1:3 Ювентус 0:1 1:2
Базель 3:5 (дв.) Валенсия 3:0 0:5
Порту 2:4 Севилья 1:0 1:4

1/2 финала

Первые матчи пройдут 24 апреля, ответные — 1 мая.

Команда 1   Итог   Команда 2 1-й матч 2-й матч
Севилья (гв.)3:3 Валенсия 2:0
1:3
Бенфика 2:1 Ювентус 2:1
0:0

Финал

Финальный матч состоялся 14 мая 2014 года на «Ювентус Стэдиум» в Турине, Италия.

14 мая 2014
20:45 UTC+0
Севилья 0:0 Бенфика
  Пенальти  
Бакка (1:1)</br> Мбиа (2:1)</br> Коке (3:1)</br> Гамейро (4:2) 4:2 Лима (0:1)</br> Кардосо (1:1)</br> Родриго (2:1) </br> Луизао (3:2)

Лучшие бомбардиры

Основной турнир

# Игрок Команда Минуты
1 Хонатан Сориано Ред Булл (Зальцбург) 565' 8
2 Па́ко Алька́сер Валенсия 626' 7
3 Роман Безьяк Лудогорец 576' 6
4-6 Джермейн Дефо Тоттенхэм Хотспур 360' 5
Кевин Гамейро Севилья 589' 5
Олджан Адын Трабзонспор 720' 5

Квалификация и раунд плей-офф

# Игрок Команда Минуты
1 Пауло Энрике Трабзонспор 518' 7
2-4 Георге Грозав Петролул 385' 6
Омар Эр Рафик Дифферданж 03 568' 6
Рубен Райо Маккаби (Хайфа) 389' 6 (1)
5-9 Леон Бенко Риека 422' 5
Марку Пайшау Шлёнск 432' 5
Рейнальдо Карабах 535' 5
Омер Дамари Хапоэль (Тель-Авив) 321' 5 (2)
Алексей Антонов Черноморец 516' 3 (1)

См. также

Напишите отзыв о статье "Лига Европы УЕФА 2013/2014"

Примечания

  1. 1 2 [ru.uefa.com/news/newsid=1961924.html Список участников сезона 2013/2014]. UEFA.com.
  2. [www.guardian.co.uk/football/blog/2013/may/23/gibraltar-uefa-football Gibraltar set to be new kids on the Rock as Uefa votes on its future]. The Guardian (23 мая 2013). [www.webcitation.org/6I06jEeuP Архивировано из первоисточника 10 июля 2013].
  3. [www.insidefutbol.com/2013/05/24/uefa-welcome-gibraltar-to-europes-football-family-as-54th-member/87106/ UEFA Welcome Gibraltar To Europe’s Football Family As 54th Member]. insidefutbol.com (24 мая 2013). [www.webcitation.org/6I06kNt3k Архивировано из первоисточника 10 июля 2013].
  4. [ru.uefa.com/memberassociations/uefarankings/country/season=2012/index.html Country coefficients 2011/12]. UEFA.com.
  5. 1 2 [web.archive.org/web/20140407032743/www.uefa.com/uefaeuropaleague/season=2014/accesslist/index.html Схема отбора в Лигу Европы УЕФА-2013/14]. UEFA.com.
  6. [kassiesa.home.xs4all.nl/bert/uefa/history/qual2013.html Qualification for European Cup Football 2013/2014]. Bert Kassies.
  7. [svenskfotboll.se/cuper-och-serier/arkiv/cuper-serier/2013/05/europaspel-for-gefle/ Europaspel för Gefle] (суахили). Svenska Fotbollförbundet (12 мая 2013). [www.webcitation.org/6I06na4MN Архивировано из первоисточника 10 июля 2013].
  8. [www.fotball.no/nff/NFF-nyheter/2013/Norge-far-Europa-League-plass/ Norge får ekstra Europa League-plass] (норв.). Norges Fotballforbund (8 мая 2013). [www.webcitation.org/6I06of3vR Архивировано из первоисточника 10 июля 2013].
  9. [www.palloliitto.fi/uutiset/suomen-palloliitto/ifk-mariehamn-eurokentille IFK Mariehamn eurokentille] (fn). Suomen Palloliitto (13 мая 2013). [www.webcitation.org/6I06qP72e Архивировано из первоисточника 10 июля 2013].
  10. [sportsport.ba/bh_fudbal/sluzbeno-zrinjski-u-evropi/105980 Službeno: Zrinjski u Evropi!]. sportsport.ba (27 мая 2013). [www.webcitation.org/6I06rSFQw Архивировано из первоисточника 10 июля 2013].
  11. [sports.yahoo.com/news/soccer-stoichkovs-cska-sofia-declare-bankruptcy-seek-merger-211543249.html Soccer-Stoichkov's CSKA Sofia declare bankruptcy, seek merger]. Reuters (22 июня 2013). [www.webcitation.org/6I06sX1UU Архивировано из первоисточника 10 июля 2013].
  12. [uk.eurosport.yahoo.com/news/football-greek-side-pas-giannina-denied-licence-play-082822342.html Europa League - Greek side PAS Giannina denied licence to play in Europe]. uk.eurosport.yahoo.com (21 июня 2013). [www.webcitation.org/6I06tRRMa Архивировано из первоисточника 10 июля 2013].
  13. [www.uefa.com/uefa/disciplinary/news/newsid=1967500.html Decisions on PAS Giannina and Panathinaikos]. UEFA.com (27 июня 2013). [www.webcitation.org/6I06uWW8J Архивировано из первоисточника 10 июля 2013].
  14. [fscg.co.me/201306033065/Vijesti-Savez/saoptenje-komisije-za-albe-fscg-03062013.html Saopštenje Komisije za žalbe za licenciranje FSCG - 03.06.2013.]. fscg.co.me (3 июня 2013). [www.webcitation.org/6I06vBx4l Архивировано из первоисточника 10 июля 2013].
  15. [www.uefa.com/uefa/footballfirst/protectingthegame/financialfairplay/news/newsid=1908817.html CFCB adjudicatory chamber decisions]. UEFA.com (21 декабря 2012). [www.webcitation.org/6I06vzFkt Архивировано из первоисточника 10 июля 2013].
  16. [www.marca.com/2013/05/22/futbol/equipos/rayo/1369208299.html La RFEF desestima el recurso del Rayo para jugar en Europa]. marca.com (22 мая 2013). [www.webcitation.org/6I06weJ2Y Архивировано из первоисточника 10 июля 2013].
  17. [www.uefa.com/uefa/footballfirst/matchorganisation/disciplinary/news/newsid=1962518.html UEFA welcomes CAS decision on Málaga]. UEFA.com (11 июня 2013). [www.webcitation.org/6I06ygLFG Архивировано из первоисточника 10 июля 2013].
  18. [www.ua-football.com/foreign/europa_league/521f565e.html «Фенербахче» в Лиге Европы заменит одна из команд, вылетевших на стадии плей-офф — UA-Футбол]

Ссылки

  • [ru.uefa.com/uefaeuropaleague/final/index.html Официальный сайт турнира]
  • [janews.ru/futbol/liga-evropy Обзоры матчей Лиги Европы 2014]

Отрывок, характеризующий Лига Европы УЕФА 2013/2014

– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.
Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.
Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“
Так думал князь Андрей, слушая толки, и очнулся только тогда, когда Паулучи позвал его и все уже расходились.
На другой день на смотру государь спросил у князя Андрея, где он желает служить, и князь Андрей навеки потерял себя в придворном мире, не попросив остаться при особе государя, а попросив позволения служить в армии.


Ростов перед открытием кампании получил письмо от родителей, в котором, кратко извещая его о болезни Наташи и о разрыве с князем Андреем (разрыв этот объясняли ему отказом Наташи), они опять просили его выйти в отставку и приехать домой. Николай, получив это письмо, и не попытался проситься в отпуск или отставку, а написал родителям, что очень жалеет о болезни и разрыве Наташи с ее женихом и что он сделает все возможное для того, чтобы исполнить их желание. Соне он писал отдельно.
«Обожаемый друг души моей, – писал он. – Ничто, кроме чести, не могло бы удержать меня от возвращения в деревню. Но теперь, перед открытием кампании, я бы счел себя бесчестным не только перед всеми товарищами, но и перед самим собою, ежели бы я предпочел свое счастие своему долгу и любви к отечеству. Но это последняя разлука. Верь, что тотчас после войны, ежели я буду жив и все любим тобою, я брошу все и прилечу к тебе, чтобы прижать тебя уже навсегда к моей пламенной груди».
Действительно, только открытие кампании задержало Ростова и помешало ему приехать – как он обещал – и жениться на Соне. Отрадненская осень с охотой и зима со святками и с любовью Сони открыли ему перспективу тихих дворянских радостей и спокойствия, которых он не знал прежде и которые теперь манили его к себе. «Славная жена, дети, добрая стая гончих, лихие десять – двенадцать свор борзых, хозяйство, соседи, служба по выборам! – думал он. Но теперь была кампания, и надо было оставаться в полку. А так как это надо было, то Николай Ростов, по своему характеру, был доволен и той жизнью, которую он вел в полку, и сумел сделать себе эту жизнь приятною.
Приехав из отпуска, радостно встреченный товарищами, Николай был посылал за ремонтом и из Малороссии привел отличных лошадей, которые радовали его и заслужили ему похвалы от начальства. В отсутствие его он был произведен в ротмистры, и когда полк был поставлен на военное положение с увеличенным комплектом, он опять получил свой прежний эскадрон.
Началась кампания, полк был двинут в Польшу, выдавалось двойное жалованье, прибыли новые офицеры, новые люди, лошади; и, главное, распространилось то возбужденно веселое настроение, которое сопутствует началу войны; и Ростов, сознавая свое выгодное положение в полку, весь предался удовольствиям и интересам военной службы, хотя и знал, что рано или поздно придется их покинуть.
Войска отступали от Вильны по разным сложным государственным, политическим и тактическим причинам. Каждый шаг отступления сопровождался сложной игрой интересов, умозаключений и страстей в главном штабе. Для гусар же Павлоградского полка весь этот отступательный поход, в лучшую пору лета, с достаточным продовольствием, был самым простым и веселым делом. Унывать, беспокоиться и интриговать могли в главной квартире, а в глубокой армии и не спрашивали себя, куда, зачем идут. Если жалели, что отступают, то только потому, что надо было выходить из обжитой квартиры, от хорошенькой панны. Ежели и приходило кому нибудь в голову, что дела плохи, то, как следует хорошему военному человеку, тот, кому это приходило в голову, старался быть весел и не думать об общем ходе дел, а думать о своем ближайшем деле. Сначала весело стояли подле Вильны, заводя знакомства с польскими помещиками и ожидая и отбывая смотры государя и других высших командиров. Потом пришел приказ отступить к Свенцянам и истреблять провиант, который нельзя было увезти. Свенцяны памятны были гусарам только потому, что это был пьяный лагерь, как прозвала вся армия стоянку у Свенцян, и потому, что в Свенцянах много было жалоб на войска за то, что они, воспользовавшись приказанием отбирать провиант, в числе провианта забирали и лошадей, и экипажи, и ковры у польских панов. Ростов помнил Свенцяны потому, что он в первый день вступления в это местечко сменил вахмистра и не мог справиться с перепившимися всеми людьми эскадрона, которые без его ведома увезли пять бочек старого пива. От Свенцян отступали дальше и дальше до Дриссы, и опять отступили от Дриссы, уже приближаясь к русским границам.
13 го июля павлоградцам в первый раз пришлось быть в серьезном деле.
12 го июля в ночь, накануне дела, была сильная буря с дождем и грозой. Лето 1812 года вообще было замечательно бурями.
Павлоградские два эскадрона стояли биваками, среди выбитого дотла скотом и лошадьми, уже выколосившегося ржаного поля. Дождь лил ливмя, и Ростов с покровительствуемым им молодым офицером Ильиным сидел под огороженным на скорую руку шалашиком. Офицер их полка, с длинными усами, продолжавшимися от щек, ездивший в штаб и застигнутый дождем, зашел к Ростову.
– Я, граф, из штаба. Слышали подвиг Раевского? – И офицер рассказал подробности Салтановского сражения, слышанные им в штабе.
Ростов, пожимаясь шеей, за которую затекала вода, курил трубку и слушал невнимательно, изредка поглядывая на молодого офицера Ильина, который жался около него. Офицер этот, шестнадцатилетний мальчик, недавно поступивший в полк, был теперь в отношении к Николаю тем, чем был Николай в отношении к Денисову семь лет тому назад. Ильин старался во всем подражать Ростову и, как женщина, был влюблен в него.
Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.
– Однако мочи нет, – сказал Ильин, замечавший, что Ростову не нравится разговор Здржинского. – И чулки, и рубашка, и под меня подтекло. Пойду искать приюта. Кажется, дождик полегче. – Ильин вышел, и Здржинский уехал.
Через пять минут Ильин, шлепая по грязи, прибежал к шалашу.
– Ура! Ростов, идем скорее. Нашел! Вот тут шагов двести корчма, уж туда забрались наши. Хоть посушимся, и Марья Генриховна там.
Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.


В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.


В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.


Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.


Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.


В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
Господи боже наш, в него же веруем и на него же уповаем, не посрами нас от чаяния милости твоея и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут; и да уведят все страны, яко имя тебе господь, и мы людие твои. Яви нам, господи, ныне милость твою и спасение твое даждь нам; возвесели сердце рабов твоих о милости твоей; порази враги наши, и сокруши их под ноги верных твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
В том состоянии раскрытости душевной, в котором находилась Наташа, эта молитва сильно подействовала на нее. Она слушала каждое слово о победе Моисея на Амалика, и Гедеона на Мадиама, и Давида на Голиафа, и о разорении Иерусалима твоего и просила бога с той нежностью и размягченностью, которою было переполнено ее сердце; но не понимала хорошенько, о чем она просила бога в этой молитве. Она всей душой участвовала в прошении о духе правом, об укреплении сердца верою, надеждою и о воодушевлении их любовью. Но она не могла молиться о попрании под ноги врагов своих, когда она за несколько минут перед этим только желала иметь их больше, чтобы любить их, молиться за них. Но она тоже не могла сомневаться в правоте читаемой колено преклонной молитвы. Она ощущала в душе своей благоговейный и трепетный ужас перед наказанием, постигшим людей за их грехи, и в особенности за свои грехи, и просила бога о том, чтобы он простил их всех и ее и дал бы им всем и ей спокойствия и счастия в жизни. И ей казалось, что бог слышит ее молитву.


С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что то новое, – вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? – который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Слышал ли он, и сам ли вел ничтожные разговоры, читал ли он, или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался, как прежде; не спрашивал себя, из чего хлопочут люди, когда все так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее в последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить. Какая бы мерзость житейская ни представлялась ему, он говорил себе:
«Ну и пускай такой то обокрал государство и царя, а государство и царь воздают ему почести; а она вчера улыбнулась мне и просила приехать, и я люблю ее, и никто никогда не узнает этого», – думал он.
Пьер все так же ездил в общество, так же много пил и вел ту же праздную и рассеянную жизнь, потому что, кроме тех часов, которые он проводил у Ростовых, надо было проводить и остальное время, и привычки и знакомства, сделанные им в Москве, непреодолимо влекли его к той жизни, которая захватила его. Но в последнее время, когда с театра войны приходили все более и более тревожные слухи и когда здоровье Наташи стало поправляться и она перестала возбуждать в нем прежнее чувство бережливой жалости, им стало овладевать более и более непонятное для него беспокойство. Он чувствовал, что то положение, в котором он находился, не могло продолжаться долго, что наступает катастрофа, долженствующая изменить всю его жизнь, и с нетерпением отыскивал во всем признаки этой приближающейся катастрофы. Пьеру было открыто одним из братьев масонов следующее, выведенное из Апокалипсиса Иоанна Богослова, пророчество относительно Наполеона.
В Апокалипсисе, главе тринадцатой, стихе восемнадцатом сказано: «Зде мудрость есть; иже имать ум да почтет число зверино: число бо человеческо есть и число его шестьсот шестьдесят шесть».
И той же главы в стихе пятом: «И даны быта ему уста глаголюща велика и хульна; и дана бысть ему область творити месяц четыре – десять два».
Французские буквы, подобно еврейскому число изображению, по которому первыми десятью буквами означаются единицы, а прочими десятки, имеют следующее значение:
a b c d e f g h i k.. l..m..n..o..p..q..r..s..t.. u…v w.. x.. y.. z
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100 110 120 130 140 150 160
Написав по этой азбуке цифрами слова L'empereur Napoleon [император Наполеон], выходит, что сумма этих чисел равна 666 ти и что поэтому Наполеон есть тот зверь, о котором предсказано в Апокалипсисе. Кроме того, написав по этой же азбуке слова quarante deux [сорок два], то есть предел, который был положен зверю глаголати велика и хульна, сумма этих чисел, изображающих quarante deux, опять равна 666 ти, из чего выходит, что предел власти Наполеона наступил в 1812 м году, в котором французскому императору минуло 42 года. Предсказание это очень поразило Пьера, и он часто задавал себе вопрос о том, что именно положит предел власти зверя, то есть Наполеона, и, на основании тех же изображений слов цифрами и вычислениями, старался найти ответ на занимавший его вопрос. Пьер написал в ответе на этот вопрос: L'empereur Alexandre? La nation Russe? [Император Александр? Русский народ?] Он счел буквы, но сумма цифр выходила гораздо больше или меньше 666 ти. Один раз, занимаясь этими вычислениями, он написал свое имя – Comte Pierre Besouhoff; сумма цифр тоже далеко не вышла. Он, изменив орфографию, поставив z вместо s, прибавил de, прибавил article le и все не получал желаемого результата. Тогда ему пришло в голову, что ежели бы ответ на искомый вопрос и заключался в его имени, то в ответе непременно была бы названа его национальность. Он написал Le Russe Besuhoff и, сочтя цифры, получил 671. Только 5 было лишних; 5 означает «е», то самое «е», которое было откинуто в article перед словом L'empereur. Откинув точно так же, хотя и неправильно, «е», Пьер получил искомый ответ; L'Russe Besuhof, равное 666 ти. Открытие это взволновало его. Как, какой связью был он соединен с тем великим событием, которое было предсказано в Апокалипсисе, он не знал; но он ни на минуту не усумнился в этой связи. Его любовь к Ростовой, антихрист, нашествие Наполеона, комета, 666, l'empereur Napoleon и l'Russe Besuhof – все это вместе должно было созреть, разразиться и вывести его из того заколдованного, ничтожного мира московских привычек, в которых, он чувствовал себя плененным, и привести его к великому подвигу и великому счастию.
Пьер накануне того воскресенья, в которое читали молитву, обещал Ростовым привезти им от графа Растопчина, с которым он был хорошо знаком, и воззвание к России, и последние известия из армии. Поутру, заехав к графу Растопчину, Пьер у него застал только что приехавшего курьера из армии.
Курьер был один из знакомых Пьеру московских бальных танцоров.
– Ради бога, не можете ли вы меня облегчить? – сказал курьер, – у меня полна сумка писем к родителям.
В числе этих писем было письмо от Николая Ростова к отцу. Пьер взял это письмо. Кроме того, граф Растопчин дал Пьеру воззвание государя к Москве, только что отпечатанное, последние приказы по армии и свою последнюю афишу. Просмотрев приказы по армии, Пьер нашел в одном из них между известиями о раненых, убитых и награжденных имя Николая Ростова, награжденного Георгием 4 й степени за оказанную храбрость в Островненском деле, и в том же приказе назначение князя Андрея Болконского командиром егерского полка. Хотя ему и не хотелось напоминать Ростовым о Болконском, но Пьер не мог воздержаться от желания порадовать их известием о награждении сына и, оставив у себя воззвание, афишу и другие приказы, с тем чтобы самому привезти их к обеду, послал печатный приказ и письмо к Ростовым.
Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом назавтра приезде государя – все это с новой силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.
Пьеру давно уже приходила мысль поступить в военную службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему, во первых, принадлежность его к тому масонскому обществу, с которым он был связан клятвой и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и, во вторых, то, что ему, глядя на большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедывающих патриотизм, было почему то совестно предпринять такой шаг. Главная же причина, по которой он не приводил в исполнение своего намерения поступить в военную службу, состояла в том неясном представлении, что он l'Russe Besuhof, имеющий значение звериного числа 666, что его участие в великом деле положения предела власти зверю, глаголящему велика и хульна, определено предвечно и что поэтому ему не должно предпринимать ничего и ждать того, что должно совершиться.


У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.