Лагерное отделение Центральной больницы Дальстроя
ЛО Центра́льной больни́цы Дальстрой (Отде́льный ла́герный пункт Центра́льной больни́цы Дальстро́й) — лагерное подразделение, действовавшее в структуре Дальстрой.
История
ЛО Центральной больницы Дальстрой было организовано в 1951 году в качестве Отдельного лагерного пункта (ОЛП) и в 1952 году преобразовано в Лагерное отделение. Управление ЛО размещалось в посёлке Дебин, Магаданская область. В оперативном командовании оно подчинялось первоначально Главному управлению исправительно-трудовых лагерей Дальстрой, а позднее — Управлению северо-восточных исправительно-трудовых лагерей Министерства юстиции СССР (УСВИТЛ МЮ) (позднее УСВИТЛ передан в систему Министерства внутренних дел).
Максимальное единовременное количество заключённых могло достигать более 2000 человек.
ЛО Центральной больницы прекратило своё существование в 1953 году.
Производство
Основным видом производственной деятельности заключенных были хозяйственные работы в учреждениях здравоохранения Дальстрой и сельскохозяйственные работы.
Напишите отзыв о статье "Лагерное отделение Центральной больницы Дальстроя"
Ссылки
- [www.memo.ru/history/NKVD/GULAG/r3/r3-225.htm ЛО Центральной больницы Дальстрой]
Отрывок, характеризующий Лагерное отделение Центральной больницы Дальстроя
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
