Лаал

Лаал
Самоназвание:	yəw láà:l
Страны:	Чад
Регионы:	Средняя Шари (Гори, Дамтар и Маилао)
Общее число говорящих:	749 человек (2000 год)
Статус:	под угрозой исчезновения
Классификация
Категория:	Языки Африки
Изолированный язык
Языковые коды
ISO 639-1:	—
ISO 639-2:	—
ISO 639-3:	gdm
См. также: Проект:Лингвистика

Лаал — это до сих пор не отнесённый ни к одной языковой группе язык, носителями которого являются 749 человек (по данным 2000 года), жители 3 деревень префектуры Средняя Шари республики Чад, расположенных на противоположных берегах реки Шари и называемых Гори, Дамтар и Маилао. Возможно, этот язык является изолированным. В этом случае он, возможно, является примером языка, принадлежащего более древней группе из Центральной Африки. Лаал не имеет письменного варианта (не считая транскрипций, созданных лингвистами). По словам члена организации SIL-Chad (проект «Этнолог») Дэвида Фэриса, язык находится под угрозой исчезновения, так как большинство людей моложе 25 лет сейчас употребляют более распространённый в данной местности язык багирми (Baguirmi).

Впервые данный язык попал под внимание лингвистов-теоретиков в 1977 году после экспедиций Паскаля Буаэлдье (Pascal Boieldieu) в 1975 и 1976 годах. Его полевые исследования в основном опирались на данные, полученные от одного респондента, жителя деревни Дамтар Джуама Кади (Djouam Kadi).

Носители языка и его статус

Носители языка лаал в основном занимаются сельским хозяйством и рыболовством, а также продают соль, добываемую из пепла пальм дум и «травы гиппопотамов». Так же как их соседи народ ниллим (Niellim), они первоначально занимались скотоводством, но приблизительно в конце XIX века утратили свои стада. В большинстве своем носители языка лаал исповедуют мусульманство, хотя до второй половины XX столетия они следовали обычаям традиционного религиозного культа йондо (Yondo) племени ниллим. Территория их проживания довольно неразвита; в то время как в деревнях Гори и Дамтар находятся исламские школы, ближайшая государственная школа расположена на удалении 7 километров, а бесплатных медицинских пунктов в данном районе вообще нет.

Ранее в деревне Дамтар в употреблении ходил отдельный диалект, называвшийся лаабе (laːbé). К 1977 году оставалось всего 2 или 3 носителя этого диалекта. Его место занял диалект деревни Гори после того, как в конце XIX века 2 семьи из деревни Гори были вынуждены бежать сюда, спасаясь от войны. Других диалектов языка лаал неизвестно.

По законам Республики Чад, лаал, как и все другие языки Чада, за исключением французского и арабского, считается национальным языком. Однако, несмотря на то что конституция 1996 года предусматривает, что «закон должен создавать все необходимые условия для содействия развитию национальных языков», национальные языки не используются ни в сфере образования, ни в профессиональной сфере, ни, как правило, в печатной прессе, хотя некоторые наиболее крупные (не лаал) всё же употребляются в радиовещании.

Классификация

Лаал все еще не отнесён ни к одной языковой группе. Однако известно, что большое влияние на него оказали адамава-убангийские языки (в особенности буа) и в меньшей степени — чадские языки. Иногда его объединяют с одной из этих двух языковых семей, а иногда рассматривают как изолированный. Буаэлдье (1982), подводя итог своим рассуждениям, отметил: «Классификация языка остается затруднительной; в то время как имеются определенные лексические и, безусловно, морфологические сходства с языками буа (Адамава-13, Нигеро-Конголезская семья Дж. Г. Гринберга), язык совершенно отличается от последних по многим признакам, некоторые из которых a priori заставляют задуматься о географически близких чадских языках». Роджер Бленч (2003) так же полагает, что «словарный состав языка и его морфология, судя по всему, заимствованы частично из чадских языков (то есть семья афразийских языков), частично — из адамавийских (то есть нигеро-конголезская семья) и частично — из неизвестного источника, возможно, его первоначального типа — на сегодняшний момент исчезнувшей группы языков из Центральной Африки». Именно последняя возможность привлекает наибольший интерес. Если гипотеза подтвердится, лаал может стать единственным оставшимся пятном на лингвистическом пространстве Центральной Африки до распространения на него основных семей африканских языков — афразийских, нило-сахарских и нигеро-конголезских языков.

В языке встречается большое количество заимствованных слов из языка багирми, так как в течение нескольких столетий данный регион был частью Багирмийской империи, а местным центром был Корбол. Кроме того, практически все носители языка лаал говорят на ниллим в качестве второго языка, и «по меньшей мере, 20-30 %» засвидетельствованной лексики (Boyeldieu, 1977) показывает сходство с этим языком. Их непосредственные соседи говорят на языках буа, ниллим и ндам. Как и народ багирми, народ лаал — мусульмане; частично из-за этого в языке встречаются некоторые арабские слова.

Грамматика

Фонология

Звуки языка лаал представлены ниже в транскрипции, соответствующей Международному фонетическому алфавиту.

Согласные

		Губно-губные	Альвеолярные	Палатальные	Велярные	Глоттальные
Взрывные	Глухие	p	t	c	k	ʔ
	Звонкие	b	d	ɟ	g
	Преназал.	mb	ⁿd	ɲɟ	ŋg
Имплозивные		ɓ	ɗ	ʄ
Спиранты			s			h
Носовые		m	n	ɲ	ŋ
Дрожащие			r
Плавные			l	j	w

Имплозивные и преназализованные согласные, также как и h, встречаются лишь в начале слова. Глухие согласные, также как и s, не могут стоять в конечной позиции в слоге. Звук /ŋ/ встречается в позиции между двумя звонкими и в конце слова. Звук /s/ можно встретить исключительно в заимствованных словах и некоторых числительных. Преназализованные согласные и имплозивный /ʄ/ встречаются крайне редко.

В неначальных слогах встречаются следующие гласные: /i/, /ɨ/, /u/, /e/, /ə/, /o/, /a/, а также дифтонг /ua/, при этом долгота звуков не различается. Однако система гласных звуков для начальных слогов намного более сложная. Звуки различаются по долготе, более того, отличают следующие дополнительные дифтонги: /ia/, /yo/, /ya/ (хотя последние два являются морфологически обусловленными формами звуков /e/ и /ia/, и их, возможно, лучше рассматривать как аллофоны). Кроме этого, звук /y/ может появляться совершенно случайно; Буаэлдье приводит в качестве примера слово mỳlùg «красные». В языке лаал — трёхуровневая тоновая система, различают: высокий (á), средний (a) и низкий (à) тоны. Одна гласная может иметь сразу несколько тоновых характеристик, в результате чего появляются фонетические восходящие и нисходящие тоны; с точки зрения фонемики, они представляют собой последовательность ровных тонов. В данной статье подобные случаи в транскрипции отображаются повторением гласного (напр. àá); а долгие гласные помечены лишь двоеточием (напр. a:).

Суффиксация может приводить к любому из четырех типов чередований гласных предшествующего слова:

• восходящее (звуки /ia/, /a/, /ua/ переходят в [e], [ə], [o]),
• нисходящее (звуки /e/, /ə/, /o/ — в [ia], [a], [ua]),
• слабое огубление (звуки /i/ и /ɨ/ переходят в [u]; звуки /e/ и /ia/ — в [yo]; а звуки /ə/, /a/ и /ua/ — в [o]),
• сильное огубление (звуки /i/ и /ɨ/ — в [u]; звуки /e/ и /ia/ — в [ya]; а звуки /ə/, /a/ и /o/ — в [ua]).

В транскрипции суффиксов они отображаются как ↑, ↓, ↗, ↘, соответственно. В некоторых глаголах чередование a/ə «поднимается» до [e], а не до [ə], как следовало бы ожидать.

Звуки ə и o в суффиксах подвергаются сингармонизму: они превращаются в соответственно ɨ и u, если предшествующей гласной является одна из {i, ɨ, u}. Подобным образом, звук r подвергается ассимиляции, превращаясь в l после слов, имеющих звук l. Суффиксы с нейтральным тоном воспроизводят конечный тон того слова, к которому они присоединяются.

Синтаксис

Типичный для языка лаал порядок слов можно записать следующим образом: подлежащее — (глагольная частица) — сказуемое — дополнение — обстоятельство; предлог — существительное; предмет — хозяин, существительное — прилагательное. Если существительное могут выноситься вперед, если они являются темой предложения. Смотрите ниже раздел «Примеры предложений» в качестве иллюстраций данного порядка слов и раздел «союзы» — для сложных предложений.

Существительные

Существительные языка лаал имеют формы множественного и единственного числа (в некоторых случаях последние лучше рассматривать как сингулятивы), причём по форме единственного числа трудно предсказать, какой будет форма множественного числа: kò:g «кость» > kuagmi «кости», tuà:r «цыпленок» > tò:rò «цыплята», ɲaw «голод» > ɲə̀wə́r «голода». Род существительных непроизволен; в лаал так же, как и в английском языке, различаются три естественных рода (мужской, женский и общий) соответственно замещающим их местоимениям.

Притяжательность выражается двумя способами:

• «неотчуждаемая» или прямая принадлежность: предмет следует за хозяином (и в некоторых случаях меняя тон или окончание предмета), напр. piá:r no «нога человека» («нога человек»);
• отчуждаемая принадлежность: между предметом и хозяином ставится слово-связка, изменяемое по числу и лицу, напр. làgɨˋm má màr-dɨb «лошадь кузнеца» («лошадь СВЯЗКА мужчина+из-кузницы»). Иногда это слова сокращается до простого высокого тона.

Однако если хозяин выражен местоимением, притяжательный падеж обозначается присоединением суффикса и заметным чередованием гласного (в первом случае), или используются специальные формы местоимений с предлогом «у», а также факультативная связка (во втором случае): na: ra ɟá ɗe: «мой муж» («муж СВЯЗКА у-меня»), mùlù «её глаз» («глаз-её», из mɨla «глаз»). Некоторые существительные (напр. páw- «друг») встречаются только со связанными местоимениями, и не имеют самостоятельной формы. Данное явление — обязательная притяжательность — обнаружено и во многих других языках, например, в андаманских языках, как правило, для слов, относящихся к личному родству. Смотрите раздел «Местоимения» для релевантных суффиксов.

Существительное, обозначающее кого-то, кто делает / имеет что-то или чем-то является, можно образовать с помощью приставки màr, примерное значение которой «он/она/оно кто/который»: màr jùgòr «землевладелец», màr ce «фермер» (ce = выращивать), màr pál «рыбак» (pál = ловить рыбу), màr pàlà ta: «ловец рыбы».

Местоимения

Личные местоимения

Обратите внимание на то, что в представленных ниже таблицах проводится различие между инклюзивным и эксклюзивным местоимением со значением «мы», что встречается и во многих других языках (в английском и русском — нет), а в некоторых формах местоимение «я» различается по роду. Неодушевленное местоимение множественного числа, как правило, употребляется молодыми носителями языка вместо одушевленного местоимения, однако в таблице представлены обе формы. Объектные глагольные местоимения имеют довольно сложную систему употребления; в указанной таблице представлены только 2 серии их алломорфов

	Простые	Эмфатические	Бенефактивные	С предло-гом «у, в»	Притяжа-тельные	Объектные (n-тип)	Объектные (r-тип)
Я (муж.)	ɟá	ɟá	ni	ɗe:	-↑ər	-↑ə́n	-↑ə́r
Я (жен.)	ɟí	ɟí	ni	ɗe:	-↑ər	-↑ə́n	-↑ə́r
Ты	ʔò	ʔùáj	na	ɗa:	-↓a	-↘(u)án	-↘á
Он	ʔà	ʔàáj	nar	ɗa: r	-↓ar	-↓án	-↓ár
Она	ʔɨ̀n	ʔɨ̀ní	nùg	ɗò:g	-↑o(g), -↗o(g)	-↗òn	-↑ò
Оно/это	ʔàn	ʔàní	nàná	ɗà:ná	-↓an	-↓àn	-↓àr, -↓àn
Мы (экскл.)	ʔùrú	ʔùrú	nùrú	ɗò:ró	-↑rú	-↗(ˋ)nùrú, -↑(ˋ)nùrú	-↗(ˋ)rùú, -↑(ˋ)rùú
Мы (инкл.)	ʔàáŋ	ʔàáŋ	nàáŋ	ɗàáŋ	-↑ráŋ	-↑(ˋ)nàáŋ	-↑(ˋ)ràáŋ
Вы	ʔùn	ʔùnúŋ	nùúŋ	ɗòóŋ	-↑rúŋ	-↗(ˋ)nùúŋ, -↑(ˋ)nùúŋ	-↗(ˋ)rùúŋ, -↑(ˋ)rùúŋ
они (одуш.)	ʔì	ʔìrí	nìrí	ɗè:ri	-↑rí	-↑(ˋ)nìrí	-↑(ˋ)rìí
они (неодуш.)	ʔuàn	ʔuàní	nuàná	ɗuà:ná	-↘an, -↑uan	-↘àn	-↘àr, -↘àn

Относительные и неопределенные местоимения

	Муж., ед.ч.	Жен., ед.ч.	Неодуш., ед.ч.	Одуш., мн.ч.	Неодуш., мн.ч.
Кто, чей, который	ɟá	ɟí	má	jí	já
Некоторый …	ɟàn	ɟìn	màn	jìn	jìn
Такой …	ɟuàŋá	ɟùŋú	muàŋá	jùŋú	jùŋú

Вопросительные местоимения

jé «что?», ɟè «кто?», ɗé «где?», sɨ̀g «сколько?».

Предлоги

Предлоги предшествуют дополнениям: gɨ̀ pə:l «в деревне(ю)», kɨ́ jà:ná «к его телу» (= «близко к нему»).

Глаголы

Глаголы в языке лаал не изменяются по лицу или роду подлежащего, но некоторые из них (примерно четверть из зафиксированных глаголов) изменяются по числу: no kaw «человек ест», mùáŋ kɨw «люди едят». Сложно предугадать форму множественного числа глагола, однако часто она образуется посредством чередования (обычно повышением высоты гласного) одновременно с или без прибавления суффиксов -i(ɲ) или -ɨɲ и изменением тона. Однако глагол изменяется в зависимости от прямого дополнения. Для обозначения прямого дополнения, выраженного местоимением, к нему прибавляются личные суффиксы. А когда к транзитивной форме с конечным низким тоном прибавляется прямое дополнение, выраженное не местоимением, глагол также обычно изменяется (образуется так же, как и «центростремительные», см. ниже). Например: ʔà ná ká «он будет делать»; ʔà ná kàrà mɨ́ná «он будет делать что-то»; ʔà kú na: ra «он видит человека»; ʔà kúù:rùúŋ «он видит вас».

Глагол имеет три основные формы: простую, «центростремительную» и «участвующую» (кальки терминов Буаэлдье). Простая форма употребляется в простом настоящем времени или императиве, например: ʔà duàg jə́w gə̀m «он спускается к берегу реки» (букв. «он опускать рот берег реки»). «Центростремительная» форма обозначает «ближнее» действие, либо в пространстве — движение в сторону говорящего — либо во времени действие непосредственно до настоящего момента; она образуется в основном прибавлением гласной (часто, но не всегда, идентичной последней гласной слова), например, ʔà duàgà jə́w gə̀m «он спускается на берег реки (ко мне)». «Участвующая форма» — образующаяся в основном так же, как и центростремительная, но с изменением конечного тона на высокий — как правило, показывает, что опущен объект или инструмент действия. Например, ʔà sá ɗa: g ʔà sɨ̀rɨ́ su «он берет калебас и пьет из него воду» (букв. «он брать калебас он пить-участвующая вода»).

Непосредственно перед глаголом может стоять частица, которая указывает на формы, не выражающие простого настоящего времени. Среди таких частиц: ná (мн.ч. ní), обозначающая будущее время, taá:/teé: (мн.ч. tií:), обозначающая длительное действие, wáa: (мн.ч. wíi:), обозначающая движение, náa: (мн.ч. níi:), очевидно являющаяся комбинацией ná и wáa:, mà (мн.ч mì), выражающая долженствование, mɨ́ , обозначающая косвенную речь (по видимости, доказательную), mɨ́nà (мн.ч. mínì), выражающая намерение, kò, обозначающая привычные действия, ɓə́l или ga (мн.ч. gi), обозначающая несовершенное действие и wó (всегда сопровождаемая присоединением ʔàle после глагола), означающая «может быть».

Средне-страдательный залог (см страдательный залог, средний залог) может быть образован прибавлением суффикса -↑ɨ́ɲ: к транзитивным глаголам, например: no siár sà:b «кто-то разорвал одежду» > sà:b sérɨ́ɲ «одежда разорвана». Для противоположной операции — образования переходных глаголов из непереходных — иногда изменяется тон или происходит замена формы единственного числа на форму множественного.

Отглагольные существительные, в основном из непереходных глаголов, иногда можно образовать прибавлением суффикса -(гласный)l, а иногда — чередованием звуков и изменением тона; например, wal «падать» > wàlál «падение», sùbá «лгать» > sɨ́blál (мн.ч. súbɨ̀r) «ложь». Звук l здесь превращается в n из-за близости с носовым, а r из-за близости с r: man «быть вкусным», manan «хороший вкус».

Прилагательные

Непохоже, что прилагательные составляют самостоятельную категорию в языке лаал; в сущности, они ведут себя так же, как и глаголы. Например, gò: ʔì:r «козел — черный». В атрибутивном значении они попросту присоединяются как определительное придаточное предложение: gò: má ʔì:r «черный козел» (буквально «козел который черный».)

Числительные

Категория числительных включает в себя: ɓɨ̀dɨ́l «один», ʔisi «два», ɓisan «четыре». В опубликованных на данный момент работах никаких других числительных не приводится.

Наречия

Наречия, как правило, стоят в конце простого предложения. Ниже приведены некоторые важные наречия. Наречия места:

• «здесь»: ɗágàl, núŋú
• «там»: ɗaŋ
• «вон там, туда»: ɗàŋá

Наречия времени:

• «позавчера»: tá:r
• «вчера»: ʔiè:n
• «сегодня»: cicam, tari-màá
• «недавно»: bèrè
• «скоро»: sugo
• «завтра»: jìlí-kà:rì
• «послезавтра»: miàlgà

Модальные частицы

Наиболее важные модальные частицы:

• Предглагольные: mɨ́ «так (сказать)», gàná «тогда»
• Постглагольные: wó «не», (ʔà)le «может быть», ɓə́l «снова», ʔá or gà «уже», à =вопросительная, wá =восклицательная, ta «теперь», cám «еще раз».

Союзы

С точки зрения синтаксиса, союзы в лаал можно разделить по 5 типам конструкций:

• только в конструкциях типа {главное предложение — союз — придаточное предложение}: mɨ́ «(сказать) что», ɓə «потому что»
• или в конструкции типа «главное предложение — союз — придаточное предложение» или в конструкции «союз — придаточное предложение — главное предложение»: ɟò «если», dànngà (возможно из багирмийского) «когда»
• в «окруженных» конструкциях: или «союз — главное предложение — союз — придаточное предложение», или «союз — придаточное предложение — союз — главное предложение»: ɟò… gàná «если»
• в простых сочинительных конструкциях «первая часть сложносочиненного предложения — союз — вторая часть сложносочиненного предложения»: ní «впоследствии», ku «затем», kó «однако», á or ná «и», ɓe: «или», ʔàmá (из арабского или багирмийского) «но».
• в «окруженных» сочинительных конструкциях «союз — первая часть сложносочиненного предложения — союз — вторая часть сложносочиненного предложения»: ku… ku "", jàn… jàn «как… так и».

Примеры предложений

• mùáŋ lá tií: kìrì jé? «Чем занимается жители Гори?» (букв. «люди Гори ДЛИТ.-мн.ч. делать-мн.ч.-ПЕРЕХОД. что?»)
• mùáŋ lá tií: pál. «Жители Гори рыбачат.» (букв. «люди Гори ДЛИТ.-мн.ч. рыбачить.»)
• màr-ce ɓɨ́lá mɨ́ «bɨ̀là, ʔò teé: ɗɨ̀grɨ̀r». «Фермер сказал 'Ну уж нет! Ты меня обманываешь.'» (букв. «человек+кто-выращивает сказать что нет-способ ты ДЛИТ, обманывать-меня».)
• ɟá ná wùsù na pè:rí ní ʔárí ʔò ná kìnì jé? «Если/Когда я выну змею, что ты мне дашь?» (букв. «Я (муж.) буд.вр. брать+из-ПЕРЕХОД. для-ты змея тогда сначала ты давать-мне- ПЕРЕХОД. что?»)
• jà kàskàr mà mùáŋ lá sə̀ɲə́ be. «Жители Гори сражаются именно с мечами» (букв. «с мечи ЭМФАТ.(неодуш.) люди Гори сражаться-УЧАСТВ. бой.»)

Литература

• Roger Blench. Archaeology, Language, and the African Past. Altamira Press forthcoming.
• Pascal Boyeldieu. 1977. "Eléments pour une phonologie du laal de Gori (Moyen-Chari), Etudes phonologiques tchadiennes, Paris, SELAF (Bibliothèque, 63-64), p. 186—198.
• Pascal Boyeldieu. 1982. Deux études laal (Moyen-Chari, Tchad), in Verbindung mit SELAF, Paris. Berlin: Reimer. Marburger Studien zur Afrika- und Asienkunde: Ser. A, Afrika; Bd. 29. ISBN 3-496-00557-2.
• Pascal Boyeldieu. 1982. «Quelques questions portant sur la classification du laal (Tchad)». in JUNGRAITHMAYR, H., The Chad languages in the Hamitosemitic-Nigritic Border Area (Papers of the Marburg Symposium, 1979). Berlin : Reimer, p. 80-93. Coll. Marburger Studien zur Afrika- und Asienkunde, Serie A : Afrika.
• Pascal Boyeldieu. 1987. «Détermination directe/indirecte en laal». in BOYELDIEU, P., La maison du chef et la tête du cabri : des degrés de la détermination nominale dans les langues d’Afrique centrale. Paris : Geuthner, p. 77-87. ISBN 2-7053-0339-1
• David Faris, 19 September 1994. «In-House Summary: Laal/Gori language». SIL/Chad Survey Team. (Unpublished.)

Ссылки

• [www.ethnologue.com/show_language.asp?code=gdm Лаал] в Ethnologue. Languages of the World, 2015.
• [llacan.cnrs-bellevue.fr/FRANCAIS/Rech/Langues/Laal.htm Laal] на сайте LLACAN
• [www3.nationalgeographic.com/genographic/pi/zalloua_notes.html The Genographic Project: Zalloua’s notes] включая две онлайновые аудиозаписи лаала

Отрывок, характеризующий Лаал

Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.


– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.


Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.