Лабиринт

Лабири́нт (др.-греч. λαβύρινθος) — какая-либо структура (обычно в двухмерном или трёхмерном пространстве), состоящая из запутанных путей к выходу (и/или путей, ведущих в тупик).

Под лабиринтом у древних греков и римлян подразумевалось более или менее обширное пространство, состоящее из многочисленных залов, камер, дворов и переходов, расположенных по сложному и запутанному плану, с целью запутать и не дать выхода несведущему в плане лабиринта человеку. В широком смысле слова лабиринт может представлять тупиковую ситуацию или дело, из которого очень сложно найти выход.

Считается, что если проходить лабиринт, касаясь только одного из краев стенок лабиринта, то этот лабиринт обязательно будет пройден, хотя это не всегда верно: в лабиринте с несвязанными стенами этот способ может не сработать.

Происхождение слова

В русском языке, скорее всего, через нем. Labyrinth из первоисточника — др.-греч. λαβύρινθος. Древнегреческое слово, возможно, происходит от того же корня, что и λαύρα — «улица, переулок, ущелье». Другая возможность — происхождение от слова «лабрис» (λάβρυς) — так назывался церемониальный топорик с двумя лезвиями, который в древности использовался на Крите; это не исключает смешения со словами типа λαύρα. Также во время существования Древней Греции «Лабиринтом» называлось то место где и висел этот топорик. Во всяком случае, в античную эпоху лабиринт ассоциировался с лабиринтом в Кноссе и с Минотавром. Второй компонент ινθος скорее всего означает «крепость». Оба слова — догреческого происхождения.

Лабиринт в Египте

Геродот, Диодор Сицилийский, Страбон и Плиний Старший оставили описание египетского лабиринта близ «города гадов» — Крокодилополя. То было колоссальное гранитное четырёхугольное здание, состоявшее из трёх массивных корпусов, охватывавших с трёх сторон внутреннее пространство длиной около 200 м и шириной в 170 м, четвёртая сторона которого примыкала к пирамиде.

В этом внутреннем пространстве находилось несколько дворов, обставленных колоннами, и крытых гипостильных зал. Само же здание включало в себя множество комнат и коридоров, расположенных частично выше поверхности почвы, частью под землёй. По словам Геродота, число таких помещений простиралось до трёх тысяч. Лабиринт занимал пространство общей площадью 70 000 квадратных метров.

От Фаюмского лабиринта, бывшего, по всей вероятности, пантеоном египетских богов, до нашего времени дошли только некоторые фрагменты, по которым нельзя составить даже представления о нём, и хотя в 1843 году немецкой экспедицией под руководством архитектора Эрбкама эти развалины были исследованы, однако полученные результаты, изложенные позже в работе Лепсиуса: «Denkmaler aus Aegypten und Aethiopien» (отд. 1, Берлин, 1849), добавили лишь немного к тому, что уже было известно о лабиринте Аменемхета III благодаря сочинениям писателей древности.

Сложная система коридоров, дворов, комнат и колоннад была такой запутанной, что без проводника посторонний человек никогда не смог бы найти в нём дорогу или выход. Большей частью лабиринт был погружен в абсолютный мрак, а когда открывали некоторые двери, то они издавали ужасный звук, похожий на раскаты грома. После заката египетской цивилизации впечатляющие колонны красного гранита, огромные каменные плиты и отполированный известняк были использованы для создания других построек.

По мнению историков, лабиринт был центром, из которого фараоны управляли страной, главным образом он служил религиозным целям. Это был храмовый комплекс, в котором приносились жертвы всем богам Египта. Посетителям не разрешалось осматривать подземные помещения лабиринта, в которых находились гробницы царей, а также гробницы священных крокодилов.

Связь лабиринта с мифами лучше всего можно понять, когда знакомишься с религиозными ритуалами, посвященными египетскому богу Осирису, который, по представлениям египтян, когда-то был царем Египта. Осирис был богом мертвых, или богом загробного мира. Ежегодно смерть Осириса разыгрывали в египетской мистерии. Под громкое причитание и плач проходил обряд принесения в жертву священного быка Аписа, который символизировал Осириса. Этот плач обращался в радостные возгласы, когда жрец объявлял народу радостную весть о воскресении Осириса. С этими мистическими обрядами египтяне связывали свои надежды на жизнь и верили, что каждый человек, а не только фараон, после смерти уподобляется Осирису. Считалось, что лабиринт с его запутанной системой переходов защищал бога-царя в этой и следующей жизни от врагов и даже от самой смерти.

Фаюмский лабиринт получил широкую известность после выхода в свет в 1896 году исторического романа Болеслава Пруса «Фараон», в 1966 году экранизированного режиссёром Ежи Кавалеровичем. В романе польского писателя, в 1897 году переведенного на русский язык, учёный жрец Сетха Самонту, пользуясь четками с зашифрованным в них секретным кодом, проникает в лабиринт, однако, будучи обнаруженным его охраной, принимает яд.

Греческие лабиринты

Второй лабиринт, знаменитый в античном мире, находился, по преданию, около Кносса, на северном берегу острова Крит (с ним отождествляют знаменитый дворец в Кноссе, открытый во время раскопок английского археолога А. Эванса в 1900—30 гг.). Постройка его приписывалась легендарному ваятелю и зодчему Дедалу по приказанию царя Миноса для того, чтобы содержать в нём чудовище Минотавра, рождённое царицей Пасифаей. Там же, согласно мифу, совершил один из своих подвигов Тесей, убив это чудовище и освободив таким образом афинян от позорной и тяжкой дани. Он выбрался из лабиринта благодаря золотой нити, которую юноша тянул за собой от самого входа. Эту нить ему дала Ариадна, дочь царя Миноса.

Хотя местонахождение лабиринта в Кносе до сих пор не определено, согласно сообщениям, он был похож на египетский образец, только его размеры были намного меньше. Плиний отмечал, что жители Крита построили свой лабиринт в одну сотую величины египетского лабиринта.

По одной версии, «лабиринт» в первоначальном значении слова означает обиталище божества с двойной секирой (по-лидийски — λάβρυς), символизировавший два рога священного быка. Поклонение этому быку было частью минойской (критской) религии. Майкл Эртон, который предложил свою модель критского лабиринта, пишет:

«Жизнь каждого человека — лабиринт, в центре которого находится смерть, и, может быть, даже после смерти, прежде чем окончательно перестать существовать, человек проходит последний лабиринт».

В свете такого понимания мифологическое избавление Тесея из лабиринта символизировало его второе рождение, избавление от смерти.

Третий лабиринт, известный в древности, находился на острове Самосе или Лемносе, но от него ничего не уцелело.

Римские лабиринты

Наконец, четвёртый лабиринт — так называемый надгробный памятник царя Порсенны в Клузиуме (ныне Кьюзи), в Италии — огромный курган 250 м в окружности, включающий в себя целую сеть погребальных склепов и переходов из одного в другой. Плиний также упоминает о роскошной этрусской гробнице, о которой ещё раньше писал Варрон и в которой якобы находился подземный лабиринт. В городе Помпеи, погибшем в результате извержения Везувия в 79 году н. э., находилось по крайней мере два декоративных лабиринта. Один из них, Дом с лабиринтом, известен удивительным мозаичным полом, на котором изображена борьба Тесея с Минотавром. Писатель Марсель Брион утверждает, что это «аллегорическое изображение жизни человека и трудностей, которые должна преодолеть душа в этом мире и в мире ином перед тем, как достичь благословенного состояния бессмертия». Также известно, что дети в Римской империи играли в лабиринтах, выложенных на полях или на мостовых.

Другие страны

В храме Халебид в Майсуре (Индия) на части фриза можно увидеть изображение лабиринта. Эта постройка XIII века н. э. отображает эпизод из эпоса Махабхарата. Китайцы верили, что злые духи могут летать только по прямой, поэтому они строили входы в виде лабиринтов, чтобы уберечь свои дома и города от злых духов. В Скандинавии на побережье Балтийского моря находится более 600 каменных лабиринтов. Есть мнение, что многие из них построены местными рыбаками, которые верили, что, проходя через них, обеспечивают себе хороший улов и счастливое возвращение. На маленьком острове Сент-Агнес у юго-западного побережья Корнуолла есть лабиринт, который в 1726 году был восстановлен смотрителем маяка на основании оставшихся планов.

Лабиринты в христианстве

Среди удивительных лабиринтов религиозных построек среди христианских стран самым маленьким можно считать круглое резное деревянное украшение XV века н. э., которое находится под потолком церкви Сент-Мэри Редклифф в Бристоле и в диаметре составляет всего 20 см. А самый известный лабиринт находится в кафедральном соборе французского города Шартра. Он был создан в 1235 году из белого и синего камня и его диаметр составляет 10 метров. Большие напольные лабиринты были сделаны в средневековых соборах Франции и Италии, а также в церквях разных городов этих стран, в том числе в Амьене, Байё, Орлеане, Равенне, Тулузе. Лабиринт в Реймсе был уничтожен около 200 лет назад, а в кафедральном соборе в Мирпуа в центре лабиринта изображен Минотавр. Об использовании лабиринтов в известных религиозных зданиях один специалист пишет: «Средневековая христианская церковь заимствовала форму лабиринта из язычества и приспособила её для собственных потребностей, привнеся в эту форму христианский смысл». По всей видимости, лабиринты были использованы церквями христианского мира для того, чтобы показать жизнь христианина в рамках канонов мифологии, придуманной древними египтянами. Церковные лабиринты также использовались для инсценировки походов крестоносцев на Иерусалим. Достичь центра лабиринта означало достичь Иерусалима и добиться спасения. Для некоторых религиозных людей лабиринт представлял собой дорогу, ведущую к раскаянию; чтобы получить прощение грехов, по ней нужно было проползти на коленях, а ритуальное шествие по этой дороге заменяло паломничество в Святую землю.

Садовые лабиринты

В XIII-XIX веках лабиринтами называли особого рода садовые украшения, состоящие из более или менее высоких живых изгородей или из трельяжей, обсаженные растениями, которые расположены так, что между ними образуются дорожки, ведущие к одному центру, но изгибающиеся в разные стороны и сообщающиеся между собой столь замысловато, что гуляющему не легко добраться до этого центра, также как и найти обратный путь. Особенное распространение дерновые лабиринты получили в Англии. Позднее многие из них использовались для развлечений, но так как они походили на лабиринты в церковных зданиях, некоторые люди придавали им и религиозное значение. Самый большой лабиринт такого рода, которому, по мнению некоторых специалистов, более 800 лет, находится на участке общинной земли городка Сафрон-Уолден в графстве Эссекс. Необычным в нём является то, что он имеет четыре больших, похожих на бастионы выступа. Длина его дорожек составляет почти два километра.

Лабиринт в Хэмптон-корте широко известен по книге Джерома К. Джерома «Трое в лодке, не считая собаки».

Нарисованные лабиринты

Яков Перельман в своей книге «Лабиринты» помимо садовых лабиринтов выделяет нарисованные на бумаге лабиринты, которые сами по себе нигде никогда не строились и существовали только в виде схем.

Литература

• При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).
• [ec-dejavu.net/l/Labyrinth.html Германн Керн. Лабиринт: основные принципы, гипотезы, интерпретации] // Керн Г. Лабиринты мира. — СПб.: Азбука-классика, 2007, с. 7-33
• Кодола О. Е., Сочеванов В. Н. Путь лабиринта. — СПб.,2003. −176 с. ISBN 5-94922-007-2
• Куратов А. О каменных лабиринтах Северной Европы. // Советская археология. № 1. 1970.
• Панченко Д. В. Диффузия идей в Древнем мире. — СПб.: Филологический факультет и Факультет свободных искусств и наук СПбГУ, 2013.
• Стародубцева Л. В. Метафизика лабиринта // Альтернативные миры знания. — СПб., 2000. С. 238—296.
• Хан-Магомедов С. О. Дагестанские лабиринты. — М.: Ладья, 2000

Ссылки

• [serbel.ru/mazes/ Лабиринты Сергея Белоусова]
• [sites.google.com/site/esserasskazypovestiromany/labirinty Лабиринты Глеба Ганина]
• [labiri.net/ Журнал о лабиринтах]

  Сады-лабиринты (Maze) [maps.google.com/?q=googis.info/load/0-0-0-667-20 Google Maps]  [googis.info/load/0-0-0-667-20 KMZ] (файл меток KMZ для Google Earth)

Отрывок, характеризующий Лабиринт

– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.