Лабов, Уильям
Уи́льям Лабо́в (англ. William Labov; род. 4 декабря 1927, Резерфорд, Нью-Джерси) — американский лингвист, считающийся одним из основателей социолингвистики, создавшим значительную часть методологии этой дисциплины[1]. Школа его последователей — так называемый вариационизм — играет большую роль в США и Канаде. Лабов является профессором университета Пенсильвании, помимо социолингвистики, занимается исследованием языковых изменений и диалектологии.
Окончил Гарвардский университет (1948), работал химиком, заинтересовался лингвистикой во второй половине 1950-х. Описал диалект Мартас-Винъярд (магистерская диссертация, 1963). Руководителем его докторской диссертации был видный социолингвист Уриэл Вайнрайх[2]. В 1964—1970 преподавал в Колумбийском университете, исследовал социальную стратификацию языка Нью-Йорка (The Social Stratification of English in New York City (1966)), а затем занялся языком афроамериканцев — Black English, показав, что он имеет ряд собственных грамматических черт (Language of the Inner City, 1972). Важным вкладом Лабова в лингвистику стало также изучение не отдельных предложений, а целых текстов — нарративов афроамериканцев о своей жизни — и открытие ряда принципов теории дискурса.
В 1960-х годах первым начал исследовать чёрный английский язык[3].
Лабов исследовал также сдвиги гласных в разговорном американском английском, выделив два таких процесса — на Юге США и в северных городах.
Лабову принадлежит двухтомник «Принципы языковых изменений» (Principles of Linguistic Change, vol.I Internal Factors, 1994; vol.II Social Factors, 2001), а также, в соавторстве с Ш. Эш и Ч. Бобергом, диалектологический атлас английского языка в Северной Америке (The Atlas of North American English, 2006).
Награды
- Медаль Бенджамина Франклина (2013)
Напишите отзыв о статье "Лабов, Уильям"
Примечания
- ↑ Trask, R. L. (1997). A Student’s Dictionary of Language and Linguistics. London: Arnold. pp. 124. ISBN 0-340-65266-7.
- ↑ [www.ling.upenn.edu/~wlabov/Papers/HowIgot.html How I got into linguistics, and what I got out of it]
- ↑ Владимир Плунгян. «Почему языки такие разные». Часть III «Языки шести континентов», раздел 2 «Америка», стр. 212—213. М. «Аст-Пресс» (2011) ISBN 978-5-46201073-6
Ссылки
- [www.ling.upenn.edu/~wlabov/ Домашняя страница У. Лабова]
- [eng.sagepub.com/cgi/reprint/34/4/332 Интервью в Journal of English Linguistics]
- [www.npr.org/templates/story/story.php?storyId=5220090 «Американское произношение проходит через великий сдвиг гласных»]
Отрывок, характеризующий Лабов, Уильям
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.
Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
