Лаваль, Шарль
| Шарль Лаваль | |
| фр. Charles Laval | |
 Автопортрет, 1888, музей Винсента ван Гога | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
 Работы на Викискладе | |
Шарль Лава́ль (фр. Charles Laval, 17 марта 1862 года, Париж — 27 апреля 1894 года, там же) — французский живописец, связанный с движением синтетизма (постимпрессионизм) и «школой Понт-Авена».
Содержание
Биография
Сын архитектора и полячки, Шарль Лаваль родился в Париже. Ученик Леона Бонна и Фернана Кормона, Лаваль посылал свой буколический пейзаж «Сельский двор в Барбизоне» (Cour de ferme à Barbizon) на салон 1880 года. Участвовал в салоне 1883 года. Среди его товарищей по художественной студии были Тулуз-Лотрек, Эмиль Бернар и Луи Анкетен.
Встреча с Гогеном
Поль Гоген и Лаваль встретились в пансионе мадам Глоанек в Понт-Авене в 1886 году и стали друзьями.
В поисках экзотики, которая могла бы им дать ключ к «иному» искусству, Гоген и Лаваль в 1887 году отправились в Панаму. Чтобы подзаработать, Лаваль написал несколько академических портретов, используя свой опыт, полученный в ателье Леона Бонна (все утеряны). Серия неудач вынудили Лаваля и Гогена покинуть материк и уехать на Мартинику.
Синтетизм
Перенесший дизентерию и страдающий приступами безумия, вплоть до попытки самоубийства, Лааль вернулся с Антильских островов в 1888 году, через несколько месяцев после своего знаменитого спутника. Он привёз картины и акварели, очаровавшие Гонена. Между тем, Гоген сошёлся с юным Эмилем Бернаром. Вместе три художника начали формировать новый синтаксис художественной пластики. Исполненный в то время «Бретонский пейзаж» (Paysage breton) показывает явную тенденцию к абстракции, к широким разводам радужных цветов.
Много лет спустя, когда Лаваль будет забыт, Бернар и Гоген, став непримиримыми врагами, будут оспаривать друг перед другом изобретение того революционного живописного новшества, скрывая роль Лаваля, который исподволь привносил свой поэтический талант синтетизму.
В Понт-Авене Лаваль, страдавший от туберкулеза, рисовал очень мало. С целью обмена, Винсент ван Гог заказал ему автопортрет.
Впоследствии Лаваль выставлял десяток картин рядом с Гогеном, Эмилем Бернаром, Луи Анкетеном, Жорж-Даниэлем де Монфрейдом в кафе «Volpini» по случаю Всемирной выставки 1889 года. Странные и необычные изображения синтетистов восхитили и вдохновили будущих «Наби» (Пьер Боннар, Эдуар Вюйар, Морис Дени, Майоль, Поль Рансон и Сюзанна Валадон).
См. также
Напишите отзыв о статье "Лаваль, Шарль"
Отрывок, характеризующий Лаваль, Шарль
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
