Лаверрьер, Альфонс
| Альфонс Лаверрьер | |
| Alphonse Laverrière | |
| Основные сведения | |
|---|---|
| Страна | |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Работы и достижения | |
| Работал в городах |
Лозанна, Цюрих, Женева |
| Награды |
Золотая медаль градостроительства, |
Альфонс Лаверрье́р (фр. Alphonse Laverrière, 16 мая 1872 года — 11 марта 1954 года) — швейцарский архитектор. Создатель ряда известных зданий в городе Лозанне.
Родился в Каруже под Женевой в 1872 году. С 1887 по 1890 годы учился в школе изящных искусств Женевы, с 1892 года Высшей школе изящных искусств в Париже. После окончания учёбы в 1901 году работал архитектором в Лозанне. С 1902 по 1915 годы работал совместно с архитектором Эженом Моно. В 1912 году они вместе завоевали золотую медаль в искусстве Олимпийских игр. Выигрывал и другие соревнования, в том числе зарубежные по проектированию и строительству вилл, банков, производственных зданий, мостов. Также увлекался интерьером и дизайном мебели.
В 1908—1917 годы участвовал в строительстве Стены Реформации в Женеве. В 1917—1926 годы участвовал в строительстве завода по производству часов в Zenith (с 1918 года в должности художественного директора предприятия). С 1929 по 1942 годы преподавал теорию архитектуры в Федеральной политехнической школе Цюриха. В 1953 году получил почётную докторскую степень от университета Лозанны. Принял активное участие в создании лозаннской школы архитектуры. Состоял в ассоциации инженеров и архитекторов Швейцарии, федерации архитекторов Швейцарии.[1] Разработал проект собственной могилы на кладбище Буа-де-Во. В 1995 году в память об Лаверрьере в Лозанне была установлена памятная доска[2].
Среди известных работ архитектора в Лозанне: башня Бель-Эр (1931 год), мост Шодерон (1905 год), кладбище Буа-де-Во (1951 год), фасад железнодорожного вокзала Лозанны (1916 год), здание Верховного суда Швейцарии (1927 год), Ботанический сад (1946 год), здание бывшего Национального банка на площади Святого Франциска, парк Валенси (1932 год)[3].
|
|
|
|
| Кладбище Буа-де-Во | Верховный суд Швейцарии | Башня Бель-Эр | Вокзал Лозанны |
Напишите отзыв о статье "Лаверрьер, Альфонс"
Примечания
- ↑ [www.hls-dhs-dss.ch/textes/d/D27378.php Лаверрьер, Альфонс]. // hls-dhs-dss.ch. Проверено 24 июня 2012. [www.webcitation.org/6AyeIfuZg Архивировано из первоисточника 27 сентября 2012].
- ↑ [www.lausanne.ch/view.asp?DocId=23634 Открытие трёх новых мемориальных досок]. // lausanne.ch. Проверено 24 июня 2012. [www.webcitation.org/6AyeJSipe Архивировано из первоисточника 27 сентября 2012].
- ↑ В скобках указаны даты окончания строительства.
Ссылки
- [www.nashagazeta.ch/news/10789 Швейцарские шедевры Альфонса Лаверрьера] Издание «Наша Газета» (рус.)
Отрывок, характеризующий Лаверрьер, Альфонс
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.
Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
