Лаврентий Кентерберийский

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Лаврентий
Laurence
Архиепископ Кентерберийский


Изображение Лаврентия Кентерберийского

Интронизация лето 604 года
Конец правления 2 февраля 619 года
Предшественник Августин Кентерберийский
Преемник Меллит
Родился VI век
Рим
Умер 2 февраля 619(0619-02-02)
Кентербери, Кент, Англия
Похоронен Аббатство Святого Августина, Кентербери, Англия
Святость
Праздник 3 февраля
Титул Святой
Канонизирован 619 год

Лаврентий Кентерберийский (Лоренс; англ. Laurence of Canterbury; VI век, Рим — 2 февраля 619, Кентербери) — второй архиепископ Кентерберийский с 604 по 619 год. Был участником «Григорианской миссии» 595 года, организованной папой Григорием I с целью обращения англосаксов южной Британии в христианство.

В сан архиепископа Лаврентий был рукоположён своим предшественником Августином Кентерберийским, с целью обеспечить упорядоченную передачу полномочий архиепископа. Во время своего правления Лаврентий безуспешно пытается сгладить разногласия между британской и римской католической церковью. Кроме того, после смерти короля Этельберта I в 616 году, его наследник покинул церковь и распространение христианства среди англосаксов фактически прекратилось. Лаврентий умер 2 февраля 619 года и после смерти был канонизирован.





Биография

Ранние годы

Лаврентий был одним из участников «Григорианской миссии», организованной папой папой Григорием I в 595[1] году с целью обращения англосаксов в христианство. В 597 году миссия, главой которой являлся предшественник Лаврентия Августин Кентерберийский, достигла острова Танет, а после и Кент. О жизни Лаврентия до начала миссии фактически ничего не известно[2], кроме того, что он служил монахом в Риме[1].

Историк Беда пишет, что Лаврентий был одним из монахов, отправленных Августином в 601 году в Рим с сообщением о успехах миссии и вопросами к папе Григорию о дальнейшем развитии церкви в Кенте[3]. Пётр Кентерберийский, впоследствии глава Аббатства Святого Августина, в своих воспоминаниях пишет, что Лаврентий покинул Кент в июле 958 года и возвратился в 601 году[4].

По возвращении он привёз письмо папы Григория, известное как «Libellus responsionum», которое упоминает Беда в своей «Церковной истории народа англов»[5]. Лаврентий также упоминается в письме папы королеве Берте. Папа хвалит Берту за её участие в крещении короля Этельберта в христианство, ссылаясь на рассказ Лаврентия[6]. Известно также, что летом 601 года в Кент с Лаврентием среди других миссионеров прибыл и Меллит[7], ставший третьим кентерберийским архиепископом.

Рукоположение в архиепископы

В 604 году, после смерти Августина, Лаврентий стал вторым архиепископом кентерберийским и оставался на посту до своей смерти 2 февраля 619 года[1][8]. Августин боялся, что после его смерти и до прибытия нового архиепископа из Рима миссия будет находиться под угрозой[3][9] и рукоположил Лаврентия в сан архиепископа незадолго до своей смерти[5]. Таким образом, Лаврентий, не получив паллий из Рима, был возведён в сан не по канонам римской католической церкви[10]. Беда сравнивает возведение в сан Лаврентия без разрешения папы с рукоположением Климента I в папы при жизни Петра. Историк Роберт Райт считает, что Беда таким образом критикует действия церкви[11].

В 610 году Лаврентий получает письмо от папы Бонифация IV, сменившего папу Григория I, в котором он называет Лаврентия архиепископом и преемником Августина[12]. Письмо к папе отвёз в Рим в начале 610 года Меллит, а после проведённого в Риме синода вернулся с указами от папы и личным письмом для Лаврентия[13].

В 613 году Лаврентий освятил церковь монастыря, выстроенную Августином в Кентербери, как церковь святых Петра и Павла. Позже церковь была переименована в аббатство святого Августина[1].

Также Лаврентий написал несколько писем британским и шотландским епископам, призывая их изменить дату празднования пасхи на принятую в римской католической церкви[1]. Эти письма впервые упоминаются в описаниях историка Беды[14]. В 609 году Лаврентий утверждал, что не сядет с кельтским епископом Деганом за один стол и под одной крышей из-за различий в их вере[15].

Дальнейшее развитие христианства

В 616 году умер король Этельберт и его наследник Эдбальд вернулся из христианство в язычество, заставив многих миссионеров бежать, опасаясь его гнева[9]. Среди них были архиепископ Лондона Меллит и архиепископ Рочестера Юст[16]. Оставшись в Британии, Лаврентий смог вернуть Эдбальда в христианство[9]. Беда пишет, что Лаврентий почти сдался, но во сне ему явился святой Пётр и наказал его. Синяки после наказания остались и после пробуждения, и, показав их Эдбальду, Лаврентий смог убедить Эдбальда в истинности христианской веры[17]. Беда также намекает, что истинной причиной остаться стала гибель большинства лидеров язычников в бою[13]. Как пишет историк Роберт Райт, историю с наказанием Беда использует как пример возможного применения для убеждения язычников[18] и намекает, что продолжения миссии желал сам апостол Пётр[19]. Дэвид Фармер в «Словаре святых Оксфорда» пишет, что эта история смесь истории Камо грядеши и информации из записок Иеронима Стридонского[20].

Современные историки видят политическую подоплёку в решении Лаврентия остаться. Историк Кирби считает, что отказ Эдбальда от христианства являлся отрицанием профранкской политики отца, короля Этельберта[16]. Алкуин, средневековый писатель, считает, что Лаврентий «порицал» апостольскую власть[21]. Вполне возможно, что остаться в Кенте его заставило письмо папы Адеодата I с приказом остаться.

Кирби пишет, что повторно крестил Эдбальда не Лаврентий, а Юст приблизительно в 624 году[16]. Другие историки не соглашаются с этим, например, Николас Брукс пишет, что Эдбальд был крещён Лаврентием, приблизительно через год после смерти отца[1]. Другой историк, Барбара Йорк считает, что было два правителя: Эдбальд и Этельвальд, первый из которых был крещён Лаврентием, а второй Юстом после его возвращения в Рочестер[22].

После смерти Этельберта все дальнейшие попытки расширить влияние церкви на запад наталкиваются на противодействие короля Редвальда, ставшим бретвальдом после Этельберта[23]. Редвальд был крещён ещё при жизни Этельберта, но по всей видимости лишь с целью снискать расположение Этельберта и заполучить дорогой христианский алтарь в свой языческий храм[24]. И хотя Юст вернулся в Рочестер, епископ Меллит (епископ) так и не смог вернуться в Лондон к своим обязанностям епископа[16].

Смерть и наследие

Лаврентий умер 2 февраля 619 года и был похоронен в церкви святых Петра и Павла в Кентербери, позже переименованной в аббатство святого Августина. Позже, в 1090 году, останки были перенесены в церковь святого Августина[1]. Его рака находится с правой стороны от останков Августина, его предшественника[25]. После своей смерти Лаврентий был канонизирован и день его памяти празднуется 3 февраля[26]. Кроме того, 13 сентября празднуется день переложения его останков в новую церковь[20]. Правление Лаврентия запомнилось крещением Эдбальда, наследника Этельберта, и неудавшейся попыткой закрепить влияние католической церкви в Британии[10]. Его последователем на посту архиепископа стал Меллит, епископ Лондона[8].

Напишите отзыв о статье "Лаврентий Кентерберийский"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 Brooks «[www.oxforddnb.com/view/article/16166 Laurence (d. 619)]» Oxford Dictionary of National Biography
  2. Blair World of Bede p. 59
  3. 1 2 Brooks Early History of the Church of Canterbury pp. 9-13
  4. Blair World of Bede p. 63
  5. 1 2 Lapidge «Laurentius» Blackwell Encyclopaedia of Anglo-Saxon England
  6. Blair World of Bede p. 60
  7. Blair World of Bede p. 66
  8. 1 2 Fryde, et al. Handbook of British Chronology p. 213
  9. 1 2 3 Hindley A Brief History of the Anglo-Saxons p. 43
  10. 1 2 Stenton Anglo-Saxon England pp. 112—113
  11. Wright Companion to Bede p. 47
  12. Blair World of Bede p. 80
  13. 1 2 Blair World of Bede pp. 86-87
  14. Bede History of the English Church and People pp. 105—107
  15. Décarreaux Monks and Civilization p. 261
  16. 1 2 3 4 Kirby Earliest English Kings pp. 30-33
  17. Brooks Early History of the Church of Canterbury pp. 64-66
  18. Ward Venerable Bede pp. 120—121
  19. Wright Companion to Bede pp. 48-50
  20. 1 2 Farmer Oxford Dictionary of Saints pp. 313—314
  21. Quoted in Kirby Earliest English Kings p. 31
  22. Yorke Kings and Kingdoms p. 32
  23. Stenton Anglo-Saxon England p. 127
  24. Stenton Anglo-Saxon England p. 112
  25. Nilson Cathedral Shrines p. 67
  26. Walsh A New Dictionary of Saints p. 357

Литература

  • Bede. A History of the English Church and People. — New York: Penguin Classics, 1988. — ISBN 0-14-044042-9.
  • Blair, Peter Hunter. The World of Bede. — Reprint of 1970. — Cambridge: Cambridge University Press, 1990. — ISBN 0-521-39819-3.
  • Brooks, Nicholas. The Early History of the Church of Canterbury: Christ Church from 597 to 1066. — London: Leicester University Press, 1984. — ISBN 0-7185-0041-5.
  • Brooks, N. P. (2004), [www.oxforddnb.com/view/article/16166 "Laurence (d. 619)"], Oxford Dictionary of National Biography (October 2005 revised ed.), Oxford University Press, doi:[dx.doi.org/10.1093%2Fref%3Aodnb%2F16166 10.1093/ref:odnb/16166], <www.oxforddnb.com/view/article/16166> 
  • Décarreaux, Jean. Monks and Civilization: From the Barbarian Invasions to the Reign of Charlemagne. — London: George Allen, 1964.
  • Delaney, John P. Dictionary of Saints. — Second. — Garden City, NY: Doubleday, 1980. — ISBN 0-385-13594-7.
  • Farmer, David Hugh. Oxford Dictionary of Saints. — Fifth. — Oxford, UK: Oxford University Press, 2004. — ISBN 978-0-19-860949-0.
  • Fryde, E. B. Handbook of British Chronology. — Third revised. — Cambridge, UK: Cambridge University Press, 1996. — ISBN 0-521-56350-X.
  • Hindley Geoffrey. A Brief History of the Anglo-Saxons: The Beginnings of the English Nation. — New York: Carroll & Graf Publishers, 2006. — ISBN 978-0-7867-1738-5.
  • Kirby, D. P. The Earliest English Kings. — New York: Routledge, 2000. — ISBN 0-415-24211-8.
  • Lapidge, Michael (2001), "Laurentius", in Lapidge, Michael; Blair, John; Keynes, Simon; Scragg, Donald, The Blackwell Encyclopaedia of Anglo-Saxon England, Malden, MA: Blackwell Publishing, p. 279, ISBN 978-0-631-22492-1 
  • Nilson, Ben. Cathedral Shrines of Medieval England. — Woodbridge, UK: Boydell Press, 1998. — ISBN 0-85115-540-5.
  • Stenton F. M. Anglo-Saxon England. — Third. — Oxford, UK: Oxford University Press, 1971. — ISBN 978-0-19-280139-5.
  • Walsh Michael J. A New Dictionary of Saints: East and West. — London: Burns & Oats, 2007. — ISBN 0-86012-438-X.
  • Ward, Benedicta. The Venerable Bede. — Harrisburg, PA: Morehouse Publishing, 1990. — ISBN 0-8192-1494-9.
  • Wright, J. Robert. A Companion to Bede: A Reader's Commentary on The Ecclesiastical History of the English People. — Grand Rapids, MI: Eerdmans, 2008. — ISBN 978-0-8028-6309-6.
  • Yorke, Barbara. The Conversion of Britain: Religion, Politics and Society in Britain c. 600–800. — London: Pearson/Longman, 2006. — ISBN 0-582-77292-3.
  • Yorke, Barbara. Kings and Kingdoms of Early Anglo-Saxon England. — New York: Routledge, 1997. — ISBN 0-415-16639-X.

</div>

  • Sharpe, R. (1995), "The setting to St Augustine's translation, 1091", in R. Eales and R. Sharpe, Canterbury and the Norman conquest, pp. 1–13 


Отрывок, характеризующий Лаврентий Кентерберийский

– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала: