Лаврентий (Князев)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Лаврентий и фамилией Князев.

Епископ Лаврентий<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Епископ Балахнинский, викарий Нижегородской епархии
19 февраля 1917 — 6 ноября 1918
Предшественник:	Макарий (Гневушев)
Преемник:	Петр (Зверев)
Имя при рождении:	Евгений Иванович Князев
Рождение:	2 (14) июля 1877(1877-07-14) Кашира, Тульская губерния
Смерть:	6 ноября 1918(1918-11-06) (41 год) Нижний Новгород
Епископ Лаврентий на Викискладе

Епископ Лавре́нтий (в миру Евге́ний Ива́нович Кня́зев; 2 (14) июля 1877, Кашира, Тульская губерния — 6 ноября 1918, Нижний Новгород) — епископы Русской православной церкви, епископ Балахнинский, викарий Нижегородской епархии.

Причислен к лику святых Русской православной церкви в августе 2000 году.

Биография

Родился 2 июля 1877 года в городе Кашире Тульской губернии в семье купца Ивана Ивановича Князева; его мать, Екатерина Васильевна, в девичестве Преображенская, была дочерью священника Василия Петровича Преображенского, который служил на разных сельских приходах Тульской губернии. 3 июля того же года в кафедральном Каширском Успенском соборе над младенцем было совершено таинство крещения, с наречением ему имени Евгений.

Старший сын Иван после окончания Духовной семинарии был рукоположен в сан диакона, но скончался в молодых летах. Еще два сына Михаил и Георгий «из-за слабости от рождения» умерли в младенческом возрасте. А 13 июля 1878, когда Евгению был всего год, скончался от апоплексического удара его отец. Таким образом Евгений остался единственным сыном у матери-вдовы.

В 1887—1891 годы обучался в Венёвском духовном училище, затем поступил в Тульскую духовную семинарию.

В 1902 году окончил Санкт-Петербургскую духовную академию со степенью кандидата богословия за сочинение «Взаимоотношение между благочестием человека и его судьбою по учению Псалтири» и с правом соискания степени магистра богословия без нового устного испытания.

На преподавательской работе

6 февраля 1903 года назначен преподавателем Священного Писания Ветхого Завета в Таврической духовной семинарии.

8 июля того же года становится делопроизводителем Таврического епархиального комитета Православного Миссионерского общества.

С 18 марта 1904 года — член епархиального цензурно-проповеднического комитета.

С 24 мая 1907 года назначен инспектором Таврической духовной семинарии.

С января 1908 года — казначей попечительства для вспомоществования бедным воспитанникам при Трёхсвятительской церкви Таврической духовной семинарии.

6 сентября 1909 года становится членом Совета Симферопольского Александро-Невского братства.

28 января 1912 года на Валааме пострижен в монашество архиепископом Сергием (Страгородским) с наречением имени Лаврентий, 30 января того же года в Выборге тем же архиереем рукоположен в сан иероджиакона а 5 февраля тем же архиереемрукоположен во иеромонаха.

28 февраля 1912 года назначен ректором Литовской духовной семинарии и настоятелем Виленского Свято-Троицкого монастыря, а 17 марта того же года возведён в сан архимандрита.

В 1912—1915 годы — ответственный редактор «Вестника Виленского Свято-Духовского Братства».

Епископ Балахнинский

28 января 1917 года император Николай II утвердил доклад Святейшего Синода «о быти ректору Литовской духовной семинарии Лаврентию епископом Балахнинским, викарием Нижегородским с тем, чтобы наречение и хиротония его во епископа были произведены в Нижнем Новгороде». Ходатайствовал перед Святейшим Синодом о рукоположении архимандрита Лаврентия в сан епископа архиепископ Тихон (Беллавин).

18 февраля того же года, в 12 часов дня, в Крестовой церкви состоялось наречение архимандрита Лаврентия во епископа Балахнинского, которое совершили: архиепископ Литовский и Виленский Тихон (Беллавин), архиепископ Нижегородский и Арзамасский Иоаким (Левитский), епископ Орловский и Севский Макарий (Гневушев) и епископ Михайловский Амвросий (Смирнов).

19 февраля 1917 года в Спасо-Преображенском кафедральном соборе Нижнего Новгорода теми же епископами совершена хиротония архимандрита Лаврентия во епископа Балахнинского, викария Нижегородской епархии. Присутствовавший на наречении и хиротонии епископа Лаврентия архимандрит Варнава (Беляев) сообщал в письме родным в феврале 1917 года: «Нового епископа хиротонисали. <…> Человек благочестивый, смиренный, каких мало».

По традиции одновременно с возведением в сан епископа и назначением на Балахнинскую кафедру Лаврентий был назначен на должность настоятеля нижегородского Вознесенского Печерского монастыря. Оказался последним епископом, хиротонисанным при Николае II.

С лета 1917 года временно управлял Нижегородской епархией ввиду отсутствия правящего архиерея, который уехал в Москву на Поместный собор и больше в Нижний Новгород не вернулся.

В качестве почётного гостя участвовал в II Всероссийском единоверческом съезде, прошедшем с 23 по 29 июля 1917 года в Нижнем Новогроде.

В 1917 году благословил создание Спасо-Преображенского братства по возрождению церковно-общественной жизни. Был учеником и духовным другом оптинских старцев. 3 апреля 1918 года писал Патриарху Тихону: «…дела, дела, просители, посетители задавили, и главное, что со дня хиротонии всё один и один… А тут ещё приходится себе повторять пословицу: от сумы да от тюрьмы не отрекайся… Но что делать? Надо уж видно нести такой крест, пока Господь дает силы».

Часто служил и проповедовал. Три последние свои проповеди заканчивал одними и теми же словами: «Возлюбленные братья и сестры, мы переживаем совсем особое время — всем нам предстоит исповедничество, а некоторым и мученичество».

7 июня 1918 года состоялся съезд духовенства Нижегородской епархии. Съезд принял постановление с протестом против изъятия у церкви храмов, монастырей и церковного имущества. Было составлено соответствующее воззвание к пастве, которое подписали епископ Лаврентий как председатель съезда, настоятель собора протоиерей Алексей Порфирьев как секретарь собрания и бывший губернский предводитель Нижегородского дворянства Алексей Борисович Нейдгардт.

В течение августа 1918 года были арестованы около 700 бывших офицеров и жандармов. Расстреляны наместник Оранского монастыря архимандрит Августин, настоятель Казанской церкви протоиерей Николай Орлов и другие — всего 41 человек. Узнав об их гибели, епископ Лаврентий в Печерском монастыре совершил соборно с братией панихиду о упокоении душ убиенных. 23 августа он написал Патриарху Тихону: «Чувствую большое утомление и усталость от столь тяжелого, но лежащего на моих одиноких плечах бремени… Оставаясь один на епархии в такое трудное и исключительное время, каждый день и почти каждый час приходится принимать вести одну тревожнее другой…».

Арест и расстрел

3 сентября 1918 года арестован чекистами. Ему было разрешено служить в тюремной церкви. В свободное время, находясь в камере, непрестанно молился. Ему и двум другим подписавшим воззвание был инкриминирован призыв к вооружённому восстанию (на основании того, что в тексте документа были приведены слова апостола «облецитесь во всеоружие Божие»). Все трое были приговорены к смерти, причем священнослужителям для сохранения жизни предложили отказаться от сана. Это предложение смертники не приняли.

8 (21) октября 1918 года указом Патриарха Тихона освобождён от временного управления Нижегородской епархии.

Перед смертью причастился сам и причастил отца Алексея (Нейдгардта содержали отдельно). Перед смертью молился с воздетыми руками.

Казнь совершилась 6 ноября 1918 года в городском Почаинском овраге. Солдаты отказались стрелять в епископа, и приговор привели в исполнение латышские стрелки. Тела расстрелянных были сброшены в Волгу.

Канонизация и почитание

В 1981 году решением Архиерейского Собора Русской православной церкви заграницей канонизирован в лике священномученика со включением Собор новомучеников и исповедников Российских с установлением памяти 24 октября.

Причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском соборе Русской православной церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания. Вместе с ним были канонизированы протоиерей Алексей Порфирьев и Алексей Нейдгардт.

7 ноября 2003 года на берегу реки Оки, у подножия старейшего Благовещенского мужского монастыря собрались сотни молодых людей из Москвы, Санкт-Петербурга, Владимира, Калуги, Сарова, Hижнего Новгорода, чтобы поклониться памяти новомучеников-нижегородцев: епископа Балахнинского Лаврентия, протоиерея Алексия Порфирьева, губернского предводителя нижегородского дворянства А. Б. Нейдгардта.

6 ноября 2015 года в соборной церкви в честь Рождества Христова города Балахны состоялось соборное богослужение в память священномученика Лаврентия, епископа Балахнинского. В богослужении, которое возглавил благочинный священник Михаил Минюхин, приняло участие все духовенство благочиния.

Литература

• Архимандрит Тихон (Затёкин). «Священномученик Лаврентий, епископ Балахнинский. Жизнеописание» Нижний Новгород: Издательский отдел Нижегородской епархии при Вознесенском Печерском монастыре, 2012. — 232 с.

Ссылки

• [www.nne.ru/saints/Lavrenty.php Священномученик Лаврентий, епископ Балахнинский (память 6 ноября)]. Святые покровители Нижегородской земли. Нижегородская епархия. Проверено 28 января 2010. [www.webcitation.org/65RdWiGqk Архивировано из первоисточника 14 февраля 2012].
• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_620 Лаврентий (Князев)] на сайте «Русское православие»
• [www.fond.ru/book/book1/1-18.htm Жизнеописание]
• [arh-gavriil.bsu.edu.ru/calendar/Life/life4843.htm Биография]
• [lavrentiy.orthodoxy.ru/ Сайт священномученика Лаврентия (Князева)]

Отрывок, характеризующий Лаврентий (Князев)

– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.