Лавский, Виктор Михайлович

Виктор Михайлович Лавский
Псевдоним	Хуан Педро Валенсиано
Дата рождения	19 октября 1914(1914-10-19)
Место рождения	Макеевка, Российская империя
Дата смерти	19 июня 2012(2012-06-19) (97 лет)
Место смерти	Москва, Россия
Принадлежность	СССР СССР → Россия Россия Испания Испания
Род войск	авиация
Годы службы	1936—1971
Звание	генерал-лейтенант
Сражения/войны	Гражданская война в Испании, Советско-финская война, Великая Отечественная война Советско-японская война
Награды и премии

Виктор Михайлович Лавский (19 октября 1914, Харьков — 19 июня 2012, Москва) — советский боевой штурман, Заслуженный военный штурман СССР (1965), генерал-лейтенант авиации, кандидат военных наук, профессор.

Участник четырех войн: гражданской войны в Испании (1936—1939 годы), советско-финской войны (1939—1940 годы), Великой Отечественной войны (1941—1945) и войны с Японией (1945). Принимал участие в секретных военных операциях.

Биография

Виктор Михайлович Лавский родился 19 октября 1914 года. Трудовую деятельность начал с 16 лет рабочим вагонного депо. Работал также на метеостанции наблюдателем. Учился в Днепропетровском институте железнодорожного транспорта. Виктор с детства мечтал о небе. В 1933 году добровольцем вступил в Красную Армию и попросил направить на учёбу в Харьковскую лётную школу. Пройдя обучение по специальности «лётчик-наблюдатель» (впоследствии — «военный авиационный штурман»), с присвоением звания лейтенант был направлен на службу в бомбардировочный полк под Смоленском. В Испанию в 1937 году Лавский попал добровольцем, где участвовал в гражданской войне на стороне республиканцев под именем-легендой Хуан Педро Валенсиано. Там его экипаж разведывал обстановку на вражеском аэродроме под Сарагосой, где фашисты сосредоточили 60 самолётов. Советские лётчики на большой высоте облетели базу, установили позиции зенитных батарей, стоянки самолётов и наиболее удобные подходы к цели. Позже по наводке наши самолёты подожгли сарагосский аэродром. В Испании самолёт Лавского сбивали трижды.

В период Великой Отечественной войны штурман сражался на Юго-Западном фронте, Сталинградском и 4-м Украинском фронтах. Занимал должности заместителя главного штурмана и начальника отдела штаба воздушной армии.

После войны в течение 5 лет он был начальником отдела штурманской службы Главного штаба ВВС. Был главным штурманом военной авиации экспедиции «Север-5», которая выполняла сложнейшие задачи, связанные со строительством аэродромов на дрейфующих льдах Арктики.

В 1952—1971 годах Лавский был главным штурманом — начальником управления Войск противовоздушной обороны приграничной линии, главным штурманом 10-й воздушной армии, главным штурманом ВВС — начальником управления Главного штаба ВВС. Перед увольнением в запас (1974) Виктор Михайлович несколько лет служил начальником штурманского факультета Военно-воздушной инженерной академии.

19 августа 1965 года Лавскому одному из первых в стране было присвоено почётное звание «Заслуженный военный штурман СССР»

Последние годы жизни генерала были связаны с Общероссийской организацией ветеранов войны и военной службы. Лавский там проработал 15 лет в должности почётного председателя организации. По словам близких, год назад он оставил активную общественную деятельность, но работу полностью не прекратил — до последнего времени ему приносили на подпись документы.

Лавский имел двойное гражданство — российское и испанское, которым наделил его король этой страны. Он поддерживал дружеские контакты с ветеранами-антифашистами Испании, США, Англии и многих других стран, с которыми ему довелось вместе сражаться против врагов.

Умер 19 июня 2012 года в Москве. Похоронен на Троекуровском кладбище.

Награды

Лавский — кавалер шести орденов Боевого Красного Знамени (28.10.1937; 2.03.1938; 19.05.1944; 14.01.1952; 30.04.1954; 16.10.1957) и обладатель четырех орденов Красной Звезды (20.02.1942; 20.06.1949; 23.01.1957; 10.08.1967). Награждён тремя орденами Отечественной войны (14.05.1943, 6.06.1945; 11.03.1985), орденом Почета (4.05.2000), орденом Богдана Хмельницкого, многими отечественными и иностранными медалями. Ему присвоено звание Заслуженного военного штурмана СССР. В 2004 году в связи с 90-летием Патриарх Всея Руси наградил его орденом Преподобного Святого Князя Московского Даниила

Интересный факт

• В 2009 году были украдены и через короткое время найдены награды В. М. Лавского. Его родственник вернул ордена по собственной инициативе, поскольку продать их было не целесообразно.

Ссылки

• [www.llr.ru/razdel2.php?id_r2=90 Лавский Виктор Михайлович включен в число персоналий энциклопедии «Лучшие люди России»-2010.]

Отрывок, характеризующий Лавский, Виктор Михайлович

– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.


На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
Они подъехали к старому, мрачному дому на Вздвиженке и вошли в сени.
– Ну, Господи благослови, – проговорил граф, полу шутя, полу серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо спросил, дома ли князь и княжна. После доклада о их приезде между прислугой князя произошло смятение. Лакей, побежавший докладывать о них, был остановлен другим лакеем в зале и они шептали о чем то. В залу выбежала горничная девушка, и торопливо тоже говорила что то, упоминая о княжне. Наконец один старый, с сердитым видом лакей вышел и доложил Ростовым, что князь принять не может, а княжна просит к себе. Первая навстречу гостям вышла m lle Bourienne. Она особенно учтиво встретила отца с дочерью и проводила их к княжне. Княжна с взволнованным, испуганным и покрытым красными пятнами лицом выбежала, тяжело ступая, навстречу к гостям, и тщетно пытаясь казаться свободной и радушной. Наташа с первого взгляда не понравилась княжне Марье. Она ей показалась слишком нарядной, легкомысленно веселой и тщеславной. Княжна Марья не знала, что прежде, чем она увидала свою будущую невестку, она уже была дурно расположена к ней по невольной зависти к ее красоте, молодости и счастию и по ревности к любви своего брата. Кроме этого непреодолимого чувства антипатии к ней, княжна Марья в эту минуту была взволнована еще тем, что при докладе о приезде Ростовых, князь закричал, что ему их не нужно, что пусть княжна Марья принимает, если хочет, а чтоб к нему их не пускали. Княжна Марья решилась принять Ростовых, но всякую минуту боялась, как бы князь не сделал какую нибудь выходку, так как он казался очень взволнованным приездом Ростовых.
– Ну вот, я вам, княжна милая, привез мою певунью, – сказал граф, расшаркиваясь и беспокойно оглядываясь, как будто он боялся, не взойдет ли старый князь. – Уж как я рад, что вы познакомились… Жаль, жаль, что князь всё нездоров, – и сказав еще несколько общих фраз он встал. – Ежели позволите, княжна, на четверть часика вам прикинуть мою Наташу, я бы съездил, тут два шага, на Собачью Площадку, к Анне Семеновне, и заеду за ней.
Илья Андреич придумал эту дипломатическую хитрость для того, чтобы дать простор будущей золовке объясниться с своей невесткой (как он сказал это после дочери) и еще для того, чтобы избежать возможности встречи с князем, которого он боялся. Он не сказал этого дочери, но Наташа поняла этот страх и беспокойство своего отца и почувствовала себя оскорбленною. Она покраснела за своего отца, еще более рассердилась за то, что покраснела и смелым, вызывающим взглядом, говорившим про то, что она никого не боится, взглянула на княжну. Княжна сказала графу, что очень рада и просит его только пробыть подольше у Анны Семеновны, и Илья Андреич уехал.
M lle Bourienne, несмотря на беспокойные, бросаемые на нее взгляды княжны Марьи, желавшей с глазу на глаз поговорить с Наташей, не выходила из комнаты и держала твердо разговор о московских удовольствиях и театрах. Наташа была оскорблена замешательством, происшедшим в передней, беспокойством своего отца и неестественным тоном княжны, которая – ей казалось – делала милость, принимая ее. И потом всё ей было неприятно. Княжна Марья ей не нравилась. Она казалась ей очень дурной собою, притворной и сухою. Наташа вдруг нравственно съёжилась и приняла невольно такой небрежный тон, который еще более отталкивал от нее княжну Марью. После пяти минут тяжелого, притворного разговора, послышались приближающиеся быстрые шаги в туфлях. Лицо княжны Марьи выразило испуг, дверь комнаты отворилась и вошел князь в белом колпаке и халате.
– Ах, сударыня, – заговорил он, – сударыня, графиня… графиня Ростова, коли не ошибаюсь… прошу извинить, извинить… не знал, сударыня. Видит Бог не знал, что вы удостоили нас своим посещением, к дочери зашел в таком костюме. Извинить прошу… видит Бог не знал, – повторил он так не натурально, ударяя на слово Бог и так неприятно, что княжна Марья стояла, опустив глаза, не смея взглянуть ни на отца, ни на Наташу. Наташа, встав и присев, тоже не знала, что ей делать. Одна m lle Bourienne приятно улыбалась.
– Прошу извинить, прошу извинить! Видит Бог не знал, – пробурчал старик и, осмотрев с головы до ног Наташу, вышел. M lle Bourienne первая нашлась после этого появления и начала разговор про нездоровье князя. Наташа и княжна Марья молча смотрели друг на друга, и чем дольше они молча смотрели друг на друга, не высказывая того, что им нужно было высказать, тем недоброжелательнее они думали друг о друге.
Когда граф вернулся, Наташа неучтиво обрадовалась ему и заторопилась уезжать: она почти ненавидела в эту минуту эту старую сухую княжну, которая могла поставить ее в такое неловкое положение и провести с ней полчаса, ничего не сказав о князе Андрее. «Ведь я не могла же начать первая говорить о нем при этой француженке», думала Наташа. Княжна Марья между тем мучилась тем же самым. Она знала, что ей надо было сказать Наташе, но она не могла этого сделать и потому, что m lle Bourienne мешала ей, и потому, что она сама не знала, отчего ей так тяжело было начать говорить об этом браке. Когда уже граф выходил из комнаты, княжна Марья быстрыми шагами подошла к Наташе, взяла ее за руки и, тяжело вздохнув, сказала: «Постойте, мне надо…» Наташа насмешливо, сама не зная над чем, смотрела на княжну Марью.
– Милая Натали, – сказала княжна Марья, – знайте, что я рада тому, что брат нашел счастье… – Она остановилась, чувствуя, что она говорит неправду. Наташа заметила эту остановку и угадала причину ее.
– Я думаю, княжна, что теперь неудобно говорить об этом, – сказала Наташа с внешним достоинством и холодностью и с слезами, которые она чувствовала в горле.
«Что я сказала, что я сделала!» подумала она, как только вышла из комнаты.
Долго ждали в этот день Наташу к обеду. Она сидела в своей комнате и рыдала, как ребенок, сморкаясь и всхлипывая. Соня стояла над ней и целовала ее в волосы.
– Наташа, об чем ты? – говорила она. – Что тебе за дело до них? Всё пройдет, Наташа.
– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.


В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.