Лагеря смерти

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Лагеря́ сме́рти (нем. Vernichtungslager, лагеря уничтожения) — учреждения для массового уничтожения различных групп населения. Первые концентрационные лагеря в нацистской Германии были созданы с целью изоляции и интернирования лиц, подозреваемых в оппозиции нацистскому режиму, однако вскоре они развились в гигантскую машину подавления и уничтожения людей разных национальностей, врагов или представителей «низших» (см. расовая гигиена) групп населения — в странах, попавших под власть нацистов, и сыграли решающую роль в проведении нацистской политики уничтожения евреев. С 1941 года нацисты создали 4 лагеря, специально предназначенные для уничтожения людей, ещё 2 концлагеря были приспособлены для массовых убийств.





Описание

Используемые нацистами для убийства евреев, цыган и узников других национальностей лагеря смерти были построены по специальным проектам, с расчётной мощностью на уничтожение заданного количества людей. В них уничтожались люди разных национальностей, представители «низших» и враги «массовых» групп населения. В лагерях были специальные приспособления для массовых убийств.

Умерщвление людей в лагерях смерти было поставлено на поток. Лагерями смерти, предназначенными для массовых убийств евреев и цыган, были Хелмно, Треблинка, Белжец, Собибор (лагеря «Операции Рейнхард»), а также Майданек и Освенцим (которые были и концентрационными лагерями) на территории оккупированной Польши. В Германии такими лагерями были Бухенвальд, Дахау и Равенсбрюк (первый женский концентрационный лагерь)[1].

Также к лагерям смерти некоторые источники относят другие концлагеря, в которых также происходило массовое уничтожение узников. Среди таких лагерей называют Ясеновац (система лагерей для сербов и евреев) в Хорватии, Малый Тростенец в Белоруссии и некоторые другие.

Технология уничтожения

Типичная последовательность действий, производимых в Освенциме и Майданеке над гражданскими лицами еврейской и цыганской национальностей сразу после прибытия (в пути люди умирали в вагонах от жажды, удушья): отбор на немедленное уничтожение на выходе из вагонов; немедленная отправка отобранных для уничтожения в газовые камеры. В первую очередь отбирали женщин, детей, стариков и нетрудоспособных. Оставшимся предстояла татуировка номера, каторжный труд, голод. Тех, кто заболевал или просто ослабевал от голода, немедленно отправляли в газовые камеры.

В Треблинке, Хелмно, Белжеце, Собиборе в живых временно оставляли лишь тех, кто помогал убирать трупы из газовых камер и сжигать их, а также сортировать вещи убитых, и тех, кто обслуживал охрану лагерей. Все остальные подлежали немедленному уничтожению.

Известны примеры героического сопротивления обречённых на смерть людей. Евреи из Шидлицкого гетто, взбунтовавшиеся в ноябре 1942 г. в лагере Треблинка, были перебиты охранниками лагеря; в конце 1942 г. в этом же лагере вооружённое сопротивление оказали евреи из Гродненского гетто. В августе 1943 г. заключённые ворвались в оружейные склады Треблинки и напали на охрану лагеря; 150 повстанцам удалось бежать, но сотни были схвачены и убиты.

В октябре 1943 г. восстали узники лагеря Собибор; из 400 человек, прорвавшихся через заграждения, 60 удалось бежать и примкнуть к советским партизанам.

В октябре 1944 г. члены еврейской зондеркомманды (те, кто переносили тела из газовых камер в крематории) в Освенциме, узнав о намерении немцев ликвидировать их, взорвали крематорий. Почти все повстанцы погибли[2].

См. также

Напишите отзыв о статье "Лагеря смерти"

Примечания

  1. [www.ushmm.org/wlc/en/article.php?ModuleId=10007327 KILLING CENTERS]
  2. [www.eleven.co.il/article/12182 концентрационные лагеря] — статья из Электронной еврейской энциклопедии

Литература

  • Hilberg, Raul. The Destruction of the European Jews/ Revised and definitive ed., 1985  (англ.)

Ссылки

  • [pages.marsu.ru/bigwar/lager1.htm Приспособления для умерщвления людей]
  • [www.ushmm.org/wlc/article.php?lang=en&ModuleId=10005189 Американский музей Холокоста]
  • Нильс Кристи [saint-juste.narod.ru/christie.html Охранники в концлагерях].

Отрывок, характеризующий Лагеря смерти

– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
[Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу перед собой в ту минуту, как пишу вам?]
Прочтя до этого места, княжна Марья вздохнула и оглянулась в трюмо, которое стояло направо от нее. Зеркало отразило некрасивое слабое тело и худое лицо. Глаза, всегда грустные, теперь особенно безнадежно смотрели на себя в зеркало. «Она мне льстит», подумала княжна, отвернулась и продолжала читать. Жюли, однако, не льстила своему другу: действительно, и глаза княжны, большие, глубокие и лучистые (как будто лучи теплого света иногда снопами выходили из них), были так хороши, что очень часто, несмотря на некрасивость всего лица, глаза эти делались привлекательнее красоты. Но княжна никогда не видала хорошего выражения своих глаз, того выражения, которое они принимали в те минуты, когда она не думала о себе. Как и у всех людей, лицо ее принимало натянуто неестественное, дурное выражение, как скоро она смотрелась в зеркало. Она продолжала читать: 211