Птолемеи

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Лагиды»)
Перейти к: навигация, поиск

История Древнего Египта
Аргеады · Птолемеи

Правители (фараоны, префекты, епархи, номархи )


редактировать

Птолемеи (др.-греч. Πτολεμαῖοι, Лагиды) — династия правителей Египта в IVI веках до н. э. — в эпоху эллинизма. Основана диадохом Александра Македонского Птолемеем I.





История

Александр Македонский после взятия Тира двинулся на Египет (в конце 332 до н. э.), который в то время находился под властью Персии, и завоевал его. В этом же году была заложена Александрия, резиденция Птолемеев и один из центров эллинистической культуры. Первый из Птолемеев — Птолемей I, сын Лага, прозванный впоследствии за оказание помощи родосцам (305) Сотером (спасителем) — по преданию приходился Александру Великому единокровным братом (был незаконным сыном его отца Филиппа II).

Во время борьбы Александра с Грецией и особенно в персидских его походах одним из его главных помощников был Птолемей, сын Лага. При разделе сатрапий по смерти Александра (323 год до н. э. Птолемей получил Египет. С самого начала он сумел путём гуманных и умных мероприятий утвердить свою власть. Он потерял Кипр (где правил его брат Менелай), но присоединил к Египту Кирену (308 год до н. э.), в 306 году до н. э. принял царский титул, захватил Сирию и Ликию (которые потерял в дальнейшем), сделал попытку завоевать Коринф и Сикион, но вскоре ему пришлось защищаться в Египте от нашествия Антигона Одноглазого.

В 302 году до н. э. образовался союз Кассандра, Лисимаха, Птолемея и Селевка против Антигона. В битве при Ипсе (301 год до н. э.) Антигон пал, и каждый из союзников сохранил свои владения. После этого Птолемей мало вмешивался в дела внешней политики, поскольку они не касались Египта. Птолемей сохранил в своем царстве общий строй туземной жизни, и Египет скорее других сатрапий оправился после грандиозной борьбы, начатой Александром (Эллинистический Египет).

Александрия стала важнейшим культурным центром; здесь по инициативе Птолемея было положено основание Библиотеке и Музею, куда стекались как в центр интеллектуальной жизни средиземноморского мира поэты и учёные.

Преемником Птолемея I, умершего в 283 году до н. э., стал его сын Птолемей II Филадельф, прозванный так за примерную будто бы любовь к сестре-жене. Он получил блестящее образование, но был жесток и при этом изнежен. Во внешней политике он старался избегать борьбы и действовал путём ловких манипуляций и переговоров. Он снова приобрёл Кирену, отданную для управления его брату Магу, обручив дочь Мага со своим сыном-наследником. Далее ему удалось на время приобрести некоторые города и земли в Сирии. После второй сирийской войны (266263 годы до н. э.) Птолемей удержал за собой Финикию, Ликию, Карию и прибрежные города в Малой Азии (Кавн, Эфес). Он вмешивался в дела Греции, стремясь приобрести Кикладские острова и помешать возвышению Македонии (так называемая Хремонидова война, 266 год до н. э.). Он поддерживал коммерческие сношения с Римом, получая оттуда сырьё для переработки в Египте. При его дворе мы встречаем многих известных учёных и писателей (Каллимаха, Феокрита, Манефона, Эратосфена, Зоила). Птолемей II был ценителем книг и знаний. Он возвел много роскошных построек, строил города, устраивал празднества, реставрировал и украсил южный храм между Луксором и Карнаком. Убийство его дочери Береники, отданной замуж за селевкидского царя Антиоха II, вызвало третью сирийскую войну (247239 годы до н. э.), которую начал и закончил сын и преемник Филадельфа — Птолемей III Эвергет (247221 годы до н. э.).

Птолемей Эвергет победил Селевка II, пользуясь нерасположением к нему азиатских городов, и присоединил к Египту Сирию, Киликию и города южной Ионии. Только мятеж в Египте заставил его окончить войну, которая дала ему в добычу 40 000 талантов серебра и массу драгоценной утвари. В числе добычи были священные изображения египтян, отнятые древнеперсидским царем Камбизом при покорении Египта. За их возвращение Птолемей III и получил прозвание Эвергета (благодетеля). По поводу этого похода Каллимах написал известное стихотворение на «кудри Береники» (Каллимах, XIV, 53-4). В 245 году до н. э. произошла битва при острове Андросе против македонян; Антигон II Гонат был побеждён. На море утвердилась на время египетская гегемония. Египетский царь достиг заветной цели — первенства среди других держав (особенно над Сирией и Македонией). Война с родосцами (242 год до н. э.) была, однако, неудачна для Египта. В 223 году до н. э. Птолемея пригласили в главнокомандующие Ахейского союза по предложению Арата, который задался целью освободить Грецию от тираний с помощью могущественных держав, особенно Македонии и Египта. Вскоре, однако, Эвергет принял сторону Клеомена, противника Ахейского союза. Разбитый при Селлазии (221 год до н. э.), Клеомен бежал в Египет и убедил Птолемея начать борьбу с Антигоном III Досоном, но Птолемей III Эвергет вскоре умер. Во вторую половину его царствования Египет уже потерял часть своего могущества: Македония вмешивалась в дела Греции, опережая Птолемея.

Преемник Птолемея III-го, Птолемей IV Филопатор (221204 годы до н. э.), принял монархию, наполовину утратившую свой прежний блеск. Государи теперь ценили покой и наслаждения и меньше занимались делами. Филопатор был жесток, развратен, за что получил прозвание Трифона (изнеженного), и был трезв, лишь когда совершал богослужение. Большое влияние приобрела фаворитка царя Агатоклея и другие гетеры. Он писал трагедии и воздвиг храм в честь Гомера. Как раз в это время Македония достигла апогея своего могущества в Элладе, а Антиох III стремился к возвышению Сирии. При столкновении с Сирией Египет потерял несколько городов (Тир, Птолемаиду). Иудея также перешла под власть Сирии. В 217 году до н. э. египтяне одержали победу при Рафиахе над Антиохом III. Египет ещё не совсем утратил своё могущество: он снабжал хлебом Рим и вмешивался в дела Греции.

Преемником Филопатора был его сын Птолемей V Эпифан (204—181 годы до н. э.). Ещё 4-летним мальчиком он был отдан в заложники римлянам. Опекун его Агафокл попытался было захватить власть, но это ему не удалось. По смерти Агафокла также неудачно регентство пытался захватить Тлеполем. Эпифан всю жизнь оставался орудием в руках своих приближенных. Македония и Сирия следили за упадком некогда могучего соседа: Фракия, Финикия и Келесирия отошли от Египта. Благодаря вмешательству Рима Птолемей Эпифан сочетался браком с Клеопатрой I, дочерью сирийского царя Антиоха III. Египетские жрецы проявляли расположение к Птолемею V в ответ на освобождение их от податей и его внимание к их культу. В 194 году до н. э. над ним был совершён в храме Птаха в Мемфисе обряд восшествия на трон фараонов. При столкновении римлян с Антиохом III и этолянами Птолемей V помогал римлянам деньгами и войском (191 год до н. э.). Позднее он заключил союз с ахейцами против сирийцев.

Птолемею V, умершему от яда, наследовал старший из двух его сыновей, Птолемей VI Филометор (181—146 годы до н. э.). За его малолетством регентство приняла на его мать, Клеопатра I. После её смерти евнух Эвлей и келесириец Леней заступили на её место. Их попытки вернуть отнятые Сирией земли были неудачны. Сирийский царь Антиох IV Эпифан вторгся в Египет, ограбил храмы и хотел короноваться в Мемфисе царем Египта, но александрийцы возвели на престол брата Птолемея Филометора — Птолемея VII Эвергета. Антиох Эпифан, рассчитывавший на междоусобную войну, обманулся в своих расчётах и снова напал на Египет. Война окончилась в его пользу присоединением к Сирии Кипра. Со 170 года до н. э. братья правили совместно, но в 164 году до н. э. между ними произошёл разрыв. Птолемей VII Эвергет одержал верх, но Филометор отправился в Рим, который помог ему вернуть престол. Отстраненный от власти, Эвергет пытался занять Кипр, но потерпел неудачу и был взят в плен. Филометор простил его и дал ему в управление Кирену. Войну с Сирией Филометор вёл с успехом, но на обратном пути он встретился с прежним сирийским царем Александром Баласом и был им убит.

Престол перешёл к Птолемею VIII Эвергету II (Фискону) (146117 годы до н. э.). Иудейский полководец Ония хотел удержать престол для вдовы и детей Птолемея VI, но Птолемей VIII завоевал оружием власть и велел убить племянника Птолемея Эвпатора, законного наследника престола, равно как и всех недовольных. Александрия потеряла многих выдающихся учёных и государственных мужей. Около 130 года до н. э. произошло восстание. Поводом к нему был разрыв царя со своей женой и сестрой Клеопатрой II, вдовой Птолемея VI и матерью Птолемея Эвпатора, от которой он также имел сына, и женитьба на её дочери от Птолемея VI — Клеопатре III. Александрийцы подожгли дворец и заставили царя бежать на Кипр. Там он убил своего сына и послал его матери изуродованные части его тела. Новое восстание, вызванное этим зверством, окончилось примирением, и остальное время царствования Птолемея VIII прошло спокойно. Он исправлял текст Гомера, посылал экспедиции и сам объезжал свои владения с целью познакомиться с географией и этнографией стран; написал сочинение ύπуμνήματα. С его именем связано запрещение вывозить папирус из Египта, благодаря чему изобретен был пергамент. После его смерти трон перешёл к его вдове, с предоставлением ей права выбрать в соправители одного из двух сыновей её. Она удалила нелюбимого старшего сына, Птолемея IX Сотера II Лафура (Латира) Филометора, на Кипр (ещё при жизни отца), и избрала в соправители младшего сына, Птолемея X Александра I. По требованию народа ей пришлось, однако, призвать Латира, заставив его предварительно развестись с женой-сестрой Клеопатрой, которая казалась ей опасной, а младшего отправила наместником на Кипр. До 107 года до н. э. она правила совместно с Латиром; но когда он, вопреки её воле, решился послать помощь Антиоху Кизикскому против Маккавея Иоанна Гиркана I, она возмутила против него войска и опять возвела на престол своего любимца. С ним она правила до 89 года до н. э.. Между тем Латиру, по проискам матери, пришлось удалиться на Кипр и оттуда через несколько времени он объявил ей войну. Александр I отказался было от власти, но Клеопатра настояла на том, чтобы он сохранил её. Вскоре после этого Александр I восстал против матери, убил её, бежал, вследствие народного недовольства, и умер по дороге на Кипр (89 год до н. э.). Латир был вызван с Кипра и без перерыва царствовал до конца жизни (81 год до н. э.). Между тем умер Птолемей Апион (сын Ирены, любовницы Эвергета II) и завещал римлянам Кирену.

В 85 году до н. э. римские послы явились в Александрию, прося о содействии Египта против Митридата, но, по Плутарху («жизнь Лукулла»), получили отказ. По смерти Лафура 6 месяцев правила дочь его (жена умершего Александра I) Береника, а затем её пасынок, Птолемей XI Александр II. Молодой царь, выросший на о-в Косе, сперва жил у Митридата Понтийского, а затем бежал к Сулле, который убедил его жениться на царице, своей мачехе. Брак этот был несчастлив; жена была убита мужем, которого умертвил разгневанный этим народ. На этом прекратилась прямая линия Лагидов.

С 81 по 30 год до н. э., до обращения Египта в римскую провинцию, царствовали Птолемей XII Неос Дионис (Авлет) (побочный сын Птолемея Лафура), затем его дочь Клеопатра VII поочередно со своими братьями Птолемеем XIII и Птолемеем XIV, а затем своим сыном от Цезаря — Птолемеем XV Цезарионом.

Напишите отзыв о статье "Птолемеи"

Литература

  • Droysen, «Geschichte des Hellenismus» (1877—1878; русский перевод 1891—1893);
  • Geier, «De Ptolem. Lagidae Vita»;
  • Champollion-Figeac, «Annales des Lagides»;
  • Conat, «La poésie alexandrine sous les trois premiers Ptolémées» (1882).

Список царей

Цари Египта:

Имя Имя на русском языке Портрет Годы правления Родители Соправители Супруг(и)
Птолемей Сотер
др.-греч. Πτολεμαῖος Σωτήρ
Птолемей Спаситель 305283/282 годы до н. э. Отец: Лаг;
Мать: Арсиноя
Таис (вероятно) ;
Артакама ;
Эвридика I ;
Береника I
Птолемей II Филадельф
др.-греч. Πτολεμαῖος Φιλάδελφος
Птолемей Любящий сестру 282246 годы до н. э. Отец: Птолемей I;
Мать: Береника I
Птоломей Эпигон (267—259 до н. э.);
Арсиноя II Филадельфия (фактически)
Арсиноя I ;
Арсиноя II Филадельфия
Птолемей III Эвергет
др.-греч. Πτολεμαῖος Εὐεργέτης
Птолемей Благодетель 246222 годы до н. э. Отец: Птолемей II;
Мать: Арсиноя I
Береника II
Птолемей IV Филопатор
др.-греч. Πτολεμαῖος Φιλοπάτωρ
Птолемей Любящий отца 222205 годы до н. э. Отец: Птолемей III;
Мать: Береника II
Арсиноя III
Птолемей V Эпифан
др.-греч. Πτολεμαῖος Θεός Ἐπιφανής
Птолемей Явленный Бог 205180 годы до н. э. Отец: Птолемей IV;
Мать: Арсиноя III
Клеопатра I Сира
Птолемей VI Филометор
др.-греч. Πτολεμαῖος Φιλομήτωρ
Птолемей Любящий мать 180145 годы до н. э. Отец: Птолемей V;
Мать: Клеопатра I
Птолемей Эвпатор (152 год до н. э.);
Птолемей VIII (170—164 годы до н. э.);

Птолемей VII (146 год до н. э.)

Клеопатра II
Птолемей VIII Эвергет II
др.-греч. Πτολεμαῖος Εὐεργέτης
Птолемей Благодетель 170116 годы до н. э. Отец: Птолемей V;
Мать: Клеопатра I
Клеопатра II
Клеопатра III
Клеопатра II
др.-греч. Κλεοπάτρα Φιλομετoρα Σώτειρα
Клеопатра Любящая мать — Спасительница 131127 годы до н. э. Отец: Птолемей V;
Мать: Клеопатра I
Птолемей Мемфитис (131 год до н. э.) Птолемей VI Филометор
Птолемей VIII Эвергет
Клеопатра III
др.-греч. Κλεοπάτρα Εὐεργέτης
Клеопатра 116101 годы до н. э. Отец: Птолемей VI;
Мать: Клеопатра II
Птолемей IX Сотер II (116—107 годы до н. э.);
Птолемей X (107—101 годы до н. э.)
Птолемей VIII Эвергет
Птолемей IX Сотер II
др.-греч. Πτολεμαῖος Φιλομήτωρ Σωτὴρ
Птолемей Любящий мать, Спаситель 116107 и 8981 годы до н. э. Отец: Птолемей VIII Эвергет;
Мать: Клеопатра III
Клеопатра III (116—107 годы до н. э.) Клеопатра IV
Клеопатра Селена I
Птолемей X Александр I
др.-греч. Πτολεμαῖος Ἀλέξανδρος
Птолемей Александр 10788 годы до н. э. Отец: Птолемей VIII Эвергет;
Мать: Клеопатра III
Клеопатра III (107—101 годы до н. э.) Клеопатра Селена I
Береника III
Береника III
др.-греч. Βερενίκη
Клеопатра Береника 8180 годы до н. э. Отец: Птолемей IX;
Мать: Клеопатра Селена I
Птолемей X Александр I
Птолемей XI Александр II
Птолемей XI Александр II
др.-греч. Πτολεμαῖος Ἀλέξανδρος
Птолемей Александр 80 год до н. э. Отец: Птолемей X Александр I;
Мать: Клеопатра Селена I
Береника III Береника III
Птолемей XII Неос Дионис
др.-греч. Πτολεμαῖος Νέος Διόνυσος
Птолемей Новый Дионис 8051 годы до н. э. Отец: Птолемей IX Сотер II;
Мать: неизвестна
Клеопатра Трифена
Клеопатра Трифена
др.-греч. Κλεοπάτρα
Клеопатра Трифена 5857 годы до н. э. Спорны Береника IV (58—55 годы до н. э.) Птолемей XII Неос Дионис
Клеопатра VII Филопатор
др.-греч. Κλεοπάτρα Φιλοπάτωρ
Клеопатра Любящая отца 6930 годы до н. э. Отец: Птолемей XII;
Мать: Клеопатра V (вероятно)
Птолемей XIII (51—47 годы до н. э.)
Птолемей XIV (47—44 годы до н. э.)
Птолемей XV Цезарион (44—30 годы до н. э.)
Птолемей XIII
Птолемей XIV
Марк Антоний
Птолемей XIII Теос Филопатор
др.-греч. Πτολεμαῖος Θεός Φιλοπάτωρ
Птолемей Бог любящий отца 5147 годы до н. э. Отец: Птолемей XII Клеопатра VII (51—47 годы до н. э.) Клеопатра VII
Птолемей XIV
др.-греч. Πτολεμαῖος Θεός Φιλοπάτωρ
Птолемей Бог любящий отца 4744 годы до н. э. Отец: Птолемей XII Клеопатра VII (47—44 годы до н. э.) Клеопатра VII
Птолемей XV Филопатор Филометор Цезарь
др.-греч. Πτολεμαίος Φιλοπάτωρ Φιλομήτωρ Καίσαρ, Καισαρίων
Птолемей Любящий отца Любящий мать Цезарь, Цезарёнок 4431 годы до н. э. Отец: Гай Юлий Цезарь;
Мать: Клеопатра VII
Клеопатра VII (44—30 годы до н. э.)

Фамильное древо

 
 
 
 
Антипатр
 
 
 
Лаг
 
Арсиноя
 
 
 
Маг
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Эвридика I
 
 
 
 
 
Птолемей I Сотер
 
 
 
 
 
Береника I
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Александр,
сын Кассандра
 
Лисандра
 
Агафокл,
сын Лисимаха
 
Птолемаида
 
Деметрий I Полиоркет
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Птолемей II Керавн
 
Арсиноя II
 
Птолемей II Филадельф
 
Арсиноя I,
дочь Лисимаха
 
Феоксена
 
Агафокл Сиракузский
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Береника II
 
Птолемей III
Эвергет I
 
Лисимах
 
Береника
 
Антиох II Теос
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Птолемей IV Филопатор
 
Арсиноя III
 
Маг II
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Птолемей V Эпифан
 
Клеопатра I Сира,
дочь Антиоха III Великого
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Птолемей VI Филометор
 
Клеопатра II
 
Птолемей VIII Эвергет II Фискон
 
Клеопатра III (дочь Птолемея VI)
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Птолемей Эвпатор
 
Птолемей VII Неос Филопатор
 
Клеопатра III
(в браке с
Птолемеем VIII Эвергетом)
 
Клеопатра Теа
(в браке с:
1. Александром I Валасом
2. Деметрием II Никатором
3. Антиохом VII Сидетом)
 
 
Клеопатра IV
(в браке с:
1. Птолемеем IX
2. Антиохом IX)
 
Птолемей X
Александр I
 
Клеопатра Трифаина
(в браке с
Антиохом VIII)
 
Клеопатра Селена I
(в браке с:
1. Птолемеем IX
2. Антиохом VIII
3. Антиохом IX
4. Антиохом X)
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Мемфий
 
Птолемей IX Сотер II
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Клеопатра V Трифаина
(в браке с
Птолемеем VII)
 
Береника III
(в браке с:
1. Птолемеем X
2. Птолемеем XI)
 
 
Птолемей XII Авлет
(Филопатор
или
Неос Дионис)
 
Птолемей Кипрский
 
 
 
Птолемей XI Александр II
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Клеопатра VI Трифаина
 
Береника IV
(в браке с Архелаем)
 
 
 
 
Арсиноя IV
 
Птолемей XIII
Теос Филопатор
 
Птолемей XIV
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Гай Юлий Цезарь
 
 
 
Клеопатра VII Великая
(в браке с:
1. Птолемеем XIII
2. Птолемеем XIV)
 
 
 
Марк Антоний
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Птолемей XV Цезарион
 
Александр Гелиос
 
Птолемей XVI Филадельф
 
Клеопатра Селена II
 
Юба II Мавританский
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Птолемей Мавританский


См. также

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).
Эллинистические правители
Цари Македонии | Цари Египта | Цари Сирии | Цари Фракии | Цари Пергама | Цари Греко-бактрийского и Греко-индийского царств | Цари Вифинии | Цари Понта | Цари Коммагены | Цари Каппадокии | Цари Галатии | Цари Пафлагонии | Цари Киликии | Цари Боспора

Отрывок, характеризующий Птолемеи

Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.


Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.