Ладомирский, Василий Николаевич

Василий Николаевич Ладомирский
Дата рождения	28 сентября 1786(1786-09-28)
Место рождения	Санкт-Петербург
Дата смерти	24 ноября 1847(1847-11-24) (61 год)
Звание	полковник
Сражения/войны	Отечественная война 1812 года
Награды и премии

Василий Николаевич Ладомирский (1786—1847) — участник Отечественной войны 1812 года, полковник, московский уездный предводитель дворянства, попечитель Новгород-северской гимназии, действительный статский советник, владелец имения Братцево.

Биография

Внебрачный сын фаворита Екатерины II Римского-Корсакова и Е. П. Строгановой. Унаследовал от родителей подмосковное сельцо Братцево, где они жили в гражданском браке. Воспитывался в Пажеском корпусе, откуда был выпущен 26 января 1807 года. В том же году он поступил в Семёновский лейб-гвардии полк портупей-прапорщиком; в 1809 году был произведён в прапорщики, в 1811 году — в подпоручики, а 25-го августа 1812 года он был назначен в должность адъютанта к генералу Бороздину.

В январе 1813 года назначен адъютантом к генералу Потёмкину. Он участвовал в кампаниях 1812—1813 года и в делах: 12-го сентября — при Дисне, 15-го — при Красной Пахре, 17-го — при Воронове, 21-го — при селе Спасском; 11 и 12 октября при — Малом Ярославце. За отличие, оказанное в этом последнем деле 15-го февраля 1813 года награждён орденом Святого Владимира 4-й степени; за предыдущие дела 25 февраля 1813 года он награждён шпагою «за храбрость», то есть орденом Святой Анны 4-й степени. 22 октября он участвовал в битве при Вязьме, 26-го — при Дорогужбе. 20-го апреля 1813 года участвовал в Люценском сражении, 9-го мая — в сражении под Бауценом, 14-го августа — при Пирне и при отступлении через Гисгюбель-Голленберг. 17-го и 18-го он был под Кульмом, а 4, 5 и 6 октября участвовал в Лейпцигской битве. За Бауцен он получил орден Святой Анны 2-й степени, за Кульм — золотую шпагу «за храбрость» и железный Кульмский крест. Кроме того, он получил серебряную медаль за войну 1812 года.

23 сентября 1813 года произведён в поручики. В 1814 году 18 марта Василий был под Парижем, затем через Нормандию поехал в Шербур, откуда с русской эскадрой вернулся в Петербург. В 1816 году произведён в штабс-капитаны, в 1819 году — в капитаны. В 1820 году Василий уже в чине полковника был переведён Дерптский конно-егерский полк.

Через год в 1821 году Ладомирский вышел в отставку с мундиром в 12 лет службы. После смерти своего отца он получил в наследство его имения в Московской и Черниговской губерниях и каменный дом в Москве. Записанный в дворяне Московской губернии, в 1832 году Ладомирский был избран московским уездным предводителем дворянства. В 1834 году он пожалован в камергеры Двора Его Величества.

В январе 1835 года он был вновь избран предводителем дворянства. В сентябре того же года он вышел в отставку. В 1834 году черниговским дворянством он избран почётным попечителем Новгород-Северской гимназии. 28 ноября 1838 года был утверждён черниговским предводителем дворянства, эту должность занимал до самой своей смерти. Скончался 24 ноября 1847 года и похоронен в своем подмосковном имении Братцево, в склепе под церковью Покрова Пресвятой Богородицы.

Семья

Слева:Софья Фёдоровна Ладомирская, жена Справа: Софья Васильевна Апраксина, дочь

Был дважды женат.

1. жена княжна Мария Ксаверьевна Любомирская (1797—1815), дочь Ксаверия Любомирского (1747—1819). Похоронена в церкви села Палыковичи, Черниговской губернии.
2. жена с 1819 года княжна Софья Фёдоровна Гагарина (1794—1855), младшая дочь князя Ф. С. Гагарина от его брака с княжной П. Ю. Трубецкой; сестра княгини В. Ф. Вяземской. Брак её с Ладомирским был счастливым, омрачали его лишь частые разлуки с мужем, находившимся в постоянных разъездах по делам управления отцовскими имениями. Софья Фёдоровна большею частью жила в Братцеве и там же в 1855 году скончалась от тифа. Была похоронена рядом с мужем. Дети:
   • Иван Васильевич (1820— ?)
   • Николай Васильевич (1822— ?)
   • Софья Васильевна (1831—1880), с 1850 года замужем за троюродным братом графом Александром Александровичем Апраксиным (1820—1883).
   • Зинаида Васильевна (1832—1895), фрейлина, с 1856 года замужем за ротмистром князем Дмитрием Михайловичем Голицыным (1827—1895), в 1866 году он был избран предводителем Московского дворянства. Их сын В. Д. Голицын.
   • Пётр Васильевич (1834— ?)

Литература

• Фрейман О. Р. Пажи за 183 года (1711—1894). Биографии бывших пажей с портретами. — Фридрихсгамн, 1894.
• Русские портреты XVIII—XIX столетий. Изд. Вел. Кн. Николая Михайловича. — СПб., 1906. — Т. 4. — Вып III. — № 56—57.

Отрывок, характеризующий Ладомирский, Василий Николаевич

– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.