Ладья (судно)
Ладья (в северных говорах ло́дья), дубас — славянское и русское (поморское) парусно-вёсельное морское и речное судно, предназначенное для гражданских и военных целей.
Судно было приспособлено для дальних плаваний. Ладья́ происходит от слова ладить (строить) корабль (судно). Именно от слова ло́дья произошло современное слово «лодка» (маленькая ло́дья). Также это название применяется к подобным по конструкции судам древних египтян. Историки сходятся во мнении, что сам термин «лодья» является исконно славянским. Древними вендами (венедами) еще в VIII веке использовался термин lodja. Аналогичны ему термины: в Германии (Люнебург) — lida (ляда), в Чехии — lodie, в Польше — łódź, в Эстонии — lodja. В морском словаре К. И. Самойлова указывается, что лодья — всякое речное судно, особенно больших размеров, в противоположность мелким судам, которые назывались межеумками. В Русской Правде 1282 года перечислены лодья, морская лодья, набойная лодья, чёлн и струг. В Древней Руси большую плоскодонную ладью с парусом и вёслами называли «ушкуй»[1]. Развалистую печорскую ладью называли «брусянка»[2]. Промышленное строительство лодей на территории России прекращено в начале XVIII века.
Содержание
Археология
Наиболее ранние свидетельства использования в Древней Руси клинкерных дощатых судов ладейного типа прослеживаются с IX века по находкам в Старой Ладоге досок судовой обшивки, железных заклёпок и Т-образной стойки судового навеса (подобные стойки использовались на судах викингов, в частности, на судне из Гокстада). С Х века находки ладейных заклёпок широко известны на многих раннегородских и торгово-ремесленных центрах Древней Руси (Новгород, Гнездово, Киев и др.)[3].
История
Аже лодью украдеть, то 7 кунъ продаже, а лодию лицемь воротити, а за морьскую лодью 3 гривны, а за набоиною 2 гривне, а за челнъ 8 кунъ, а за стругъ гривна.[4]— Русская Правда, 131 (1282 г. ~ XII в.).
Ладья широко использовалась в Древней Руси. На ладьях лишённые наследства дети князей и их товарищи (варяги) совершали военные походы или просто грабительские набеги на Византию. При преодолении естественных или искусственных препятствий, недоступных для судоходства, ладьи тащились волоком. Древнерусское государство уже в IX веке обладало большим флотом, состоящим минимум из 200 ладей, что доказывается успешным морским походом на Константинополь в 860, а также походом князей Аскольда и Дира 862 года. Однако флот имел двойное назначение в:
- мирное время большинство ладей (Плавная рать) использовалось в качестве торгового флота и лишь некоторые — для перевозки войск или береговой охраны;
- военное время все доступные ладьи отмобилизовались князьями для военных нужд.
Это было возможно благодаря отсутствию на ранних русских кораблях специфических военных приспособлений. Основной тактикой тогдашнего русского флота был абордаж. Один византийский дромон, как правило, захватывался (абордировался) двумя — тремя лодьями. Также использовался приём прохода вдоль борта вражеского корабля с целью поломки его вёсел и лишения хода. В качестве средств борьбы с вражескими кораблями также использовались ручные тараны. В схватках одиночных кораблей ладьи, имевшие меньшие габариты, сворачивали паруса и до сумерек старались держаться со стороны солнца на срезе горизонта. С наступлением сумерек ладьи устремлялись к противнику и заставали врасплох.
В результате феодальной раздробленности, а затем ордынского нашествия, в результате которого Древняя Русь становится вассалом Монгольской империи, даже нерегулярные морская сила у древнерусских княжеств отсутствуют. Единственным возможным исключением была Новгородская земля, имеющая выход к Балтийскому и Белому морям. Для противодействия экспансии шведов, новгородцы строили корабли, участвовавшие в операциях (например, при освобождении новгородско-псковскими войском крепости Орешек в 1349 году). У викингов ладьи были с симметричным носом и кормой длиной до 40 метров и большим числом гребцов-воинов[5]. Использовали ладьи и в Булгарии.
Развитие морской торговли в России, в XIII — XIV веках, привело к модернизации и значительному увеличению размеров судов в: длину до 25 метров, в ширину до 8 метров. Соответственно увеличилась и грузоподъёмность до 200 тонн. Такие суда имели до трёх мачт, с прямым парусным вооружением на первых двух и гафельным на последней мачте, общая площадь парусов была до 500 квадратных метров[6].
«плывя по ветру, все лодьи опережали нас. Впрочем, согласно своему обещанию Гавриил и его друг часто приспускали свои паруса и поджидали нас»— С. Барроу, английский мореплаватель, 1556 год.
Также северные (поморские) мореходные трёхмачтовые лодьи могли взять до 20 тонн груза (в начале XVI века — до 300 тонн[7]), и имели скорость до 13 километров в час[5]. На торговых лодьях поморы ходили торговать в Англию, на Грумант, в Мангазею и в государства Скандинавии[8].
Конструкция
- Первоначально ладьи строились из выдолбленных крупных стволов дуба или липы с наращиванием их досками для увеличения высоты борта. Такие ладьи назывались «насадами» или «набойными».
- В дальнейшем стали строить «дощатые ладьи», то есть корпус судна полностью делался из досок.
- Длина ладей составляла около 25 метров, ширина около 8 метров[9]. Грузоподъёмность — до 20 тонн. Ладья имела вёсла и парус.
- Ладьи русских поморов имели длину около 7,5 метров, ширину 3,0 метров и осадку до 3 метров[10]. Парусное вооружение таких ладей составляли две-три мачты. На них поднимались прямые паруса.
На вооружении некоторых лодий находились тараны, метательные машины, позднее с одною или двумя пушками, другие брали десант до 60 человек из числа рати.
В морском словаре К. И. Самойлова указывается, что лодья — грузовое парусное палубное судно, имела грузоподъемность 15 — 30 тонн, осадку кормы 1,2 — 2,7 метров (4 — 9 футов).
Вот как представляет себе строительство ладей, в середине XI века, современный писатель:
И бечевой заработок, доступный, легкий: пара лошадей тащит вверх тяжелогруженую лодью, и всего-то нужен для такого дела один паренек лет двенадцати. ... Они же торгуют новыми лодьями. Старинные лодейщики умеют дерево выбрать, бревно выдержать, обводы распарить и выгнуть, собрать лодью, засмолить, и будет она служить тебе до твоей старости. Строят они и другие лодьи, грубо сколоченные из толстых досок и бревен, пригодные плыть только вниз, на одно плаванье. Такие совсем дешевы, и служат они тем купцам, которые спускаются в степные места, где, распродав товар, продадут и лодью для поделок, на топливо. Князю с дружинниками покупать-продавать было нечего, менять свои лодьи они не собирались.[11]
Экипаж
Принимала на борт от 40 до 60 человек[9].
Интересные факты
- Ладья изображена на гербе города Дубоссары[12], Систово и посёлка Кузомени.
- Ладья изображена на значке автомобилей Лада.
- Одна из песен российской viking-metal / nordic-folk группы Midgaard называется «Ладья».
См. также
- Струг
- Паузок
- Драккар
- Коч
- Солнечные ладьи (Древний Египет)
Напишите отзыв о статье "Ладья (судно)"
Примечания
- ↑ Словарь рифм/Односложные рифмы/-уй (-юй), составитель DS
- ↑ Брусянка, лодка // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Дубровин Г. Е., Окороков А. В., Старков В. Ф., Черносвитов П. Ю. «История северорусского судостроения.» СПб. 2001. С. 74 — 161.
- ↑ [feb-web.ru/feb/slovoss/ss-abc/ss5/ss5-2362.htm Струг, Словарь-справочник «Слова о полку Игореве».]
- ↑ 1 2 Энциклопедия «Техника». — М.: Росмэн. 2006.
- ↑ [flot7.narod.ru/ussr/lod/lod.htm Лодья — История отечественного флота.]
- ↑ [flot7.narod.ru/ussr/lod/lod1.htm Лодья (поморская) — История отечественного флота.]
- ↑ [polar-odyssey.org/shipbuilding/lodya-sv-nikolay.html Купеческая поморская лодья «Святитель Николай», на сайте Морской клуб «Полярный Одиссей» (Петрозаводск, Карелия).]
- ↑ 1 2 Блонский Л. В.,Титкова Т. В. Ладья // Флот России. — 2-е изд. — М.: ООО «Дом Славянской книги», 2009. — С. 13. — 480 с. — ISBN 978-5-903036-81-3.
- ↑ [militera.lib.ru/h/ksf/01.html Козлов И. А., Шломин В. С. Краснознаменный Северный флот. — М.: Воениздат, 1983.]
- ↑ В. Д. Иванов, «Русь Великая»)
- ↑ [www.heraldicum.ru/moldova/dubosary.htm Герб г. Дубоссары]
Литература
- Самойлов К. И., Морской словарь. М., Л., Государственное Военно морское Издательство НКВМФ Союза ССР, 1941;
- История гидрографической службы Российского флота: В 4 т. — СПб., 1997. Т. 1;
- Ушаков И. Ф., Кольский Север в досоветское время: Историко-краеведческий словарь. — Мурманск, 2001;
- Большой энциклопедический политехнический словарь. 2004;
- Энциклопедия «Техника». — М.: Росмэн. 2006;
- Блонский Л. В.,Титкова Т. В. Ладья // Флот России. — М.: ООО «Дом Славянской книги», 2009. — С. 13. — 480 с. — ISBN 978-5-903036-81-3.
Ссылки
- [feb-web.ru/feb/slovoss/ss-abc/ss5/ss5-2362.htm Струг, Словарь-справочник «Слова о полку Игореве».]
- [www.xlegio.ru/navy/medieval-ships/history-of-shipbuilding/russian-war-lodya.html Русская боевая лодья (ладья) на портале X Legio.]
- [flot7.narod.ru/ussr/lod/lod.htm Лодья — История отечественного флота.]
- [flot7.narod.ru/ussr/lod/lod1.htm Лодья (поморская) — История отечественного флота.]
- [polar-odyssey.org/shipbuilding/lodya-sv-nikolay.html Купеческая поморская лодья «Святитель Николай», на сайте Морской клуб «Полярный Одиссей» (Петрозаводск, Карелия).]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
 |
В данной статье или разделе имеется список источников или внешних ссылок, но источники отдельных утверждений остаются неясными из-за отсутствия сносок. Утверждения, не подкреплённые источниками, могут быть поставлены под сомнение и удалены. Вы можете улучшить статью, внеся более точные указания на источники.
|
Отрывок, характеризующий Ладья (судно)
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!
В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
