Лазарони, Себастьян

Себастьян Лазарони
Общая информация
Полное имя	Себастьян Баррозу Лазарони
Родился	Муриаэ, Бразилия
Гражданство
Информация о команде
Команда	Катар СК
Должность	главный тренер
Карьера
Тренерская карьера
1985—1986	Фламенго
1987—1988	Васко да Гама
1988	Аль-Ахли
1988	Гремио
1989	Парана
1989—1990	Бразилия
1990—1992	Фиорентина
1992—1993	Аль-Хиляль
1993	Бари
1993—1994	Леон
1994	Васко да Гама
1996—1997	Фенербахче
1999	Шанхай Шэньхуа
2000	Ямайка
2000—2001	Ботафого
2001—2002	Иокогама Ф. Маринос
2003—2004	Аль-Араби
2004—2005	Ямайка
2005	Жувентуде
2006	Трабзонспор
2007—2008	Маритиму
2008—2011	Катар СК
2011	Катар
2012—2014	Катар СК
2015—н.в.	Катар СК

Себастьян Баррозу Лазарони (порт. Sebastião Barroso Lazaroni; 25 сентября 1950, Муриаэ, Бразилия) — бразильский футбольный тренер.

Тренерская карьера

До начала своей тренерской карьеры Лазарони выступал на позиции вратаря в нескольких любительских клубах Бразилии. В 1985 году возглавил «Фламенго» в начале как исполняющий обязанности после отставки Марио Загалло, а затем в качествен главного тренера. В 1986 году привёл команду к победе в Лиге Кариока. На будущий год он возглавил «Васко да Гама» с которой дважды добывал чемпионство в этом турнире. С марта по май 1988 года руководил саудовским клубом «Аль-Ахли», после чего вернулся в Бразилию, став наставником «Гремио». В 1989 году в преддверии Кубка Америки был назначен на пост главного тренера национальной сборной Бразилии. В сборной Себастьян Лазарони попытался ввести позицию либеро. В июле 1989 года под его руководством сборная Бразилии выиграла Кубок Америки, не проиграв по ходу турнира ни одного матча и пропустив всего один мяч. В отборочных матчах к чемпионату миру 1990 года в Италии бразильцы дважды разгромили сборную Венесуэлы, а в матче с чилийцами им была присуждена техническая победа из-за отказа соперника продолжать матч. На самом чемпионате мира сборная Бразилии обыграла всех соперников на групповом этапе, а в 1/16 финала уступила с минимальным счётом Аргентине. После этой неудачи Бразильская конфедерация футбола приняла решение отправить главного тренера в отставку. Лазарони остался в Италии, заключив контракт с «Фиорентиной», однако никаких успехов достичь не смог, и по ходу 1991/92 был уволен со своего поста.

В январе 1993 года вновь отправился в Саудовскую Аравию в клуб «Аль-Хиляль», но проработал там лишь полгода. Летом того же года принял на себя руководство клубом из итальянской серии B «Бари», с которым смог выйти в 1/8 финала Кубка Италии, где уступил «Торино». После этого Лазарони вернулся в Америку, где возглавлял вначале мексиканский «Леон» и вновь бразильский «Васко да Гама». В 1996 году после двухлетнего перерыва в работе был приглашён в турецкий «Фенербахче». Вместе с командой в 1997 году занял третье место в чемпионате Турции. А 30 октября 1996 года Себастьян стал соавтором исторического результата. В этот день английский «Манчестер Юнайтед» принимал на «Олд Траффорд» «Фенербахче» и уступил со счётом 0:1. Это поражение стало для него первой домашней неудачей в еврокубках более чем за сорок лет.

Затем Лазарони работал в китайском «Шанхай Шэньхуа», бразильских «Ботафого» и «Жувентуде», кувейтском «Аль-Араби», японском «Иокогаме» и сборной Ямайки. В 2006 году вновь вернулся в Турцию, возглавив «Трабзонспор», однако значимых результатов с ним не добился. В сентябре в первом раунде Кубка УЕФА турки уступили испанской «Осасуне». В неудачном старте в национальном первенстве и Кубке УЕФА руководство клуба посчитало виновным главного тренера, в связи с чем он был уволен. В июле 2007 года Себастьян перебрался в Португалию, возглавив «Маритиму». Под его руководством клуб выступал довольно успешно, заняв пятое место в чемпионате и пробившись в Кубок УЕФА, однако Лазарони покинул команду, приняв выгодное предложение от руководства «Катар СК». Вместе с командой он выиграл Кубка Наследного принца. 7 августа 2011 года был назначен футбольной ассоциацией Катара на пост главного тренера национальной сборной, вместо отправленного в отставку Милована Раеваца.

Достижения

Индивидуальные

• Футбольный тренер года в Южной Америке: 1989
• Футбольный тренер года в Катаре: 2009

Командные

Фламенго

• Победитель Лиги Кариока: 1986

Васко да Гама

• Победитель Лиги Кариока (2): 1987, 1988

Сборная Бразилии

• Победитель Кубка Америки: 1989

Фенербахче

• Бронзовый призёр чемпионата Турции: 1996/97

Шанхай Шэньхуа

• Обладатель Суперкубка Китая: 1999

Иокогама Ф. Маринос

• Серебряный призёр чемпионата Японии: 2002
• Обладатель Кубка лиги: 2002

Катар СК

• Обладатель Кубка Наследного принца: 2009

Ссылки

• [www.mackolik.com/Antrenor/791/Sebastiao-Lazaroni Профиль тренера на сайте Mackolik.com]
• [www.transfermarkt.de/de/lazaroni/bilanzdetail/trainer_4628_336.html Профиль тренера на сайте transfermarkt.de]
• [worldfootball.net/player_summary/sebastiao-lazaroni Профиль на сайте worldfootball.net] (англ.)

</div>

Отрывок, характеризующий Лазарони, Себастьян

Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)