Лайман, Бенджамин Смит

Бенджамин Смит Лайман
Benjamin Smith Lyman
Бенджамин Лайман в 1899 году
Дата рождения:	11 декабря 1835(1835-12-11)
Место рождения:	Нортгемптон (Массачусетс)
Дата смерти:	30 августа 1920(1920-08-30) (84 года)
Место смерти:	Челтнем (Пенсильвания)
Страна:	США
Научная сфера:	горное дело, геология, лингвистика
Место работы:	научный советник императора Мэйдзи
Альма-матер:	Гарвардский университет
Известен как:	автор «правила Лаймана», пионер геологической съёмки

Бенджамин Смит Лайман (англ. Benjamin Smith Lyman; 11 декабря 1835 — 30 августа 1920) — американский горный инженер, лингвист-любитель и антрополог. Прежде всего Лайман известен открытием феномена рэндаку в японском языке, одно из правил которого было названо в его честь как «Правило Лаймана».

Биография

Молодость

Бенджамин Лайман родился 11 декабря 1835 года в городе Нортгемптон (штат Массачусетс). В возрасте 20 лет он закончил Гарвардский университет по специальности «горная инженерия». После этого он некоторое время работал сначала школьным учителем, а потом у своего дяди ассистентом по топографическим и геологическим исследованиям на горе «Брод Топ Маунтин» в штате Пенсильвания. Это существенно повысило его интерес к подобного рода деятельности. С этой целью с 1859 по 1862 год он прожил в Европе, где повышал своё образование в горном деле во Франции и Саксонии. Вернувшись в США, он открыл свою контору по горному делу.

После Японии

Лайман большую часть жизни был убеждённым вегетарианцем и посвятил этому научную кулинарную книгу, состоящую из вегетарианских рецептов под названием «Vegetarian Diet and Dishes», где он также доказывал пользу подобного питания. 20 августа 1920 года он умер в возрасте 84 лет, в городе Челтенхем (штат Пенсильвания). Все его научные труды хранятся в университете Массачусетса в собрании «Benjamin Smith Lyman Collection».

Ссылки

• [www.library.umass.edu/subject/easian/lyman.htm Lyman Collection at University of Massachusetts ]
• Исао Имаи (11 1963). «[www.gsj.jp/Pub/News/n_index/cn63/6311.html Пионеры в отрасли геологической съёмки（4）　 Люди, сделавшие вклад в разработку каменноугольных и нефтяных бассейнов:Лайман]». Новости геологии (Лайман) (111): страницы 29-35.

Отрывок, характеризующий Лайман, Бенджамин Смит

– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.