Лакедемоний
| Лакедемоний | |
| Дата рождения: |
470-е годы до н. э. |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: |
после 433 г. до н. э. |
| Отец: | |
| Мать: |
Исодика |
Лакедемоний — афинский политический деятель и полководец, сын Кимона из рода Филаидов.
Лакедемоний, по отцу Кимону, происходил из древнего аристократического рода Филаидов. Не менее знатным является его происхождение по женской линии. Его матерью была Исодика из рода Алкмеонидов[1].
Точная дата рождения Лакедемония неизвестна. Определённо, что это было после после 479 года до н. э., когда Кимон женился на Исодике[2]. Эта свадьба была частью плана Аристида по борьбе с Фемистоклом. Он был инициатором заключения союза трёх аристократических родов — Алкмеонидов, Филаидов и Кериков — направленного против народной «партии» Фемистокла[3]. Союз был подкреплён матримониальными узами.
Плутарх упоминает трёх сыновей от супруги Исодики — близнецов Лакедемония и Улия, а также Фессала. Примечательно, что имена детей Кимона были созвучными с областями Древней Эллады — Спарты (Лакедемона), Элиды и Фессалии. В других античных источниках указываются ещё 3 сына — Мильтиад (по деду), Кимон (по отцу) и Писианакт. Антиковед И. Е. Суриков не видит в этом противоречий. Так как Кимон женился в позднем возрасте, то вполне объяснимым является наличие более ранних детей[1][4].
Кимон был лаконофилом, и поэтому назвал своего сына Лакедемонием — в честь Спарты (Лакедемона). В ономастической сфере Кимон не последовал укоренившимся греческим традициям и выступил новатором, давая сыновьям имена не по предкам, а по различным регионам Эллады[5].
После смерти Кимона политическую группировку Филаидов возглавил его свойственник Фукидид, сын Мелесия. Очевидно, Лакедемоний не обладал для этого достаточными способностями[5]. В целом он, в отличие от отца, не входил в число наиболее влиятельных лидеров государства[6].
В 433 году до н. э. Лакедемоний был избран стратегом. В том же году Керкира, остров в Ионическом море, в борьбе со своей метрополией — Коринфом — обратилась за помощью к афинянам. Афиняне приняли керкирян благосклонно и заключили с ними оборонительный союз[7]. Кроме того, они послали на помощь керкирянам эскадру из десяти кораблей. Плутарх писал:
«Когда народ вынес постановление об оказании помощи, Перикл послал только десять кораблей, поручив начальство над ними Кимонову сыну, Лакедемонию, как бы в насмешку над ним: между домом Кимоновым и спартанцами были очень благожелательные и дружественные отношения. Перикл предполагал, что, если Лакедемоний во время своего командования не совершит никакого важного, выдающегося подвига, то его можно будет ещё больше обвинять в преданности Спарте; поэтому он и дал ему так мало кораблей и послал его в поход против его желания. Вообще Перикл постоянно противился возвышению Кимоновых сыновей, указывая, что они и по именам своим не настоящие афиняне, а чужие, иноземцы; и действительно, одному из них было имя Лакедемоний, другому Фессал, третьему Элей[8]. Был слух, что все они сыновья одной аркадянки.»[9]
Возле Сиботских островов между коринфянами и керкирянами завязалось сражение[10]. Афинским стратегам была дано указание не вступать в бой с коринфянами[11], но когда на одном из флангов коринфяне стали прорывать линию керкирских кораблей, афинянам пришлось принять участие в битве[12]. Это участие было незначительным, скорее демонстративным. Тем не менее это привело к возмущению коринфян, которые посчитали это вмешательство нарушением мирного договора[13].
Дальнейшая судьба Лакедемония неизвестна.
Напишите отзыв о статье "Лакедемоний"
Примечания
- ↑ 1 2 Плутарх. Кимон 16
- ↑ Суриков, 2008, с. 211.
- ↑ Суриков, 2008, с. 123.
- ↑ Суриков, 2008, с. 209—210.
- ↑ 1 2 Суриков, 2008, с. 209.
- ↑ Суриков, 2008, с. 208.
- ↑ Фукидид. I. 44. 1
- ↑ Это имя неверно передано Плутархом. На самом деле его звали Улий.
- ↑ Плутарх. Перикл. 29
- ↑ Фукидид. I. 49. 1
- ↑ Фукидид. I. 45. 3
- ↑ Фукидид. I. 29. 7
- ↑ Фукидид. I. 53
Литература
- Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Кимон, Перикл
- Фукидид. История
- Суриков И. Е. Глава IV. Кимон: аристократ, но не олигарх // Античная Греция: политики в контексте эпохи. — М.: Наука, 2008. — 383 с. — ISBN 978-5-02-036984-9.
Отрывок, характеризующий Лакедемоний
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
