Ламберт Сполетский
| Ламберт Сполетский лат. Lambert Spoletensis итал. Lambert di Spoleto | ||
| ||
|---|---|---|
| май 891 — 15 октября 898 | ||
| Коронация: | май 891, Павия, Италия | |
| Предшественник: | Гвидо III Сполетский | |
| Преемник: | Арнульф Каринтийский | |
| ||
| 30 апреля 892 — 15 октября 898 | ||
| Коронация: | 30 апреля 892, Рим, Италия | |
| Предшественник: | Гвидо III Сполетский | |
| Преемник: | Арнульф Каринтийский | |
| Рождение: | ок. 875/880 | |
| Смерть: | 15 октября 898 Маренго, Италия | |
| Род: | Гвидониды | |
| Отец: | Гвидо III | |
| Мать: | Агельтруда | |
Ламберт Сполетский (ок. 875/880 — 15 октября 898) — сын Гвидо III и Агельтруды, дочери князя Беневенто Адельхиза. Король Италии (891—898) и император (892—898). Вдохновитель и участник Трупного синода (897).
Биография
На ассамблее в Павии в мае 891 года Гвидо добился королевского титула для своего сына Ламберта, которому тогда было около двенадцати лет. Примерно в то же время, 30 апреля 892 года, новый папа Формоз короновал в Равенне Ламберта императорской короной и он стал соправителем своего отца.
После смерти отца Ламберт в январе 895 года занял Павию, опередив Беренгара I Фриульского. Пользуясь поддержкой папы Формоза, разочаровавшемся в Арнульфе Каринтийском, он пользовался поддержкой своих вассалов. Но в 895 году он позволил матери втянуть себя в авантюру с отвоеванием княжества Беневенто для герцога Сполето Гвидо IV у Византии. Этот поход, начатый в августе 895 года, вызвал недовольство папы, который вновь обратился с призывом к Арнульфу Каринтийскому, который в октябре вторгся в Италию. При этом с Арнульфом договорился о помощи и император Византии Лев VI, заключивший союз также с королём Нижней Бургундии Людовиком III. В феврале 896 году Арнульф занял Рим, где короновался императорской короной. Королева Агельтруда бежала из Рима в Сполето, Ламберт уехал туда ещё раньше для органицации обороны. Арнульф выступил следом, но неожиданно его сразил паралич, в результате чего германская армия вернулась в Баварию. Некоторое время спустя, 4 апреля 896 года, умер папа Формоз.
В октябре или ноябре 896 года Ламберт и Беренгар встретились в Тичино, где заключили договор о мире. Они разделили королевство, Беренгар получил земли между реками По и Адда, остальная часть осталась у Ламберта. В конце года Ламберт, Агельтруда и Гвидо IV смогли выбить из Рима германцев. После этого в январе 897 года папа Стефан VI созвал Трупный собор, который признал незаконным избрание папой Формоза, и, следовательно, коронацию императором Арнульфа. После чего Ламберт вернулся в Павию, а его мать отправилась в Беневенто, где от имени императора передала управление своему брату Радельхизу. В это же время в Риме вспыхнуло восстание, низложившее папу Стефана.
В мае 898 года папа Иоанн IX на синоде в Равенне аннулировал коронацию Арнульфа и поддержал Ламберта. А в августе вспыхнуло восстание маркграфа Тосканы Адальберта II. Ламберт выступил против мятежника и ему удалось захватить Адальберта. Он был отправлен в Павию дожидаться суда. Но 15 октября на охоте Ламберт упал с лошади и погиб. С его смертью род угас, поскольку его близкий родственник, герцог Гвидо IV, погиб годом ранее[1][2].
Напишите отзыв о статье "Ламберт Сполетский"
Примечания
- ↑ Tommaso Di Carpegna Falconieri. [www.treccani.it/enciclopedia/guido_res-677c2e4c-87ee-11dc-8e9d-0016357eee51_(Dizionario-Biografico) Guido] // Dizionario Biografico degli Italiani. — Roma: Istituto dell'Enciclopedia Italiana, 2004. — Vol. 61. — P. 362—363.
- ↑ [www.manfred-hiebl.de/genealogie-mittelalter/widonen_fraenkisches_adelsgeschlecht/wido_4_herzog_von_spoleto_897/wido_4_herzog_von_spoleto_+_897.html Wido IV.] (нем.). Genealogie Mittelalter. Проверено 29 марта 2015.
Литература
- Фазоли Джина. Короли Италии (888—962 гг.) / Пер. с итал. Лентовской А. В.. — СПб.: Евразия, 2007. — 288 с. — 1 000 экз. — ISBN 978-5-8071-0161-8.
Отрывок, характеризующий Ламберт Сполетский
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.
– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
