Ламинарный доспех

Ламинарный доспех (от лат. laminae — слой) — общее название доспеха из подвижно соединённых друг с другом твёрдых поперечных полос.

Наиболее известные примеры ламинарного доспеха — римская лорика сегментата и некоторые из поздних разновидностей самурайского доспеха. Помимо лорики сегментаты, в древнем Риме была также известна и полная ламинарная защита конечностей, но в армии она практически не применялась, применяясь в основном для гладиаторов, которым обычно так защищали только одну руку (в некоторых случаях ещё и одну ногу) при незащищённом корпусе.

Ламинарный доспех был широко распространён на Востоке вплоть до XVI в., пока не был вытеснен кольчато-пластинчатной бронёй. Ламинарный доспех широко использовался монгольскими воинами в XII—XIV вв., наиболее распространённый тип монгольского доспеха — хуяг — часто имел ламинарную структуру. По покрою монгольский ламинарный панцирь ничем не отличался от ламеллярного, однако был более тяжёл и неудобен, чем ламеллярный панцирь.

История

Вплоть до широкого распространения кольчато-пластинчатых доспехов, пришедшегося на конец XV — начало XVI века, на протяжении веков наиболее популярными доспехами в регионе Средней Азии и Ирана были ламеллярные, ламинарные и куяки. Причём, к моменту широкого распространения кольчато-пластинчатых доспехов, ламинарные доспехи благодаря сочетанию заметно меньшей стоимости и относительно высокой жёсткости почти успели вытеснить из употребления ламеллярные, конкурируя в основном с куяками. Причиной вытеснения являлось то, что ламинарный доспех был заметно жёстче простого ламеллярного доспеха из одного слоя пластин и в то же время стоил заметно дешевле ламеллярного доспеха из двух-трёх слоёв пластин. При этом ламинарный доспех практически не отличался по конструкции от ламеллярного, при изготовлении которого, как правило, пластины сначала сплетали между собой в полосы (в случае ламинара — уже готовые), сплетавшиеся затем друг с другом. Кроме того, с начала XV века полосы ламинаров стали не сплетать друг с другом относительно тонкими шнурами, как в ламелляре, а крепить более надёжно — заклёпками к кожаным ремням, идущим внутри доспеха. Помимо чисто ламинарных доспехов, нередко встречалась комбинация ламинарных и ламеллярных элементов в одном и том же доспехе. Так, например, встречалась комбинация более жёсткой защиты корпуса из ламинара с ламеллярными наплечниками и набедренниками, как лучше облегающими движущиеся части тела. Но могла встречаться и обратная комбинация: двух-трёхслойный ламелляр, защищающий корпус, в сочетании с ламинарными наплечниками и набедренниками. Помимо набедренников, ниже пояса могли иметься передники и накрестники, обеспечивавшие защиту важных органов при спешивании, играя роль гульфика. Сам ламинарный доспех после монгольского завоевания изготавливался в монгольском стиле и достиг высокого совершенства к середине XV века.

По мнению Леонида Боброва, описанного в его работе «Железные ястребы Мавераннахра», именно «монгольский» стиль сыграл роковую роль в судьбе ламинарных и ламеллярных доспехов, а именно: к концу XV века они настолько прочно ассоциировались с монголами, что в исламской миниатюре того периода стало общепринятым изображать язычников и варваров в ламеллярах и ламинарах, в то время как правоверные изображались в кольчугах. Появление же кольчато-пластинчатых доспехов позволило кольчуге сравниться по степени защиты с ламинарными и ламеллярными доспехами (при всех своих достоинствах простая кольчуга, даже двойного плетения, не является надёжной защитой и довольно легко пробивается достаточно сильными ударами). В доказательство своей правоты он приводит тот факт, что первые кольчато-пластинчатые доспехи появились ещё в конце XIV века и на протяжении XV века продолжали сосуществовать в Персии, вплоть до того, что воин мог носить комбинацию из ламинарных (или/и ламеллярных) и кольчато-пластинчатых доспехов. Кроме того, на протяжении этого периода ламинарные и ламеллярные доспехи были более характерны для Южного Ирана, в то время как кольчато-пластинчатые (бехтерец и юшман) стали характерной особенностью Северного Ирана. А произошедшее вытеснение ламинарных и ламеллярных доспехов совпало по времени как с усилением Сефевидской династии, распространившей свою власть и на юг Ирана, так и со вторжением на восток Ирана властителя Бухары — Шейбани-хана.

Что касается комбинации ламинарных (а также ламеллярных) и кольчато-пластинчатых доспехов, то изначально кольчато-пластинчатые доспехи представляли собой набедренники, носившиеся вместо менее удобных ламеллярных или ламинарных набедренников, которые фактически представляли собой полы ламеллярного или ламинарного доспеха, из-за недостатка гибкости порой съезжали с бедра, оставляя его уязвимым; то же самое касалось и наплечников аналогичной конструкции. В результате этого к началу XVI века от ламинарного доспеха, почти успевшего вытеснить ламеллярный, осталась лишь кираса, а функции защиты рук и ног у богатых воинов перешли на кольчато-пластинчатые доспехи. Также часто встречался вариант ношения более жёсткого ламинара поверх куяка с рукавами, который мог иметь длинные полы, прикрывающие бёдра, а мог использоваться кольчато-пластинчатыми набедренниками. Причём поверх ламинара могло дополнительно крепиться небольшое зерцало (скорее для защиты от сглаза, чем для реальной пользы), не говоря уже о более естественном наличии наручей и поножей; таким образом, на воине того периода могло встречаться весьма причудливое сочетание разных типов доспехов. Окончательное исчезновение ламинарных доспехов, произошедшее к концу XVI века, совпало как с дальнейшим совершенствованием кольчато-пластинчатых доспехов, так и с начавшейся активной эволюцией зерцального доспехов, чьи зерцала, увеличившись, стали лучше покрывать тело.

Стоит отметить, что существует также трактовка изображений описанных выше как кожаные ламинарные доспехов в качестве ламеллярных доспехов с рядами металлических пластин, обёрнутыми расписной кожей для защиты от коррозии и украшения.

Источники

• Леонид Бобров. «Железные ястребы Маверанахра (комплекс защитного вооружения воинов Средней Азии)», Новосибирск, опубликовано в журнале «Para bellum!» в номерах № 17.01-03.2003 и № 2(18).04.06.2003, Санкт-Петербург.

См. также

• Ламеллярный доспех
• Лорика сегментата
• Японский доспех
• Юшман

Ссылки

• [www.kyrgyz.ru/?page=197 Бобров Л. А., Худяков Ю. С. Защитное вооружение среднеазиатского воина эпохи позднего Средневековья]

Отрывок, характеризующий Ламинарный доспех

Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.