Ламины
Ядерные ламины, относящиеся к V классу промежуточных филаментов - это фибриллярные белки, обеспечивающие структурную функцию и регуляцию транскрипции в ядре клеток. Ядерные ламины взаимодействуют с мембранными белками, чтобы образовать ядерную ламину на внутренней стороне ядерной оболочки. Они задействованы в дезинтеграции и образовании оболочки ядра в ходе митоза, а также в позиционировании ядерных пор.
Типы А,В и С
В клетках многоклеточных животных существуют ламины А и В типов, которые отличаются по своей длине и по изоэлектрическим точкам.
- Ламины типа А появляются только после гаструляции в дифференцированных тканях и некоторых стволовых клетках. Ламины А и С - продукты гена LMNA.
- Ламины типа В имеются в каждой клетке, один из них имеется во всех клетках в процессе развития. Ламины В1 и В2 – продукты генов LMNB1 и LMNB2 соответственно.
- Ламины типа С имеют тканеспецифичную экспрессию.
Функции и структура
Эти белки распределяются по двум участкам ядерного компартмента: 1) ядерная ламина – белковый структурный слой, лежащий на внутренней поверхности оболочки ядра; 2) по всему объему кариоплазмы (ядерного вещества) – так называемая кариоплазматическая «вуаль».
Сравнение ламинов с другими белками промежуточных филаментов показало, что ламины имеют 42 дополнительных аминокислотных остатка в пределах спирали 1b. С-терминальный домен имеет сигнал ядерной локализации (NLS), иммуноглобулинопдобный домен, и во многих случаях CaaX бокс на С-конце, который подвергается изопренилированию и карбоксиметилированию (ламин С не имеет СааX бокса). Ламин А подвергается дальнейшей посттрансляционной модификации, в ходе которой удаляются 15 последних аминокислот, включая фарнезилированный цистеин.
Ламины А и С формируют гомодимеры, объединяются «головой к хвосту».
В процессе митоза ламины фосфорилируются митоз-стимулирующим фактором (МСФ), при этом происходит дезинтеграция ламинов и оболочки ядра. После сегрегации хромосом дефосфолирование ядерных ламинов обеспечивает сборку ядерной оболочки.
См.также
Напишите отзыв о статье "Ламины"
Отрывок, характеризующий Ламины
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
