Ланганс, Мартын Рудольфович

Мартын Рудольфович Ланганс
Имя при рождении:	Ланганс Мартин Вильгельм
Псевдонимы:	Немец
Дата рождения:	10 (22) октября 1852(1852-10-22)
Место рождения:	Херсон, Херсонская губерния, Российская империя
Дата смерти:	10 (23) сентября 1883(1883-09-23) (30 лет)
Место смерти:	Санкт-Петербург, Российская империя
Гражданство:	Пруссия Пруссия
Вероисповедание:	католичество
Партия:	Народная воля
Основные идеи:	народничество
Род деятельности:	профессиональный революционер

Мартын Рудольфович Ланганс (наст. имя Мартин Вильгельм Ланганс; 10 [22] октября 1852, Херсон — 10 [23] сентября 1883, Санкт-Петербург) — революционный деятель России, член Исполнительного комитета партии «Народная воля».

Биография

Родился в семье учителя, гражданина Пруссии. Учился в 1871—1872 гг. в Петербургском технологическом институте. В 1873 году примыкал в Одессе к кружку Ф. В. Волховского. В июне 1874 году с целью пропаганды открыл бондарную мастерскую в Верхнеднепровском уезде.

Арестован в том же году, по процессу 193-х оправдан.

28 апреля 1879 г. вторично арестован в Киеве под фамилией Петрова. 30 апреля отправлен в Мценскую тюрьму; был под арестом по делу А. К. Соловьева (1879), а в декабре 1879 года, как иностранный подданный, выслан за границу.

Летом 1880 г. вернулся в Петербург, вошел в Исполнительный комитет «Народной Воли». Участвовал в подготовке покушения на Александра II летом 1880 г. в Санкт-Петербурге. Работал в подкопе на Малой Садовой.

Арестован 21 апреля 1881 г. в Киеве вместе с Якимовой А. В. и Морейнис Ф. А. По процессу 20-ти приговорен к смертной казни, замененной пожизненным заключением. Умер в Алексеевском равелине Петропавловской крепости от туберкулёза.

Жена и сын

Жена — Якимова Анна Васильевна.
Сын — Мартын (род. 13 октября 1881 года в Доме предварительного заключения, Санкт-Петербург).

Ссылки

• slovari.yandex.ru/
• www.hrono.ru/biograf/bio_l/langans.html

Отрывок, характеризующий Ланганс, Мартын Рудольфович

Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.