Ландграф, Станислав Николаевич

Станислав Николаевич Ландграф
Место рождения:	Ленинград, СССР
Профессия:	актёр
Годы активности:	1961—2006
Театр:	Театр драмы имени Комиссаржевской
Награды:

Станислав Николаевич Ландграф (15 сентября 1939, Ленинград — 27 декабря 2006, Санкт-Петербург) — советский и российский актёр театра и кино. Народный артист РСФСР (1982). Лауреат Государственной премии СССР (1984).

Биография

Станислав Ландграф родился в Ленинграде. Был одним из первых учеников Матвея Дубровина в Театре Юношеского Творчества при Ленинградском дворце пионеров. B 1961 году окончил Ленинградский государственный театральный институт им. A. H. Островского, курс E. И. Тиме и И. О. Горбачева. Ещё студентом 4 курса был приглашён в Театр им. В. Ф. Комиссаржевской, на сцене которого прослужил более сорока лет.

Станислав Ландграф был одним из ведущих актёров театра Рубена Агамирзяна, сыграл более ста ролей, в самых различных жанрах — от трагедии до фарса. Наибольшую известность актёру принесла роль Бориса Годунова в трилогии А. К. Толстого «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоаннович» и «Царь Борис», за которую он в 1984 году вместе с режиссёром-постановщиком и исполнителем роли царя Фёдора Владимиром Особиком был удостоен Государственной премии СССР.

Ушёл из жизни 27 декабря 2006 года. Похоронен на Смоленском кладбище в Санкт-Петербурге.

Творчество

Роли в театре

• «Большевики» М. Шатрова — Свердлов
• 1972 — «Забыть Герострата!» Г. Горина — Герострат
• 1972 — «Царь Фёдор Иоаннович» А. К. Толстого, реж. Р. Агамирзян — Борис Годунов
• 1976 — «Смерть Иоанна Грозного» А. К. Толстого, реж. Р. Агамирзян — Борис Годунов
• 1978 — «Царь Борис» А. К. Толстого, реж. Р. Агамирзян — Борис Годунов
• «Синие кони на красной траве» М. Шатрова — Рассказчик

Роли в кино

• 1972 — Комитет 19-ти — Димер
• 1977 — Право первой подписи — Клюгер
• 1977 — Убит при исполнении — полковник Полунин
• 1983 — Инспектор Лосев — артист-вор Мушанский
• 1985 — Софья Ковалевская
• 1986 — При открытых дверях
• 1989 — Васька
• 1990 — Духов день
• 1992 — Рэкет — Валентин Степанович Николаев
• 1998 — Тело будет предано земле, а старший мичман будет петь
• 1999 — Улицы разбитых фонарей — Михаил Красовский
• 2000 — Бандитский Петербург. Фильм 2. Адвокат — адвокат Ланкин
• 2002 — Крот 2 — Зуслов
• 2004 — Агент национальной безопасности. Сезон 5. Фильм 1. Фамильные драгоценности — Артист
• 2005 — Мастер и Маргарита — Латунский, литературный критик

Отрывок, характеризующий Ландграф, Станислав Николаевич

Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…


В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.