Ланде, Арон Соломонович

Арон Соломонович Ланде

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Аро́н Соломо́нович Ла́нде (иногда Ля́нде; литературный псевдоним — Александр Самойлович Изгоев; 11 апреля 1872, Вильна — 11 июля 1935, Хаапсалу, Эстония) — российский юрист, политик и публицист. Один из лидеров правых кадетов, веховец.

Биография

Родился в семье учителя Виленского раввинского училища. В 1889 году окончил минскую гимназию.

В 1889—1894 годах был студентом медицинского факультета Томского университета, участвовал в студенческом движении, познакомился с марксизмом. Из университета был исключён за политическую неблагонадёжность. Из-за угрозы ареста уехал из России в 1894, изучал общественные науки во Франции. Вернувшись в Россию, учился с 1896 года на юридическом факультете Новороссийского университета (Одесса), который окончил в 1900 году. Впоследствии — профессор Новороссийского университета.

В 1890-е годы был легальным марксистом. Изгоев никогда не был, по его словам, «социал-демократом в партийном значении этого слова», однако до 1904 года «поддерживал связь с местными социал-демократическими организациями». С 1902 года, разочаровавшись в марксизме, стал сотрудником либерального еженедельника «Южные записки». Участвовал в создании Союза Освобождения, сотрудничал с рядом либеральных изданий. В январе 1906 года, на 2-м съезде конституционно-демократической партии, избран в состав ЦК (1906–1918), в котором примыкал к правому крылу. В 1909 году был участником сборника «Вехи».

После Октябрьской революции участвовал в подпольном издании газет «Борьба» и «Наш век», призывая к вооружённым выступлениям против большевизма. В ноябре 1918 года арестован; в январе 1919 года освобожден по ходатайству М. Горького. В сентябре 1919 вновь арестован, в сентябре 1920 года откомандирован из концлагеря в распоряжение научно-технического отдела ВСНХ, а затем освобождён в марте 1921 года. В августе 1922 года снова арестован, выпущен на свободу в октябре. В ноябре 1922 году выслан в Германию.

Публикации

• Изгоев А.С. [forum.yurclub.ru/index.php?download=1414 Общинное право]. — М.: Тип. «Надежда», 1906. — 160 с.
• Русское общество и революция — М., изд. журнала «Русская мысль», 1910. — 278 с.
• Наши политические партии (Петроград, 1917)
• Об интеллигентной молодёжи. Из сборника «Вехи»
• [www.vehi.net/deprofundis/izgoev.html Социализм, культура и большевизм]. Из сборника «Из глубины»
• Изгоев А. [mirknig.com/knigi/history/1181279732-pa-stolypin-ocherk-zhizni-i-deyatelnosti.html П.А.Столыпин. Очерк жизни и деятельности]. — М.: Кн-во К.Ф.Некрасова, 1912. — 133 с.

Литература

• Новый энциклопедический словарь. Изд. Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона, СПб, 1911-16. Т.19
• Критико-биографический словарь русских писателей и ученых (от начала русской образованности до наших дней). СПб, 1889—1914

Ссылки

• [www.hrono.info/biograf/izgoev.html Изгоев (Ланде) Александр Соломонович]
• [www.peoples.ru/state/journalist/aleksandr_izgoev/ Александр Соломонович Изгоев /Арон Ланде/]
• [litcatalog.al.ru/periodics/evkrz/e5_96.html Евреи в культуре русского зарубежья, т.5, Иерусалим, 1996]

Отрывок, характеризующий Ланде, Арон Соломонович

Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.