Ланди, Стефано

Стефано Ланди Stefano Landi
Портрет Стефано Ланди
Основная информация
Профессии	композитор

Стефано Ланди (ит. Stefano Landi; 26 февраля 1587 года, Рим — 28 октября 1639 года, Рим) — итальянский композитор и педагог римской школы эпохи раннего Барокко. Внёс значительный вклад в развитие ранней оперы и написал первую оперу на историческую тему «Святой Алексий» (1632 год).

Биография

Стефано Ланди родился в Риме в 1587 году.

В 1595 году он поступил в Римский колледж (Collegio Germanico) и начал петь в церковном хоре колледжа, где его учителем был Асприло Пачелли.

В 1599 году Ланди принял один из младших духовных санов, а с 1602 года он начал учиться в Римской семинарии. В тот период капельмейстером семинарии был Агостино Агаццари и, скорее всего, он был одним из учителей Ланди. В 1607 году Ланди упоминается как композитор и режиссёр одного из карнавалов, а в 1611 году — как органист и певец.

В 1614 году он стал капельмейстером церкви Санта-Мария-делла-Консолацьоне.

В 1618 году Ланди переехал на север Италии и в Венеции опубликовал книгу 5-голосых мадригалов, в этом же году он получил должность хормейстера в Падуе. В Падуе он написал свою первую оперу «Гибель Орфея» (La morte d’Orfeo), которая использовалась как часть торжеств к свадьбе. Его пребывание на севере Италии имело важное значение для развития его стиля, здесь он познакомился с прогрессивными работами венецианской школы, которые, как правило, избегались консервативным Римом.

В 1620 году Ланди вернулся в Рим, где провёл остаток жизни, служа разным семействам и покровителям, среди них кардинал Морис Савойский, семьи Боргезе и Барберини, которые стали его основными работодателями в конце 1620-х — 1630-х годах. В 1629 году он также стал певцом папского хора. Именно для семьи Барберини, для открытия их театра «Четырёх фонтанов», в 1632 году Ланди написал свою самую известную работу — оперу «Святой Алексий».

В этот период творчество Ланди был достаточно продуктивным: он сочинил много месс, арий, респонсориев, преимущественно в стиле «второй практики», довольно смелое решение, так как в консервативном Риме считалось, что духовная музыка должна сочинятся в соответствии с рекомендациями Тридентского собора — в стиле «первой практики» Джованни Пьерлуиджи Палестрины.

Примерно с 1636 года здоровье Ланди сильно ослабло, и в 1639 году он умер в Риме. Похоронен в церкви Санта-Мария-ин-Валичелла.

Творчество

Одной из особенностей музыки Ланди является тот факт, что его светская музыка более консервативна, чем большинство духовной. Мадригалы, арии и другие песни для голоса почти ничем не отличаются от стиля многих композиторов конца XVI века, за исключением баса континуо. Из церковной музыки только две мессы написаны в устаревшем стиле «первой практики», в остальных мотетах, псалмах и других песнопениях он использует венецианский стиль кончертато, с которым познакомился во время пребывания на севере Италии.

Самой известной его работой, а также одной из самых значительных опер раннего барокко является опера «Святой Алексий», основанная на жизни и деяниях преподобного Алексия, жившего в V веке. «Святой Алексий» было одним из первых музыкально-драматических произведений, в котором успешно объединился монодийный стиль и полифония. Это не только первая опера, написанная на историческую тему, но также новый тип оперы, в которой композитор даёт психологическую характеристику героя и тщательно описывает внутреннюю жизнь святого. В ней много комических сцен, высмеивающих жизнь Рима XVII века.

В основном опера исполнялась певцами из папского хора, некоторые части «Святого Алексия» очень высоки и должны были исполняться певцами-кастратами. Сопровождающий оркестр отвечал последним нововведениям, Ланди отказался от устаревших виол и использовал скрипки, виолончели, арфы, лютни, теорбы и клавесин. В начале оперы он включил несколько вводных канцон, это была первая увертюра в истории оперы. Сочетание танцев и комических частей с серьёзными ариями, речитативами и даже мадригальными плачами было крайне эффективным средством повысить драматизм произведения, опера была очень популярна и ставилась много раз.

Композитору без особых оснований атрибутируется знаменитая Пассакалья о жизни («Homo fugit velut umbra»), вероятно, сочинённая неизвестным композитором его времени.

Литература

• Margaret Murata: «Stefano Landi», Grove Music Online ed. L. Macy (Accessed January 9, 2005), [www.grovemusic.com Grove Music Online]
• Manfred Bukofzer, Music in the Baroque Era. New York, W.W. Norton & Co., 1947. ISBN 0-393-09745-5
• The New Grove Dictionary of Music and Musicians, ed. Stanley Sadie. 20 vol. London, Macmillan Publishers Ltd., 1980. ISBN 1-56159-174-2
• Donald Jay Grout, A Short History of Opera. New York, Columbia University Press, 1965. ISBN 0-231-02422-3
• F. Kennedy, The Musical Tradition at the Roman Seminary During the First Sixty Years (1564—1621), in Bellarmino e la Controriforma, Atti del simposio internazionale di studi, Sora 15-18 October 1986, pp. 629—660

Ссылки

• [www.youtube.com/watch?v=cKs1goWZLbg Три интерпретации "Homo fugit velut umbra..." ("Passacaglia della vita") Стефано Ланди: Марко Бисли и ансамбль "Арпеджиата", Анджело Брандуарди и ансамбль "Scintille di Musica", Фабио Анти и ансамбль "Lа Vaga Harmonia". YouTube, русский язык].

Персоналии   Музыка   Классическая музыка   Опера   Италия   Рим

Отрывок, характеризующий Ланди, Стефано

Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.


После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.