Ланская, Елена Юрьевна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Елена Юрьевна Ланская
Дата рождения:

24 марта 1968(1968-03-24) (56 лет)

Место рождения:

Талдом, Московская область, СССР

Профессия:

актриса, телерадиоведущая

Гражданство:

Россия Россия

Елена Юрьевна Ланская (род. 24 марта 1968, Талдом, Московская область, РСФСР, СССР) — российская актриса, телеведущая.





Биография

Елена Ланская родилась 24 марта 1968 года в Талдоме. Окончив среднюю школу, уехала в Москву, где занималась в театральной студии, поступила в актёрскую группу на режиссёрский факультет ГИТИСа. Училась в Щукинском училище на курсе Юрия Авшарова. Ещё студенткой вышла замуж за Эдуарда Радзюкевича. Есть сын Никита от музыканта Алексея Кортнева.

Актриса театра «Монолог XXI Век».

Работала диктором и ведущей на «Радио России». С 1997 по 2007 год ведущая «Новостей культуры» на телеканале «Культура». Также работала на радиостанциях «Радио 101» и «Серебряный Дождь». Была корреспондентом и ведущей программы «Лучшая Половина» на канале «НТВ». На радиостанции «Маяк» режиссировала и вела авторскую программу «Вслух и про себя», гостями которой были более 80-ти известных персон (среди них Михаил Шемякин, Игорь Бутман, Николай Сванидзе, Владимир Жириновский, Андрис Лиепа, Денис Мацуев, Роман Виктюк, Эдгард Запашный, Вячеслав Зайцев, Дмитрий Быков, Алексей Рыбников, Борис Грачевский, Генри Резник, Юрий Мороз, Сергей Урсуляк, Максим Федотов, Сергей Караганов, Марк Рудинштейн, Лев Аннинский, Владимир Дашкевич, Леонид Рошаль, Георгий Гречко, Александр Маршал, Виталий Вульф, Аркадий Арканов, Ирина Хакамада, Анатолий Мукасей, Анастасия Волочкова и другие)

В настоящий момент является педагогом по сценической речи в Щукинском училище.

Творчество

Роли в театре

Актриса кино

См. также

Напишите отзыв о статье "Ланская, Елена Юрьевна"

Примечания

  1. [www.smotr.ru/pressa/rec/koika.htm Койка. Театр «Монолог XXI век»]
  2. [www.trud.ru/article/17-09-2001/29936_novoe_nebo.html Новое небо]


Отрывок, характеризующий Ланская, Елена Юрьевна

Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов: