Малочелло, Ланцеротто

Ланцеротто Малочелло (лат. Lanzarotus Marocelus, итал. Lanzerotto Malocello; 1270, Варацце — 1336, Генуя) — генуэзский путешественник, по имени которого назван остров Лансароте, один из Канарских островов.

Полагается, что Малочелло отправился на поиски братьев Вандино и Уголино Вивальди, которые были на Канарских островах в 1291 году на пути в Индию, и чья судьба была неизвестна. Малочелло прибыл на острова в 1312 году, и оставался там в течение почти двух десятилетий, пока не был изгнан восстанием гуанчей. Информация об этом восстании скудная, но его пребывание на острове подтверждается различными источниками, включая хрониками Жана де Бетанкура, написанных почти век спустя, и в которых говорится, что крепость построенную Малочелло ещё можно было найти на острове. Крепость Малочелло была расположена выше и невдалеке от современного Тегисе.

Во время появления Малочелло на острове, им управлял царь по имени Зонзамас. Ему наследовали его дочь Ико с супругом Гуанартеме. Их сын Гуадарфиа был правителем острова, встретившим экспедицию Жана де Бетанкура в 1402 году.

Картограф Анджелино Далорто первым дал острову имя Малочелло:Insula де Lanzarotus Marocelus, коренные же жители Лансароте называли остров — Тит-Рой-Гатра. Ланцеротто — итальянская форма собственного имени Ланселот.

Итальянский эсминец Ланцеротто Малочелло был назван в честь путешественника. Эсминец принимал участие в Гражданской войне в Испании и во Второй мировой войне.

Источники

• Acosta José Juan. Conquista y Colonización. — Santa Cruz de Tenerife: Centro de la Cultura Popular Canaria, 1988. — P. 23.

Ссылки

• [www.mgar.net/docs/wendt.htm Документы и библиография по истории Канарских островов]  (исп.)

Отрывок, характеризующий Малочелло, Ланцеротто

– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]
Наполеон поехал дальше, мечтая о той Moscou, которая так занимала его воображение, a l'oiseau qu'on rendit aux champs qui l'on vu naitre [птица, возвращенная родным полям] поскакал на аванпосты, придумывая вперед все то, чего не было и что он будет рассказывать у своих. Того же, что действительно с ним было, он не хотел рассказывать именно потому, что это казалось ему недостойным рассказа. Он выехал к казакам, расспросил, где был полк, состоявший в отряде Платова, и к вечеру же нашел своего барина Николая Ростова, стоявшего в Янкове и только что севшего верхом, чтобы с Ильиным сделать прогулку по окрестным деревням. Он дал другую лошадь Лаврушке и взял его с собой.