Ланюк, Юрий Евгеньевич

Юрий Евгеньевич Ланюк (род. 7 июня 1957, Львов) — украинский композитор, Член Национального Союза композиторов Украины, лауреат I премии Республиканского конкурса виолончелистов им. М. Лысенко (1974 г.), лауреат премии им. Л. Ревуцкого (1990 г.) и премии им. Б. Лятошинского (2000 г.), лауреат областной премии «Львовская Слава» (2002), лауреат Национальной премии Украины им. Т. Шевченко (2005). Заслуженный деятель искусств Украины (2008).

Закончил Львовскую Государственную консерваторию им. М. Лысенко как виолончелист в 1980 году (класс Евгения Шпицера) и в 1985 году — композицию (класс Дезидерия Задора). В 1982 окончил как виолончелист ассистентуру-стажировку при Киевской Государственной консерватории им. П. Чайковского (класс проф. Червовая В. С.). С 1984 года работает на должности преподавателя, затем — доцента, профессора кафедры струнно-смычковых инструментов и композиции Львовской государственной консерватории (ныне Музыкальная академия им. М. Лысенко). Из его класса выходят профессиональные инструменталисты и композиторы, лауреаты всеукраинских и международных конкурсов.

Источники

• [composersukraine.org/index.php?id=1359 страница на сайте НСКУ]
• Муха. Композиторы Украины и украинской диаспоры. — К.: 2004. — ISBN 966-8259-08-4
• Любовь Кияновская. Украинская музыкальная культура: учеб. пособ. - Львов: "Триада плюс", 2008. - с.284-290
• [knpu.gov.ua/content/lanyuk-yurii-evgenovich Шевченковский комитет]

Отрывок, характеризующий Ланюк, Юрий Евгеньевич

Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.