Лапенна, Иво

Иво Лапенна

Иво Лапенна (Сплит, 5 ноября 1909 года– Копенгаген, 15 декабря 1987 года) — профессор права Югославии. Пропагандист языка эсперанто, работал президентом Всемирной ассоциации эсперанто с 1964 по 1974 год. Известен как оратор на эсперанто, автор ряда книг и соавтор Резолюции Монтевидео от 1954 года, в которой ЮНЕСКО признал язык эсперанто.

Биография

Лапенна родился в городе Сплит в Хорватии (позже в Австро-Венгрии). В 1933 году в Загребе, он получил степень доктора философии, в 1947 году стал профессором университета в Загребе, затем в Лондоне. Уехав в 1949 году из Югославии, он жил в Париже, с 1951 года — в Великобритании. В 1962 году он стал гражданином Великобритании. Умер Иво Лапенна а 1987 году в Копенгагене, где и был похоронен.

Трижды был женат. Первая жена — Емилия Лапенна (Emilija Lapenna), вторая — Люба Лапенна (Ljuba Lapenna), третья — Бирте Лапенна (Birthe Lapenna) (с 1986 года). В браке у Иво Лапенна не было детей.

Во время работы Лапенна в должности президента ассоциации возникали различные конфликты. Его обвиняли в культе личности, диктате и др. В этих конфликтах Лапенна одержал верх. Но во время конгресса в Гамбурге в 1974 году он заявил, что отказывается от должности президента ассоциации эсперанто. Комитет избрал в качестве нового президента Хамфри Р. Тонкина. Лапенна отказался от всех почетных званий в UEA и TEJO. События, прошедшие на конгрессе были интерпретированы как «коммунистический переворот».

В 1983 году Лапенна стал одним из основателей АИС Сан — Марино. Он также стал одним из основателей специализированной ассоциация юристов -эсперантистов.

Работы

Иво Лапенно был автором произведений, включая:

• Retoriko (Риторика), 1950 и последующие издания.
• Факты о международном языке (1952).
• Principaro de Frostavallen, gvidlinioj pri informado, (1956)
• Elektitaj paroladoj kaj prelegoj (Избранные речи и лекции): (дополнение к риторике) (1966).
• Esperanto en perspektivo (Эсперанто в перспективе) (1974), написано в соавторстве с Ulrich Lins (историк) и Tazio Carlevaro (литератор).
• Hamburgo en retrospektivo (Гамбург в ретроспективе) (1975/1977).
• Его возможно главная профессиональное произведение - История дипломатии, на хорватском языке, 1949
• Государство и право: Советская и югославская теория , Лондон 1964.
• Советское уголовное право, Лондон, Сидней, Торонто, 1968.

См. также

• Президент Всемирной эсперанто-Ассоциации.

Литература

• John Wells. Personaj rememoroj pri Ivo Lapenna, p. 308 en: Carlo Minnaja (red.). Eseoj memore al Ivo Lapenna. Danlando. 2001.
• Fonto laŭ Laine: Ulrich Lins, Utila Estas Aliĝo, p. 97.
• The Esperanto Movement. Hull. 1977. p. 248.
• Perspektivo. Studgrupo pri internacia lingvo (red.): Universala Esperanto-Asocio en la periodo 1970—1980.
• Tekstoj de la konkurso de la Premio Miyoshi 2001, sen loko 2002.
• Marcus Sikosek (Ziko van Dijk): Die neutrale Sprache. Eine politische Geschichte des Esperanto-Weltbundes. Bydgoszcz: Skonpres, 2006. ISBN 978-83-89962-03-4.
• Ulrich Lins: Ivo Lapenna kaj la komunistoj. En: la sama: Utila Estas Aliĝo. Tra la unua jarcento de UEA, UEA: Roterdamo 2008, p. 75-112.
• Ulrich Lins: La du flankoj de Ivo Lapenna, Beletra Almanako, nº 19, februaro 2014, Novjorko, Mondial. ISBN 9781595692771, ISSN 1937-3325.

Ссылки

• [www.ivolapenna.org/ Фонд Иво Лапенна]
• [www.phon.ucl.ac.uk/home/wells/lapenna.htm Personaj rememoroj pri Ivo Lapenna]

Отрывок, характеризующий Лапенна, Иво

Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.