Лапиков, Дмитрий Валентинович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Дмитрий Лапиков
Личная информация
Пол

мужской

Полное имя

Дмитрий Валентинович Лапиков

Гражданство

Россия Россия

Клуб

Динамо

Дата рождения

4 июня 1982(1982-06-04) (41 год)

Место рождения

Калининград

Тренеры

Рудик А.А.,
Аниканов Г.В., Мункуев З.Б.

Рост

1.83 м

Вес

107 кг

Дми́трий Валенти́нович Ла́пиков (4 июня 1982, Калининград, СССР) — российский тяжелоатлет. Заслуженный мастер спорта России. Бронзовый призёр летних Олимпийских игр в Пекине (2008), двукратный серебряный призёр чемпионата мира (2006, 2009), чемпион России (2004, 2005, 2007). Обладатель рекорда России в рывке (201 кг, весовая категория до 105 кг) и сумме двоеборья (433 кг, весовая категория до 105 кг). На чемпионате Европы в Казани (2011) был дисквалифицирован на 2 года за употребление допинга[1].

24 августа 2016 года Международная федерация тяжёлой атлетики сообщила о неблагоприятных результатах повторных анализов допинг-проб взятых у спортсмена на Олимпийских Играх в Пекине в 2008 году[2]. В пробе был найден анаболический стероидный препарат Dehydrochlormethyltestosterone.





Результаты выступлений

Год Соревнование Место
проведения
Весовая
категория
Рывок Толчок Сумма
двоеборья
Место
2005 Чемпионат Европы София до 105 кг 185.0 кг 223.0 кг 408.0 кг 4
2006 Чемпионат мира Санто-Доминго до 105 кг 194.0 кг 220.0 кг 414.0 кг 2
2007 Чемпионат Европы Страсбург до 105 кг 185.0 кг 217.0 кг 402.0 кг 3
2007 Чемпионат России Невинномысск до 105 кг 201.0 кг 231.0 кг 432.0 кг 1
2008 Чемпионат России Саранск до 105 кг 200.0 кг 233.0 кг 433.0 кг 1
2008 Олимпийские игры Пекин до 105 кг 190.0 кг 230.0 кг 420.0 кг 3
2009 Чемпионат России Нальчик до 105 кг 195.0 кг 232.0 кг 427.0 кг 1
2009 Чемпионат мира Коян до 105 кг 194.0 кг 222.0 кг 416.0 кг 2
2010 Чемпионат России Курск свыше 105 кг 200.0 кг 240.0 кг 440.0 кг 1
2011 Чемпионат Европы Казань свыше 105 кг DSQ
2014 Чемпионат России Грозный свыше 105 кг 201.0 кг 235.0 кг 436.0 кг 3

Награды и звания

Напишите отзыв о статье "Лапиков, Дмитрий Валентинович"

Примечания

  1. [www.iwf.net/anti-doping/sanctioned-athletes/ Sanctioned athletes]  (англ.)
  2. [www.iwf.net/2016/08/24/public-disclosures-5/ The IWF reports that as a consequence of the IOC’s reanalyses of samples from the 2008 Beijing Olympic Games (IOC – wave 2)]. «IWF». Проверено 31 августа 2016. [web.archive.org/web/20160831160232/www.iwf.net/2016/08/24/public-disclosures-5/ Архивировано из первоисточника 31 августа 2016].
  3. [graph-kremlin.consultant.ru/page.aspx?1;1021988 УКАЗ Президента РФ от 02.08.2009 N 885 "О награждении государственными наградами Российской Федерации"] стр. 6

Ссылки

  • [www.iwf.net/results/athletes/?athlete=lapikov-dmitry-1982-04-06&id=2626 Дмитрий Лапиков] на сайте IWF
  • [www.sports-reference.com/olympics/athletes/la/dmitry-lapikov-1.html Профиль на sports-reference.com]
  • [instagram.com/lapikovd/ Профиль в instagram]
  • [www.youtube.com/channel/UCSjmAaR4Rpo0fVsHpyKyAeQ/featured Канал Дмитрия Лапикова на Youtube]
  • [www.instagram.com/lapikovrush/ Проект Дмитрия Лапикова посвященный тяжелой атлетики]

Отрывок, характеризующий Лапиков, Дмитрий Валентинович

Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.