Лапушник
| Лапушник | |
| Lapušnik | |
| Тип | |
|---|---|
| Местонахождение |
Лапушник, Косово, самопровозглашённая республика Косово[с 1] |
| Период эксплуатации |
первая половина 1998 года. |
| Число заключенных | |
| Число погибших |
23 [1] |
| Руководящая организация | |
Лапушник — концентрационный лагерь[4], находившийся возле города Глоговац в центральном Косове[с 2], в период войны в Косово. Лагерь использовался Армией освобождения Косова для запугивания, содержания под стражей и убийства сербов и тех албанцев, которые отказывались сотрудничать с АОК или оказывали ей сопротивление невоенными средствами[1][5].
История
В начале 1998 года использовался частями Армии Освобождения Косово под командованием Фатмира Лимая и Исака Муслиу для незаконного содержания в течение длительных периодов времени сербов и албанцев из Глоговаца, Штимле и Липляна[6]. 25 или 26 июля лагерь был оставлен в связи с наступлением сербской армии на Лапушник[6].
Расследование Международного трибунала
В 2003 году Международный трибунал по бывшей Югославии предъявил обвинения Фатмиру Лимайу, Исаку Муслиу и Харадину Бала[7][8][9][10].В ноябре 2005 все подследственные, кроме Харадина Бала, были признаны невиновными и выпущены[9] . Харадин Бала был осуждён на 13 лет за жестокое обращение, преследование по политическим, расовым или религиозным мотивам, убийства, изнасилования и за его усилия по созданию и поддержанию нечеловеческих условий в лагере[8][11].
Точное число заключённых, содержавшихся в лагере, как и количество погибших там неизвестно. Есть данные о как минимум 23 убитых[1] (9 были казнены в горах Бериша Харадином Бала и двумя другими охранниками[5]).
См. также
Напишите отзыв о статье "Лапушник"
Примечания
- ↑ частично признанное государство (было признано Албанией), существовавшее с 1991 по 2000-й год. Находилось на территории Союзной республики Югославия
- ↑ О современном статусе Косово см. статью Международная реакция на провозглашение независимости Косова
Источники
- ↑ 1 2 3 4 [books.google.com/books?id=09hNR6cBP1AC&pg=PA85 Human Rights Reporting By Pramod Mishra]
- ↑ [www.icty.org/sid/8303 ICTY. Haradin Bala, Isak Musliu, and Agim Murtezi Transferred to the ICTY following their Indictment for Crimes against Humanity and War Crimes]
- ↑ [books.google.com/books?id=dq0chM6NOhIC&pg=PA206 Skeletal Trauma: Identification of Injuries Resulting from Human Rights abuse]
- ↑ [archive.is/20120630134734/www.accessmylibrary.com/coms2/summary_0286-14469451_ITM First case against Kosovo Albanians opens in The Hague.]
- ↑ 1 2 ICTY document: Bala, p. 2
- ↑ 1 2 ICTY, p.3
- ↑ Erin H. Kimmerle, José Pablo Baraybar, [books.google.com/?id=dq0chM6NOhIC&pg=PA206 Identification of Injuries Resulting from Human Rights abuse]
- ↑ 1 2 [books.google.com/?id=V3hqQJkJSNcC&pg=PA1 Genocide, war crimes, and crimes against humanity]
- ↑ 1 2 [news.bbc.co.uk/2/hi/4485658.stm UN court acquits top Kosovo rebel], BBC News (30 November 2005). Проверено 14 мая 2010.
- ↑ International Criminal Tribunal for the former Yugoslavia. Press Release: «[www.icty.org/sid/8303 Haradin Bala, Isak Musliu, and Agim Murtezi Transferred to the ICTY following their Indictment for Crimes against Humanity and War Crimes]», The Hague, 18 February 2003.
- ↑ [www.asil.org/insights090610.cfm The American Society of International Law]
Отрывок, характеризующий Лапушник
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
