Ларкин, Шеннон

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Шеннон Ларкин
Shannon Larkin
Основная информация
Полное имя

Джеймс Шеннон Ларкин

Дата рождения

24 апреля 1967(1967-04-24) (56 лет)

Место рождения

Хейгерстаун (англ. Hagerstown), Мэриленд, США

Страна

США США

Профессии

Музыкант

Инструменты

Ударные, вокал

Жанры

Хэви-метал
Хард-рок
Альт-рок
Альтернативный метал
Пост-гранж
Трэш-метал
Хардкор-панк

Коллективы

Ugly Kid Joe
Godsmack
Amen
Snot
Wrathchild America

Лейблы

Universal Records

Джеймс Шеннон Ларкин (англ. James Shannon Larkin; 24 апреля 1967, Хейгерстаун (англ. Hagerstown), Мэриленд, США) — наиболее известен как барабанщик американских групп Ugly Kid Joe и Godsmack.





Биография

Ранние годы

Шеннон родился 24 апреля 1967 года в Хейгерстауне, штат Мэриленд.

Шеннон Ларкин начал играть на барабанах в десятилетнем возрасте. Хотя его родители не были музыкантами, они были любителями музыки и приобщали Шеннона к The Beatles, Johnny Cash, Elvis, Credence, Joplin, Hendrix и The Who. Но человеком, который зажег страсть Шеннона к занятиям музыкой,стала его родная сестра, которая буквально заставляла его раз за разом слушать её любимый альбом, Rush «Hemispheres». Затем он увлекся альбомом Zeppelin-2, после чего решил попросить родителей купить ему барабаны. На свой десятый день рождения Шеннон получил самую дешевую установку из 4 барабанов с одной тарелкой и обещанием, что, как только он выучит хотя бы одно соло, он получит тарелки hi-hat и стойку для них. Две недели спустя, Шеннон получил и то и другое.

Музыкальная карьера

Шеннон начал изучать премудрости игры на барабанах и уже с 14 лет играл в клубах со своей первой группой Wrathchild. В 16 он проехался с выступлениями по побережью, играя каверы Black Sabbath, Zeppelin, The Stray Cats и GBH. После пяти лет постоянных разъездов с концертами группа подписала контракт с Atlantic Records, но под измененным названием Wrathchild America. Группа выпустила альбом Climbing the Walls в 1989 году и в 1991 году второй под названием 3-D. После этого группа сменила название на Souls at Zero и выпустила еще два альбома.

После этого Шеннон покинул группу и переехал в Калифорнию, где присоединился к Ugly Kid Joe. За пять лет группа выпустила два альбома и совершила мировое турне. Одновременно Шеннон начал много работать как сессионный музыкант с различными музыкантами, в числе которых Glenn Tipton из Judas Priest, Doug Pinnick из King's X и Vanilla Ices. Помимо этого он не забывал о концертной деятельности, играя с Candlebox, Black Sabbath, Snot и Ozzy Osbourne. Примерно в это же время его приглашают в панк-группу Amen. Шеннон играл в этой группе 4 года,записал два альбома и съездил в одно турне, во время которых не забывал и о студийной сессионной работе.

К этому времени, внутренний конфликт с Amen не были тем, с чем он хотел бы иметь дело. Будучи фанатом создания музыки, Шеннон, оставляет Amen, полагаясь на инстинкты и судьбу.

После этого его друг Sully Erna (Салли Эрна) предложил ему стать новым барабанщиком группы Godsmack на место ушедшего барабанщика Томми Стюарта.

Дискография

Wrathchild America

  • Climbing the Walls (1989)
  • 3D (1991)

Souls At Zero

  • Souls at Zero (1993)
  • Six-T-Six EP (1994)

Ugly Kid Joe

Amen

  • Amen (1999)
  • We Have Come for Your Parents (2001)
  • Death Before Musick (2004)

Snot

Godsmack

Another Animal

В качестве сессионного музыканта

Напишите отзыв о статье "Ларкин, Шеннон"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Ларкин, Шеннон

– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.
Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.
Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“