Ларошфуко, Луи Александр де

Луи Александр де Ларошфуко
Louis Alexandre de La Rochefoucauld
Дата рождения:	4 июля 1743(1743-07-04)
Место рождения:	Париж, Франция
Дата смерти:	4 сентября 1792(1792-09-04) (49 лет)
Место смерти:	Жизор, Франция
Луи Александр де Ларошфуко на Викискладе

Луи Алекса́ндр де Ларошфуко́ (фр. Louis Alexandre de La Rochefoucauld; 4 июля 1743, Париж — 4 сентября 1792, казнён в Жизоре, Нормандия) — французский герцог, аристократ периода Старого порядка, академик; политический деятель Революции; жертва сентябрьских убийств 1792 года.

Происхождение и семья

Луи Александр де Ларошфуко происходил из одного из старейших и прославленных семейств Франции. Его родителями были генерал-лейтенант Жан-Батист де Ларошфуко де Руа (1707—1746; с 1732 — 1-й герцог д’Анвилль) и Мария-Луиза де Ларошфуко (1716—1797).

В марте 1762 года он наследовал своему деду по матери Александру Луи де Ларошфуко (1690—1762), став 6-м герцогом де Ларошфуко. В декабре того года он женился на дочери своей троюродной сестры — Полине Луизе де Мерод (1747—1771), однако брак был бездетным. В 1780 году он женился во второй раз — на своей племяннице Александрине де Роган-Шабо (1763—1839), дочери его старшей сестры Елизаветы Луизы (1740—1786) и Луи Антуана, герцога де Роган (франц.), но и в этом браке детей не было.

Карьера

Призванный королём к участию в двух собраниях нотаблей, он уже здесь успел показать себя человеком, свободно мыслящим и просвещённым. Хотя он принадлежал к древнему дворянскому роду, но был одним из первых, присоединившихся, после созвания генеральных штатов 1789 года, к третьему сословию.

В Учредительном собрании с жаром защищал принцип освобождения негров, стоял за свободу печати, голосовал за военный закон, новое разделение королевства, высказался против монашеских орденов, но присоединился к правым по вопросу объявления католицизма национальной религией французов.

Избранный президентом сенского департамента, он отрешил от должностей Петиона, парижского мэра, и Манюэля, прокурора коммуны, — за то, что они не помешали вторжению в Тюильрийский дворец 20 июня 1792 года. С этого момента популярность Ларошфуко была потеряна. Понимая невозможность спасения королевской власти, удалился в Жизор, где был убит в сентябре 1792 года.

Ссылки

• Ларошфуко, Луи-Александр // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Лианкур-Ларошфуко, Луи-Александр // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.

Отрывок, характеризующий Ларошфуко, Луи Александр де

Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»