Ларуш, Линдон

Линдон Ларуш
Lyndon Hermyle LaRouche, Jr
Дата рождения:	8 сентября 1922(1922-09-08) (101 год)
Место рождения:	Рочестер, штат Нью-Гэмпшир, США
Основные идеи:	концепция «физической экономики»

Ли́ндон Лару́ш (англ. Lyndon Hermyle LaRouche, Jr; род. 8 сентября 1922 года, Рочестер, штат Нью-Гэмпшир) — американский экономист и политический активист, основатель нескольких политических организаций, называемых также движением Ларуша. Выставлялся кандидатом на восьми президентских выборах в США с 1976 года, один раз от Рабочей партии США и 7 раз в качестве «кандидата в кандидаты» от Демократической партии. В последнее время занимается философией.

В 1989 году Ларуш был приговорён к 15 годам лишения свободы по обвинению в мошенничестве и уклонении от уплаты налогов. В 1994 году он был досрочно освобожден.

В настоящее время Ларуш работает в качестве директора и пишущего редактора в новостной службе Executive Intelligence Review, части движения Ларуша. Он много пишет на экономические, научные и политические темы, а также про историю, философию и психоанализ.

Ранний период жизни

Ларуш — сын Линдона Г. Ларуша-старшего (1 июня 1896 — декабрь 1983) и Джессики Ленор Уэйр (12 ноября 1893 — август 1978), родился 8 сентября 1922 года в городе Рочестер, штат Нью-Гэмпшир, старший из трёх детей. Посещал начальную школу School Street до 1936, когда семья переехала в г. Линн, Массачусетс, после того, как его отец, иммигрант из Квебека, продавец обуви в United Shoe Machinery Corporation в Рочестере, начал заниматься бизнесом в качестве «технолога и международно активного консультанта в отрасли обувных изделий». Ларуш вырос в среде французского и немецкого языков, разумеется владея английским.

По словам его биографа, Денниса Кинга, Ларуш описывал себя как «непослушного ребёнка, нельзя сказать, что гадкого утёнка, но противного». Кинг пишет, что Ларуш научился читать в пять лет и другие дети в школе называли его Головастиком. Его травили после того, как его родители, оба квакеры, сказали ему, что ни при каких обстоятельствах не должен драться с другими детьми, даже для самозащиты. Этот совет привёл к «годам в преисподней», в результате чего он проводил много времени в одиночестве, долго гулял и искал утешения в работах Декарта, Лейбница и Канта.

Ларуш поступил в Северо-восточный университет в Бостоне, но был отчислен в 1942 за неуспеваемость. Как квакер, он сначала отказался от военной службы как пацифист во время Второй мировой войны, был зачислен в Гражданскую общественную службу, а в 1944 служил в медицинских подразделениях армии США в Индии и Бирме.

В это время он прочитал работы К. Маркса и стал марксистом. Во время возвращения из Индии на корабле в 1946 Ларуш встретился с солдатом из его же города Линна Доном Меррилом, под влиянием которого стал троцкистом. В США Ларуш попытался продолжить образование в Северо-восточном университете, надеясь получить образование физика, но опять был отчислен из-за того, что он называет академическим «филистёрством».

Ларуш и троцкизм

В 1948 году отчисленный из университета Ларуш вернулся в Линн, где начал регулярно посещать собрания местного отделения Социалистической рабочей партии (СРП) США. Спустя год, записавшись под псевдонимом Лин Маркус, он вступил в её ряды. В своей автобиографии он пишет: «Из тех членов СРП, с которыми мне приходилось встречаться, никто ничего не смыслил ни в экономике по Марксу, ни в марксистской методике». В СРП, по его словам, его привели заверения кандидата в вице-президенты от этой партии, Грэйса Карлсона, в том, что «это движение открыто к восприятию новых идей, с которыми (он) себя отождествлял».

Ларуш начал работать в Нью-Йорке как консультант по менеджменту. Работа заключалась в консультировании частных фирм по вопросам внедрения компьютеров для оптимизации эффективности и наращивания производительности труда.

В 1954 году он женился на Дженис Нойбергер, также члене СРП, в 1956 году у них родился сын. В 1961 году они поселились в просторной квартире на Манхэттене. Ларуш уделял минимальное внимание своим партийным обязанностям и был всецело поглощён профессиональной карьерой. В 1963 году он расстался со своей женой.

В 1964 году состоя членом СРП, он стал сотрудничать с отторгнутой партийным большинством фракцией «Революционная тенденция» и находился под влиянием лидера британского троцкизма Джерри Хили, председателя британской Социалистической трудовой лиги. Полгода тесно сотрудничал с Тимом Вулфортом, крупным распространителем идей Джерри Хили в США. По словам последнего:

У Ларуша было колоссальное эго. Считая себя невесть каким гением и ни на йоту не сомневаясь в своих великих талантах, он с высокомерием относился к высшему сословию Новой Англии. Утверждал, что фраза из «Манифеста коммунистической партии» об «отколовшемся от правящих классов и присоединившемся к рабочим островке» описывает именно его. Был убеждён в том, что, заполучив такого деятеля как он, рабочий класс весьма выиграл. Обладая удивительной способностью видеть актуальные события в мире в более широком масштабе нежели окружающие, умел придавать им дополнительный смысл, однако рассуждал схематично, фактически необоснованно и поверхностно. Нередко противоречил самому себе. Слишком уж часто попадал не в бровь, а в глаз, и у меня то и дело возникало ощущение, что из-за живости ума он постоянно подавляет в себе бурный поток самоуверенности. Заседания с его участием напоминали салонную игру: вы задаёте вопрос — не важно какой, можно даже самый глупый, — и он тут же выстреливает готовый ответ, даже не моргнув глазом по поводу его фантастичности.

В 1965 году Ларуша исключили из СРП.

В 1965 году Ларуш расстался с единомышленниками Тима Вулфорта и вступил в отделившуюся от них фракцию «Лига Спартака». Покинув и её спустя всего несколько месяцев, он заявил, что ни одна из фракций троцкистского Четвёртого интернационала не является более жизнеспособной, а потому он намерен вместе со своим партнёром Кэролом Лараби (он же Кэрол Шницер) организовать Пятый интернационал.

В 1966 году они основали «Комитет за независимые политические действия» (КНПД), коалиционное объединение «новых» и «старых» левых, выдвинувшее независимых кандидатов-пацифистов на нью-йоркских муниципальных выборах, со штабом в манхэттенском районе Вест-Виллидж.

Образование Рабочих комитетов

В Свободной школе Нью-Йорка Ларуш начал преподавать диалектический материализм и собрал вокруг себя группу студентов из Колумбийского университета и Городского Колледжа Нью-Йорка, многие из которых участвовали в маоистской Прогрессивной рабочей партии (ПРП), широко известной в движении Студенты за демократическое общество (СДО). В версии автобиографии от 1988 году Ларуш пишет, что он не был на самом деле марксистом, когда он читал лекции в Свободной школе, но он использовал своё знание марксизма для отвлечения студентов от контркультуры новых левых. Это утверждение противоречит автобиографии в работе 1974 года где он описывает себя упорным марксистским революционером с 1945 года.

Однако то, чему Ларуш учил в конце 1960-х годов, несколько отличалось от ортодоксального марксизма, сочетая доктрину о классовой борьбе с упором на опасности паразитного финансового капитала в отличие от промышленного. Дальше он продолжит этот упор, избегая в основном марксистской терминологии.

Последователи Ларуша широко участвовали в протестном выступлении студентов Колумбийского университета в 1968 году, и попытались получить контроль над университетским отделениями СДО и ПРП. Они выступали за союз студентов-активистов с неимущими слоями населения.

Ларуш создал свою фракцию в Колумбийском СДО, которая соревновалась с 'action faction' (будущими Weather Underground Organization) и с 'praxis axis' (которая рассматривала студентов как авангард будущей революции). Также была создана фракция «Трудового комитета СДО», которая завоевала сильное влияние в Филадельфии. Ларуш критиковал СДО и новых левых в целом за участие в нелюбимой им контркультуре, и за пренебрежение работой с профсоюзами. Волфорт посещал собрания Ларуша в этот период и писал:

20-30 студентов собирались в большой квартире и сидели на полу вокруг Ларуша, отрастившего пышную бороду. Заседание иногда длилось по 7 часов. Было трудно сказать, где дискуссия отходила от тактики и начиналось образование.

После изгнания в 1969 году из СДО за поддержку забастовки учителей Нью-Йорка, Трудовой комитет СДО стал Национальным собранием (Caucus) трудовых комитетов, продолжая функционировать в некоторых отделах СДО вне Нью-Йорка. Несмотря на имя, он не имел связи с трудовым движением и считал рёв авангардом интеллектуалов. Согласно Деннису Кингу, внутренняя жизнь собрания стала сильно регулироваться в последующие годы. Члены бросали работу и личную жизнь и полностью подчинялись группе и её лидеру. Движение развивалось как техника самодисциплины, «отрицание эго».

«Операция зачистка»

В 1973 году, согласно некоторым статьям, Национальное собрание трудовых комитетов (НСТК) под руководством Ларуша перешло к применению насилия. Согласно Village Voice, члены НСТК избивали членов Коммунистической партии США, Социалистической рабочей партии, а также членов других групп, классифицированных Ларушем как «левые протофашисты.» Согласно New York Times, они били членов компартии на улицах, используя нунчаки. Ларуш называл эти нападения «операцией зачистка».

«Эго-стриптиз»

Летом 1973 года Ларуш объяснил своим последователям в НСТК, что они должны взглянуть в лицо своим психосексуальным страхам, чтобы стать более эффективными. В своей работе «Сексуальная импотенция Пуэрто-риканской социалистической партии» Ларуш превозгласил, что «сексуальная импотенция является основной причиной политической импотенции левых». Чтобы обрести сексуальную потенцию, левым следовало победить свой страх и сексуальное влечение к своим садистическим матерям.

В работе «В глубинах психоанализа» Ларуш доказывал, что буржуазная составляющая личности пролетария должна быть содрана, чтобы оголить нечто, что Ларуш назвал «маленький я». Из этого состояния можно будет создать новую личность, построенную на стержне социалистической идентичности. Этот ритуал, который Ларуш назвал «эго-стриптизом», состоял в том, что каждый из его последователей подвергался словесным личным нападкам и критике со стороны всей группы до тех пор, пока у него не наступал психологический срыв. Ларуш объяснял, что в этот момент «происходит скачкообразное изменение личности; группа наблюдает, как настоящая личность вырывается на свободу, подобно тому, как это происходит после употребления наркотиков; личность получает контроль над собой и над своим эго-состоянием». Ларуш описывал этот процесс как «акт социальной любви».

Добровольцы для этого процесса выбирались Ларушем лично. В других левых группах выбирались те члены, которые не оправдали доверия и неудовлетворительно выполнили какие-либо поручения. Кристина Берл, впоследствии покинувшая движение, описывала этот процесс как «чистый психологический террор».

Участие в президентских выборах

Ларуш выставлялся кандидатом на восьми президентских выборах в США с 1976 года, один раз от Рабочей партии США и 7 раз в качестве «кандидаты в кандидаты» от Демократической партии.

В 1977 году вторично женился. Его жена, Хельга Цепп, была ведущей активисткой в немецкой ветви движения. В 1984 году она основала Институт Шиллера в Германии.

Философия Ларуша

Ларуш выступал с резкой критикой философии постиндустриального общества. Он полагал, что реализация этой философии приведет к деградации общества как в экономическом, так и в моральном отношении. Ларуш подверг критике и идеологию глобализации. Он придерживался мнения, что под видом глобализации будет происходить разрушение производительных сил и внутренних рынков в сиюминутных интересах мировой финансовой элиты.

Суд и тюрьма

16 декабря 1988 года Ларуш был признан виновным в сговоре с целью совершения мошенничества с использованием почты и нарушения налогового законодательства. Его обвиняли в том, что он получал займы от своих сторонников (убеждая их, что вкладывать деньги в его организацию надежнее, чем в банк) и не возвращал их. Кроме того, Ларуша обвиняли в неуплате налогов с сумм, которые его организация тратила на его личные нужды. Ларуш был приговорён к 15 годам тюрьмы.

Адвокат Ларуша Рамсей Кларк, бывший генеральный прокурор США, утверждал, что дело было беспрецедентным злоупотреблением властью со стороны правительства США в попытках уничтожить организации Ларуша. Ларуш считаетК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан), что обвинения против него были составлены с участием Эдгара Гувера и Генри Киссинджера

Ларуш продолжал свою политическую деятельность из-за решётки до своего освобождения условно-досрочно 26 января 1994 года.

Современная деятельность

В настоящее время Ларуш занимается как философией, так и экономическими вопросами.

Перед мировым экономическим кризисом, начавшимся в 2008-м году, Ларуш предупреждал о кризисе финансовой системы, построенной на долларе. Об этом он, в частности, заявлял в интервью в мае 2007-го года во время визита в Россию.

12 августа 2010 г. Ларуш заявил о начале «новой, заключительной стадии процесса крушения финансовой системы».

Оценки

Основным направлением мысли Ларуша является анализ современной политики и экономики в её скрытых сторонах.

Некоторые российские экономисты называют Ларуша автором двух важных долгосрочных экономических прогнозов. В 1959-60 годах он предсказал кредитно-денежные потрясения, результатом которых стало крушение Бреттонвудской системы. Второе предсказание касается системного кризиса капитализма после отмены Бреттонвудской системы, к которому политика США и других западных стран, привела в 2008 году, а первым предвестником был биржевый крах в США в октябре 1987 года. На методологическом семинаре ФИАН он был расценен как «один из самых выдающихся самобытных мыслителей ХХ века», хотя часть его выводов критиковалась. В частности, по мнению Г. Г. Пирогова, Ларуш недооценивает объективные экономические и политические процессы. Российский историк Андрей Фурсов считает большинство выводов Ларуша верными.

Критики называют Ларуша экстремистом, автором теорий заговора, лидером политического культа, фашистом и антисемитом. Фонд «Наследие» заявил, что он «лидер одной из самых странных политических групп в истории США».

В 1984 году аналитическая организация Ларуша была описана бывшим кадровиком Совета национальной безопасности США Норманом Бэйли как «одна из лучших частных разведслужб в мире».

Российский историк Андрей Фурсов называет обвинения Ларуша в фашизме, расизме и антисемитизме абсолютно неверными. Он считает, что Ларуша обвиняют в фашизме только за то, что тот критикует демократическую систему Запада. Интересно, что несмотря на политическое преследование и даже тюремное заключение, Линдон Ларуш пользуется поддержкой части американского истеблишмента.

Русская библиография

• Ларуш Линдон [insi.org.ua/reprint/AllAboutEconomics3-LLaRouche.htm Вы на самом деле хотели бы знать всё об экономике?] — 1992. — Перевод второго издания монографии Линдона Ларуша.
• Ларуш Л. [www.larouchepub.com/russian/phys_econ/physec_toc.html Физическая экономика] / Шиллеровский институт науки и культуры; [пер. с англ. и подгот. к изд. выполняли: Возница В. А. и др.] — М.: Научная книга, 1997.
• Ларуш Л. Место России в мировой истории: бюл. № 8 / Пер. с англ. Муранивского Т. В.; Шиллеровский институт науки и культуры. — М., 1998.
• Ларуш Л. О сущности стратегического метода: бюл. № 9 / Под ред. Муранивского Т. В.; Шиллеровскй институт науки и культуры. — М., 2000.
• Ларуш Л. О духе российской науки // Экология — XXI век. — 2003. — Т. 3, № 1/2. — С. 169—178.

Ссылки

• [larouchepub.com/russian/exon/ ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ИНАКОМЫСЛЯЩИХ В США] : Дело № 88-00234-А Е.D.Va. «США против Линдона Ларуша и др.» (Московское бюро «Защита прав человека без границ», Россия, и Комиссия по расследованию нарушений прав человека, США)., Москва — Вашингтон, 1995.
• [Линдон Х. Ларуш-мл. www.forextimes.ru/article/a21002.htm] // Forex Times.RU - [09.06.05]
• Пирогов Г. Г. [web.archive.org/web/20030524182744/www.netda.ru/fian/fian2b.htm#08 «ЛИНДОН ЛАРУШ И ЕГО ФИЗИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИКА»] (РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК. Физический институт им. П. Н. Лебедева — Методологический семинар ФИАН. ДОКЛАДЫ: ВЫПУСК 2. Часть 2
• Андрей Фурсов «Тайная история» ([www.zavtra.ru/content/view/tajnaya-istoriya/ часть 1] и [www.zavtra.ru/content/view/tajnaya-istoriya-2/ часть 2]) // № 18 и 19 газеты «Завтра» за 2012 г.
• [larush-tv.rutube.ru/ Ларуш ТВ] — видеофрагменты выступлений
• [www.zavtra.ru/content/view/slovo-o-larushe/ СЛОВО О ЛАРУШЕ]/ К 90-летию знаменитого американского нон-конформиста // № 36 газеты «Завтра» за 2012 г.

Отрывок, характеризующий Ларуш, Линдон

Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.


Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.